Айзек Азимов - Ранний Азимов (Сборник рассказов)
Бирнем слабо улыбнулся:
– Такое мы тоже обдумывали. Но атомные бомбы просто вырвут клочья из атмосферы Юпитера. И даже если бы удалось поразить поверхность планеты, разделите её площадь на площадь поражения одной бомбой и подсчитайте, сколько лет нам пришлось бы бомбардировать Юпитер со скоростью одна бомба в минуту, чтобы причинить хоть какой-нибудь ущерб. Юпитер большой! Не забывайте об этом!
Сигара Бирнема погасла, но он не стал раскуривать её снова и продолжал говорить тихим напряженным голосом:
– Нет, мы не можем атаковать юпитериан, пока они на поверхности своей планеты. Придется ждать, когда они её покинут - а тогда они будут иметь огромное преимущество в численности. Ужасное, невообразимое преимущество... Поэтому нам нужно превосходить их на научном уровне.
– Но, - прервал ганимедца Орлофф, и в голосе его прозвучала смесь любопытства и ужаса, - как можно знать заранее, чем они окажутся вооружены?
– Никак нельзя. Поэтому-то и нужно собрать все, что у нас есть, и надеяться на лучшее. Но об одной вещи мы знаем наверняка. У них будут силовые поля. Иначе им не покинуть поверхности Юпитера. А если силовые поля будут у них, они должны быть и у нас, и как раз эту-то проблему мы и пытаемся решить. Обладание силовыми полями не гарантирует нам победы, но их отсутствие гарантирует поражение. Так что теперь вы знаете, для чего нам нужны деньги. Более того - мы хотим, чтобы Земля тоже взялась за дело. Нужно безотлагательно заняться разработкой новых вооружений и подчинить этому все прочие интересы. Вы понимаете меня?
Орлофф вскочил на ноги:
– Бирнем, я на вашей стороне - на все сто процентов. Вы можете рассчитывать на меня, я сделаю все, что в моих силах, когда вернусь в Вашингтон.
Его искренность не вызывала сомнений. Бирнем схватил протянутую руку и пожал её. И как раз в этот момент дверь распахнулась и в неё влетел похожий на эльфа человечек.
Вновь прибывший заговорил быстро и отрывисто, обращаясь исключительно к Бирнему.
– Откуда ты взялся? Я пытался связаться с тобой, но твоя секретарша сказала, что ты ушел. А через пять минут после этого ты являешься сюда собственной персоной. Не понимаю. - Доктор Проссер начал лихорадочно рыться в своем столе.
Бирнем ухмыльнулся:
– Если ты переведешь дух, док, то сможешь поздороваться с комиссаром по делам колоний господином Орлоффом.
Доктор Эдвард Проссер повернулся на носке, как танцор, и дважды оглядел землянина с ног до головы.
– Новенький, да? Ну как, получим мы деньги? Пора бы. Мы уже давно работаем на аппаратуре, сметанной на живую нитку. А впрочем, деньги могут и не понадобиться. Там будет видно. - Он снова принялся рыться в столе.
Орлофф несколько растерялся, но Бирнем выразительно подмигнул ему, и землянин принялся рассматривать маленького доктора через свой монокль.
Проссер выхватил из одного из ящиков блокнот в черном кожаном переплете, уселся в вертящееся кресло и повернулся к остальным.
– Рад, что ты пришел, Бирнем, - пробормотал он, листая блокнот. - Хочу тебе кое-что показать. Комиссару Орлоффу тоже, конечно.
– Почему тебя так долго пришлось дожидаться? - требовательно спросил Бирнем. - Где ты был?
– Я был занят! Чертовски занят! Не спал три ночи. - Проссер поднял глаза на собеседника, и его пухлое личико засияло от удовольствия. Неожиданно все встало на место - как в картинке-головоломке. Редкостное везение. Ну как тут не крутиться на полных оборотах.
– Вам удалось получить плотное силовое поле? - с внезапным интересом спросил Орлофф. Проссер досадливо поморщился:
– Нет. Кое-что другое. Пойдемте покажу. - Он взглянул на часы и вскочил с кресла. - У нас есть полчаса. Пошли.
В коридоре за дверью ждала тележка с электромотором. Проссер возбужденно говорил, рывком направляя загудевший механизм в глубины станции:
– Теория! Теория! Чертовски важно! Ведь эмпирик - он что? Как возьмется за какое-то дело, так и будет до бесконечности ковыряться. Только жизнь зря проходит, ничего. не получается - он тычется наугад. Настоящий ученый действует в соответствии с теорией. Пусть математика решает все проблемы. - Довольство собой переполняло Проссера.
Тележка остановилась на площадке перед огромными двойными дверями. Проссер выскочил и побежал вперед; остальные следовали за ним не столь поспешно.
– Сюда! Сюда! - Проссер распахнул дверь и повел своих спутников по коридору и узкой лесенке; вскоре они оказались на балконе, опоясывающем огромный зал этажа в три высотой. Орлофф узнал ощетинившийся стальными и стеклянными трубками эллипсоид - это был атомный реактор.
Поправив монокль, комиссар стал наблюдать за лихорадочной деятельностью в зале. Человек в наушниках на высоком стуле перед усеянной экранами приборов консолью взглянул вверх и помахал рукой. Проссер ухмыльнулся и помахал в ответ. - Это здесь вы создаете силовое поле? спросил Орлофф.
– Точно! Вы когда-нибудь видели, как это делается?
– Нет. - Комиссар смущенно улыбнулся. - Я даже не знаю, что это такое, за исключением того, что оно может служить противометеоритным экраном.
– Все очень просто. Элементарно просто. Материя состоит из атомов. Атомы удерживаются вместе силами взаимодействия. Теперь уберите атомы, оставьте только взаимодействие. Это и есть силовое поле.
Орлофф выглядел ошарашенным, и Бирнем хмыкнул и почесал ухо:
– Твое объяснение напоминает мне наш ганимедский способ подъема яйца на высоту мили: нужно найти гору точно такой высоты, положить на неё яйцо, а потом убрать гору, вот и все.
Комиссар по делам колоний расхохотался, а недовольный доктор Проссер надул губы:
– Прекрати. Это не шутка. Силовые поля очень важны. Мы должны быть готовы, когда придут юпитериане.
Неожиданное режущее уши гудение, раздавшееся снизу, заставило Проссера отскочить от перил балкона.
– Сюда, за защитный экран, - выкрикнул он. - Включается двадцатимиллиметровое поле. Сильная радиация.
Гудение почти прекратилось, и люди вышли на балкон снова. В зале, казалось, ничего не изменилось, но Проссер протянул руку над перилами и предложил:
– Попробуйте!
Орлофф осторожно вытянул палец, задохнулся от неожиданности и похлопал ладонью по чему-то невидимому. Ощущение было такое, словно касаешься очень упругой резины или преодолеваешь сопротивление пружины.
Бирнем попробовал тоже.
– Это лучше всего, что до сих пор получалось. - Он стал объяснять Орлоффу: - Двадцатимиллиметровое поле - это такое поле, которое способно при давлении в двадцать миллиметров ртутного столба изолировать вакуум от проникновения любых молекул.
