Аркадий Стругацкий - Третий глаз
Он догнал меня у дверей, на улицу мы вышли вместе, было жутко темно. Свет, льющийся из витрин “Бутсы”, освещал лишь крохотное пространство улицы, и этот освещенный участок торопливо пересекал насреддин. Ага!
— Эй, стой! — крикнул я. — Стой, тебе говорят!
Сухомордый моментально остановился.
— Вы мне, товарищ?
— Какой я тебе товарищ? Забыл, где находишься?
Он испугался. Взялся руками за голову — подержал и отпустил, бормоча:
— Илелло акши ходо… Простите, сударь-бай, я болен, я болен. Недавно переехал…
— Почему ты шляешься в такое время? — начал я. — Лояльный насреддин должен лежать в постельке. Поощряется даже видеть сны.
— Я иду к больному брату, — промямлил он.
— Пожалуйста, — фыркнул я. — Хоть к жене брата. Но почему именно по этой улице и именно тогда, когда мы вышли?
— Не знаю, сударь-бай. Я пойду по другой улице, можно?
— Там ты снова встретишь кого-нибудь из приличных людей, и им тоже будет крайне неприятна эта встреча.
— Не пойду к брату! — поспешно выкрикнул он. — Можно?
Я размышлял вслух:
— Но тебе обязательно придется возвращаться домой, и все равно тебя кто-нибудь увидит. Что же нам делать?
— Илелло… — сказал несчастный человек. Он был обречен.
— Есть один выход. Ты пойдешь с нами вон туда, в ту уютную подворотню. И тебя больше никто никогда не увидит, кроме служащих морга, конечно… Как ты считаешь, Ханс?
Мясоруб ничего не ответил. Он кусал жирную губу и тускло смотрел на сухомордого. А тот затрясся, в воздухе отчетливо завоняло. Перетрусил, скот! Мясоруб повел носом и часто задышал, зверея стремительно, неудержимо. Было совершенно очевидно: скоро последует взрыв. Мясоруб обладал психикой, послушной, как у ребенка — лепи любую гадость. Полезное свойство для мерзавцев вроде меня.
— Ладно! — захохотал я. — Гуляй, азиатская вонючка!.. Хотя погоди, у меня к тебе последний вопрос. Скажи-ка, почему говорят: бестолково, как у насреддина в мозгах. У вас там действительно бестолково?
Насреддин хихикнул, его приободрила моя шутка. Впрочем, только на миг.
— Проверим? — толкнул я Мясоруба. — Где наши инструменты?
Тот снова ничего не ответил. А узкоглазый вытаращился:
— Товарищи! — чирикнул он в полной панике. — Смилна рахмам рагым! Что вы, товарищи, не надо!
И тут, наконец, Мясоруб не выдержал.
— Поганка! — взревел он. — Ублюдок южный! Нарожали вас!
Размахнулся и вмазал. Это был настоящий удар. От такого удара у быков на бойне подгибались ноги, и они бессильно валились на доски. Кулак попал именно туда, куда метил его хозяин — в ненавистную скуластую рожу. Вошел вязко, легко смяв кость, спокойно вернулся обратно, весь липкий — мгновение, и было кончено. Насреддин, страшно хрюкнув, рухнул на асфальт, подергался и не издал больше ни звука, а глаза его так и остались вытаращенными, хотя, наверное, ничего уже не видели.
Вместо лица у него была рыхлая мякоть.
— Узкоглазые обезьяны! — прохрипел Мясоруб, обернувшись. — Алекс, что же они не передохнут никак? Понаехали из своих средних азий, развозят заразу!.. — и, залхебываясь арийским гневом, принялся остервенело вбивать каблуки в дохлое тело.
— Ур-рюк! — глухо урчал он. — Жр-ри, жр-ри!
Он настолько увлекся, что не заметил, как я осторожно шагнул с тротуара, пересек пустой проспект и скрылся в родной гостиничной подворотне. Нет, он в самом деле парень хороший. Но дурак! У каждого насреддина есть уйма дружков, которые обожают мстить за сородичей и за веру. Поверженный Ислам пока жив, еще как жив! И с информацией у них в порядке, так что лучше от греха подальше… Жаль, конечно, вонючку. Но другого выхода не было. Мясоруб увязался за мной явно не случайно: он действительно выболтал сегодня патологически много. Неизвестно, что мог задумать этот мясник. И я не видел лучше способа избавить себя от почетного сопровождения, чем натравить дурака на кого-нибудь другого. Хорошее оправдание. К сожалению, я не успел изложить его насреддину.
Мясорубу вскоре надоело разминать мышцы ног, он оставил в покое скорченный труп, недоуменно огляделся.
— Алекс! — громко позвал. Прислушался и плюнул. — Сбежал, сволочь.
И побрел прочь, пошатываясь. Я для верности проторчал под аркой минут пятнадцать, наблюдая за обстановкой на улице, только после этого вошел во двор гостиницы. Скользнул сквозь мертвый бесформенный скверик и оказался возле дверей. Тут заметил, что стало совсем холодно, что время невероятно позднее, и что мое многострадальное настроение немного улучшилось. Никто за мной больше не смотрит, никакие голубые глаза, или кто там еще; я сам за собой смотрю — изнутри; и глаза тоже внутри — чудесное ощущение; полный порядок в мыслях; хватит, хватит с меня суеты, надо идти, без колебаний, смело вперед, потому что пришла пора, потому что меня ждут… Кто меня ждет?! — одернул я себя. Опять бред?
Мерзкий холод, между тем, едва я о нем вспомнил, вероломно проник под свитер, заставил кожу покрыться препротивными пупырышками. И я выбросил хлам из башки. Одуревший от этого нескончаемого вечера, я ворвался в тепло.
3. Поздний вечер
“Голубой шар, прошу связь. Голубой шар, прошу связь”.
“На связи дежурная”.
“Это вы, сестра?”
“Да, милый, это я. Укрепится ваш разум, брат”.
“Привет, привет. Я рассчитывал застать вас и не ошибся”.
“Ваша искренняя радость вынуждает меня краснеть”.
“Вы ощущаете мою радость?”
“Конечно, милый. Радость и усталость. Никто не ощущает вас лучше меня. Вы сам себя не ощущаете так, как я”.
“Еще миг и краснеть придется мне”.
“Теперь канал заполнен нежностью”.
“Вас это сердит?”
“Милый, вам нельзя тратить энергию на эмоции. Нужно беречь потенциал для главного”.
“Будь оно проклято. Мы так давно с вами не соприкасались, что я примитивно соскучился”.
“Не время, брат”.
“Не время, сестра. Истина ваша. Немыслимая истина. Неумолимая”.
“У вас есть претензии к обслуживающему персоналу? Или вопросы? Может быть — предложения? Требования? Переключить на штаб? Брат, на связи дежурная. Отвечайте. Отвечайте”.
“Я хотел умыться вашими чистыми мыслями, сестра”.
“Спасибо. Это все?”
“И заодно выяснить, как обстоит дело с записью моего отчета”.
“Могу вас обрадовать — запись получается высококачественной. Ретранслируемый вами сигнал имеет прекрасные характеристики, он очень легко воспринимается”.
