Майк Резник - Пифия
— Видишь?
— И ты все эти долгие годы не общалась непосредственно ни с одним живым существом?
— Нет, с тех пор, как умер Черепаха Квази.
— И за все это время ты ни разу не разговаривала с человеком?
— Я вообще ни с кем не разговаривала. — Она помолчала. — Впрочем, это не совсем правда. Когда-то у меня была кукла, но она развалилась четыре года назад.
Айсберг постарался представить себе восемнадцатилетнюю Пифию, играющую с куклой, и не сумел. Но ему до боли ясно представилось, как восемнадцатилетняя Пенелопа Бейли прижимает к себе старую, потрепанную куклу.
— Мне все еще очень жаль тебя, Пенелопа, — сказал он. — Не твоя вина, что судьба одарила тебя… или наказала такой способностью, и не твоя вина, что Республика просто представления не имела, как справиться с тобой. И уж тем более ты не виновата в том, что голубые дьяволы продержали тебя взаперти все эти долгие годы… но ты такая, какая есть, и тебе нельзя позволить выйти отсюда. Если тебя нельзя уничтожить, то тебя надо оставить в заточении.
— Продолжай мечтать о героических деяниях, Айсберг, — произнесла она с насмешкой. — Мечты безвредны.
Неожиданно она повернулась лицом к дальней стене и несколько секунд стояла молча и не шевелясь, затем снова взглянула на Айсберга.
— И кому же ты помогала на сей раз? — спросил он.
— Ты его не знаешь, — ответила она. — Эта ночь решающая. У меня много проблем, которые надо решить в первую очередь.
Неожиданно ее отрешенность и холодность сменились презрительной гримасой.
— Дурак! — воскликнула она. — Неужели он думает, что это помешает мне справиться с ним?
— О ком это ты? — поинтересовался Айсберг.
— О Джимми Два Пера.
— Где он?
— Он приближается и думает, будто может затуманить мой рассудок, затуманив свой. — Она повернулась к Айсбергу. — Разум покинул его… но я не читаю чужих мыслей. Я читаю будущее.
— Он что, нажевался семян? — спросил Айсберг.
— Как будто это имеет какое-то значение? — Она пожала плечами.
— Имеет, — заверил ее Айсберг. — Если он сам не знает, что собирается сделать в следующую секунду…
— Я знаю, — презрительно фыркнула Пенелопа.
— Я-то думал, что ты видишь бесчисленное множество вариантов будущего и своими действиями выбираешь тот, который наиболее выгоден тебе, но как ты можешь справиться с человеком, у которого разума столько же, сколько у мухи?
— Вот поэтому-то ты и здесь, Айсберг, — сказала она. — Я?
— Если его не смогу остановить я, это сделаешь ты.
— У тебя богатое воображение, Пенелопа-.
— Я не рисую событий в собственном воображении, — откликнулась Пифия. — Я их предвижу.
— На этот раз ты ошиблась, — проговорил Айсберг. — Если он попытается тебя убить, я и пальцем не пошевелю, чтобы остановить его.
— Ты сделаешь то, что предначертано.
ГЛАВА 32
Айсберг собрался было уже ответить ей, как неожиданно дверь распахнулась, и в комнату ворвался взъерошенный, залитый кровью Индеец с дико горящими глазами. В одной руке у него был акустический пистолет, в другой — окровавленный» нож.
— Кто ты? — хриплым голосом обратился он к Айсбергу.
— Я — друг, — ответил тот.
Индеец непонимающе уставился на него.
— Мы оба работаем на Тридцать Два, — продолжал Айсберг.
— Сволочь! — злобно выругался Индеец. — Сначала я убью ее, потом его.
— Говори потише. Индеец хихикнул.
— Зачем это? Я прикончил всех голубых дьяволов в холле.
Айсберг посмотрел на Пифию. Она спокойно стояла у стены и смотрела на Индейца с насмешливой улыбкой.
Его ты не боишься, — подумал Айсберг. — Он стоит в нескольких ярдах от тебя, он не в себе, и он намерен тебя убить, а тебя это всего лишь забавляет. Значит, это не он».
Индеец повернулся к Пифии.
— А чему это вы улыбаетесь, леди? — пробормотал он. — Вы что ж, думаете, будто я шучу?
— Нет, Джимми Два Пера, я знаю, что ты не шутишь, — спокойно произнесла она.
Индеец поднял пистолет и прицелился, но тут же опустил его.
— Пить хочется, — произнес он глухо.
— На первом этаже есть вода, — ответила ему Пифия.
— Вода стоит у тебя на столе, — хмыкнул он и двинулся прямо к ней.
— Не надо! — закричал Айсберг, но было уже слишком поздно.
Индеец налетел на силовое поле, вскрикнул, отлетел к стене, как резиновый мяч, и рухнул на пол у ног Айсберга. Тот опустился на колени и попытался нащупать пульс. Сердце Индейца билось с удвоенной скоростью.
— Это еще зачем? — Айсберг вскинул на Пенелопу глаза.
— Не понимаю тебя, — ответила она.
— Зачем ты позволила ему прийти сюда и уничтожить всех голубых дьяволов? Только для того, чтобы он кончил вот так? — И он кивнул на тело у своих ног.
— Они всего лишь голубые дьяволы, — проговорила она, равнодушно пожав плечами.
— Я-то думал, что Индеец тебе нужен, чтобы выбраться отсюда, — продолжал Айсберг.
— Я ошиблась, — сухо парировала она.
Что-то слишком все просто, Пенелопа. Ты знала, что он придет сюда, и знала, что ему не удастся убить тебя. Все, что случилось, идет по плану… но, черт побери, зачем тебе надо, чтобы этот человек без сознания лежал сейчас у моих ног?
— Мне кажется, ты озадачен, Айсберг. — В ее голосе звучало удовлетворение, а в голубых глазах он заметил снисходительность.
— Да, озадачен, — согласился он. — Но я еще разгадаю эту загадку.
— Если проживешь достаточно долго.
— .То же самое я мог бы сказать и про тебя, — парировал он.
Она улыбнулась.
— Мне нравится жить, Айсберг. Я могла бы жить вечно.
— У меня нет возражений, — ответил Айсберг. — Только пока ты находишься по ту сторону силового поля.
Она пристально посмотрела на него, и тень сомнения легла на ее лицо.
— Я вот думаю…
— О чем?
— Я родилась в Республике, ты — на Внутренней Границе. Мне двадцать два года, тебе за шестьдесят. Я
^ничего не знаю о твоем прошлом, ты — о моем будущем. Нас ничто не связывает, кроме вражды. Шанс встречи двух таких людей, как мы, в пределах огромной Галактики совершенно ничтожен. — Она помолчала. — Вот я и думаю, почему же все-таки наши судьбы пересеклись?
— Я не знаю, — признал Айсберг.
— Довольно любопытно, не так ли? — усмехнулась она.
— Я был бы счастлив вообще не знать о твоем существовании.
— Счастье — это не для нас с тобой, Айсберг, — произнесла она. — Что же касается моего существования, то очень скоро огромное количество людей узнает о нем.
— Нет, если это каким-то образом зависит от меня.
— От тебя теперь ничего не зависит, — со спокойной улыбкой произнесла женщина. — Тебе остается только беспомощно стоять здесь и ждать, как будут разворачиваться события.
