Артур Кларк - Рама II. Научно-фантастический роман
Николь паковала ранец с медикаментами и корила себя — как она не догадалась, что Такагиси решит совершить прощальный визит в Нью-Йорк. „Новая твоя ошибка, — ругала себя Николь. — Теперь остается лишь подготовить все необходимое, что может потребоваться, когда его найдут“.
Она назубок помнила все, что положено иметь с собой, но тем не менее решила сэкономить на воде и еде, чтобы прихватить то, что может понадобиться больному или раненому Такагиси. Искать японского ученого ей придется в компании этой парочки. Подобная перспектива не радовала Николь, однако ей и в голову не пришло, что такие спутники могли подобраться вполне преднамеренно. Об интересе Такагиси к Нью-Йорку знали все. А раз так — неудивительно, что именно Браун и Сабатини сопутствуют ей в главной области поисков.
Уже перед тем как выйти, Николь заметила у входа Ричарда Уэйкфилда.
— Можно войти? — спросил он.
— Конечно, — ответила Николь.
Он вошел внутрь, обнаружив необычную для него неуверенность… пожалуй, даже смущение.
— В чем дело? — спросила Николь, нарушив неловкое молчание.
Уэйкфилд улыбнулся.
— Ну, — проговорил он кротким тоном, — несколько минут назад мне пришла в голову неплохая мысль. Может быть, вам она покажется глупостью или детством… — Николь заметила какой-то предмет в правой руке Уэйкфилда. — Я кое-что принес вам, — продолжил он. — Талисман на счастье. Мне подумалось, что будет лучше, если в Нью-Йорке с вами окажется спутник.
И космонавт Уэйкфилд разжал ладонь, на ней оказалась фигурка принца Хэла.
— Можете мне говорить что угодно о мужестве, решимости и всем прочем, однако иногда важна и чуточка удачи.
Николь вдруг растрогалась. Взяв небольшую фигурку из руки Уэйкфилда, она с восхищением стала разглядывать ее.
— А нет ли у принца каких-нибудь особенных талантов, о которых мне следует знать? — спросила она с улыбкой.
— О, да, — просиял Ричард. — Он любит проводить вечера в трактирах за шутливой беседой с толстыми рыцарями и всякой недостопочтенной публикой. Или воевать со всякими там взбунтовавшимися графами и герцогами. А еще — ухаживать за прекрасными француженками-принцессами.
Николь слегка порозовела.
— Что нужно сделать, если мне будет одиноко и я захочу, чтобы принц развлек меня?
Подойдя к Николь, Ричард показал ей на крошечную клавиатуру чуть повыше одного места фигурки.
— Он исполняет много команд, — проговорил Ричард, вручая ей тонкий стерженек длиной с булавку. — Подходит к любой клавише. Нажимайте „Р“ для разговора или „Д“ для действия, тогда он покажет все свои штучки.
Опустив крошечного принца и стерженек в карман летного комбинезона, Николь поблагодарила Уэйкфилда:
— Спасибо, Ричард. Очень мило с вашей стороны.
Уэйкфилд обрадовался.
— Ничего, вы же понимаете — это пустяк. Просто нас преследуют неудачи, и мне хотелось бы…
— Еще раз спасибо, Ричард, — перебила его Николь. — Спасибо за заботу.
— Из домика они вышли вместе.
34. СТРАННЫЕ КОМПАНЬОНЫ
Дэвид Браун относился к числу теоретиков, не знавших и не любивших техники. Опубликованные его работы по большей части касались умозрительных вопросов — подробности и формализм эмпирической науки отталкивали его. Эмпирики имели дело с машинами… и, что хуже, с инженерами. С точки зрения Брауна, их можно было считать дипломированными плотниками и водопроводчиками. Правда, приходилось мириться с их существованием: должен же кто-то подтверждать его теории экспериментом.
Когда Николь невинно принялась задавать Брауну самые простые вопросы об устройстве ледомобиля, Франческа не могла сдержать смешка.
— Он и представления не имеет, — ответила итальянская журналистка, — ему это вообще не интересно. Не знаю, поверите ли, но этот мужчина даже не умеет водить электрокар. Я видела, как он тридцать минут глядел на простейшего кухонного робота, так и не сумев вычислить, что с ним следует делать. И умер бы с голоду, если бы ему некому было помочь.
— Не может быть, Франческа, — произнесла Николь, усаживаясь следом за итальянкой на переднее сиденье ледомобиля. — Не настолько он у нас плох. Все-таки пользоваться бытовыми компьютерами, передатчиками, системой обработки видеоинформации на „Ньютоне“ надо уметь. Вы преувеличиваете.
Разговор шел легкий и безобидный. Плюхнувшись на заднее сиденье, доктор Дэвид Браун тяжело вздохнул.
— Неужели у двух столь исключительных дам не нашлось более интересной темы для разговора? А если нет, может быть, вы объясните мне, почему этот японский лунатик рванул из лагеря прямо посреди ночи?
— Как утверждает раболепный прихвостень Максвелла, этот ничтожный Миллс, на Земле многие считают, что наш добрый доктор похищен раманами.
— Франческа, не надо, давай серьезно. Почему доктор Такагиси решил вдруг проявить инициативу?
— У меня есть идея, — медленно проговорила Николь. — Принятая последовательность исследований раздражала его. Вы же знаете, как пылко он верит в особое предназначение Нью-Йорка. После инцидента с Уилсоном… ну он решил, что нам прикажут уходить на „Ньютон“, и к тому времени, когда — и если — мы вернемся. Цилиндрическое море растает и до Нью-Йорка будет труднее добраться.
Природная честность побуждала Николь рассказать Брауну и Сабатини о возникших проблемах с сердцем Такагиси. Но интуиция советовала не доверять таким компаньонам.
— Он не из той породы, чтобы бросаться сломя голову, — говорил доктор Браун, — возможно, он что-то увидел или услышал.
— А может быть, просто голова болела или уснуть не мог, — предположила Франческа. — Вот и Реджи Уилсон бродил по ночам, когда голова его беспокоила.
Дэвид Браун склонился вперед.
— Кстати, — обратился он к Николь. — Франческа сказала мне, что, по вашему мнению, на обычную нестабильность поведения Уилсона наложился пароксизм, вызванный действием пилюль от головной боли. Конечно, вы разбираетесь в лекарствах. Я был удивлен тем, как быстро и точно вы определили тип снотворного, которое я принял.
— Кстати, о таблетках, — добавила Франческа после короткой паузы. — Янош Табори упоминал о вашем с ним разговоре по поводу смерти Борзова. Может быть, я не правильно его поняла, но он говорил о воздействии какого-то препарата.
Они ехали вперед по льду. Разговор велся в ровном, даже непринужденном тоне. Оснований для подозрений у Николь не было. „Тем не менее, — решила Николь, обдумывая слова Франчески, — что-то уж очень легко у них получается, чуть ли не отработано“. Она повернулась к Дэвиду Брауну. Николь подозревала, что Франческу так просто не возьмешь, однако, возможно, ей удастся понять по выражению лица Брауна, не заранее ли заготовили они свои вопросы. Он слегка поежился под ее прямым взглядом.
