Майк Резник - Рожденный править
- Профессор Браннет, как относится ваш факультет философии к трудам Фомы Аквинского?
- В свое время авторитет этого первобытного философа был неоспорим, но сейчас это имя, разумеется, полностью дискредитировано, - процедил Браннет.
- Дискредитировано, - тихо отозвалась Белор. - Вы имеете в виду религиозные аспекты его учения?
- Да.
- В том числе и положение о Первопричине?
- Разумеется. Это положение давно уже опровергнуто математикой, а именно, существованием отрицательных и дробных чисел, и...
- Да-да, конечно, - прервала его Белор. - А что вы скажете о Платоне?
- Платон обязателен для изучения. Как первый из великих философов Человека.
- Далеко не первый, - возразила Белор. - Но не будем сейчас вступать в дискуссию.
- Так или иначе, но наши студенты изучают его труды. Хотя воззрения Платона также многократно опровергались и в теории, и на практике. Как вы, наверное, знаете, всего пару столетий назад его последователи организовали на Боните свою колонию в полном соответствии с идеями платоновской Республики, но попытка с треском провалилась. Колония просуществовала всего лишь несколько лет.
- Слишком много философов и слишком мало дворников - вот что такое этот эксперимент, - сухо заметила Териол. - А что вы скажете о работах Бракстока с Канфора VII?
- Но ведь это же не человек! - возмутился Браннет.
- И по этой причине его взгляды на Вселенную менее интересны?
- Конечно, нет, - поспешил исправить положение Хиллиэр. - И у нас немало курсов, посвященных именно философии чужаков.
- Ой ли? И как много, позвольте спросить?
- К сожалению, у меня с собой нет нужных записей, но поверьте, достаточно.
- Я потрудилась прочесть учебное расписание. Семнадцать курсов. Всего семнадцать из шести сотен.
- Не понимаю, к чему вы клоните, - холодно сказал Браннет.
- Все очень просто. Я просмотрела несколько работ, представленных на соискание ученой степени. И они мне очень не понравились.
- Но я как будто слышал, что вы считаете наших слушателей исключительно одаренными людьми, - возразил Хиллиэр.
- И я действительно так считаю, - грустно улыбнулась Белор.
- Тогда я вас не понимаю.
- А мне кажется, понимаете. Я просмотрела пятнадцать работ. Семь из них посвящены этике взаимоотношений Человека с чужаками. Еще в трех анализируется связь Человека с созданной им промышленностью. Остальные пять содержат попытки оправдать некоторые не слишком красивые военные и экономические аспекты деятельности Монархии.
- Вы хотите сказать, Содружества, - мягко поправил ее Хиллиэр.
- Я сказала то, что хотела сказать. И еще, я совершенно точно знаю, что именно не понравилось мне во всех работах. Господа, случайно или по чьему-то злому умыслу над философией нависла страшная опасность. Она вот-вот превратится в одну из политических наук.
- Чепуха, - насмешливо отозвался Браннет. - Как может мыслитель вашего ранга делать столь смелые выводы из столь скудных данных?!
- Если остальные работы, представленные за последние год-два, существенно отличаются от тех, что мне попались, то я с радостью возьму свои слова обратно. Но боюсь, этого не случится. И потому я не на шутку встревожена. За примерами далеко ходить не надо: стоило мне только упомянуть о Фоме Аквинском, как тут же раздались разглагольствования о математическом опровержении его учения. Но ведь математика тут совершенно ни при чем! Существует или нет связь между причиной и следствием во Вселенной? Если да, то существует ли первопричина всего сущего? И не говорите мне об отрицательных числах и прочей ерунде. Мне нет дела до того, расширяется Вселенная или сжимается. Я хочу знать, существует ли какая-то сила, что привела этот мир в движение? Фома Аквинский пытался ответить на этот вопрос, исходя из своего опыта, своей веры и своих знаний. А вы пытаетесь ответить на него с помощью математики и космологии. Ваши "ответы" не имеют к поставленной проблеме никакого отношения.
Платон предложил свою утопическую Республику, положив в ее основу набор идеалистических этических императивов. А вы считаете его учение архаичным только потому, что жалкая горстка разочаровавшихся радикалов-болванов не смогла реализовать великую идею на практике. По-моему, факультет философии, отрицающий работы Платона на основании того, что случилось в какой-то там колонии, демонстрирует свою полную несостоятельность. И страдает при этом вовсе не Платон.
Что же касается Бракстока, то он, или, вернее, оно подарило миру самый сильный из когда-либо существовавших этических аргументов в пользу существования божественного начала. Правда, вряд ли хоть один человек станет молиться такому Богу, но от этого идеи Бракстока не становятся менее важными.
Я подвожу вас, господа, вот к какой мысли. Мне кажется, что современная философия забыла не только свои истоки, но даже и свое предназначение. Никто больше не задает вопросов о природе Человека и его месте во Вселенной. Никого больше не интересует, существует ли божественное начало. А ведь Декарт говорил, что отсутствие сомнений еще ничего не доказывает. Почему пропал интерес к этим важнейшим вопросам?
Господа, вы больше не занимаетесь философией. Вы ушли далеко в сторону. Вы целенаправленно создаете самую великую школу прагматиков за всю историю человечества. А ведь прагматизм - это всего лишь одна из ветвей философии, и обоснование различных политических и социальных доктрин далеко не самая важная из ее целей.
Вы и ваши ученики интересуетесь только одним: почему и как работает та или иная вещь и какое влияние она может оказать на окружающий мир. Вы больше не мыслите категориями добра и зла, справедливости и несправедливости, соответствия и несоответствия. Эти вопросы вы либо вообще игнорируете, либо считаете давно решенными и потому неинтересными.
И именно поэтому, господа, я не поставлю свое имя под этой рекомендацией, которая призвана пополнить армию нефилософов еще одним рядовым. Я оплакиваю Критику Чистого Разума в эти дни Чистого Практицизма. - Она замолчала и понурилась.
- Дорогая профессор Териол. - Браннет величественно поднялся. Неужели вы всерьез считаете, что никто из нас ничего не знает о тех, кого вы именуете чистыми философами? Возможно, мои познания в этой области не так глубоки, как ваши, но ведь и я не совсем уж невежда. Но одно дело знать этих философов и совсем другое - положительно оценивать их деятельность. Вот здесь вы расходитесь не только с нами, но и с подавляющим большинством наших студентов. В конце концов, мы ведь вовсе не заставляем своих студентов с пистолетом у виска мыслить так, как они мыслят.
- Вот как? - сухо спросила Териол. - Их работы свидетельствуют скорее об обратном.
