Сергей Алексеев - Мутанты
Джон послушал переводчика и отчаянно заблистал глазами:
- Ты измучила меня, русская леди. Скажи сама, что ты хочешь? И всякое твое желание я немедленно исполню! Что ты хочешь?
Она тяжело вздохнула:
- Откровенно сказать, я и сама не знаю, что хочу! Видишь, а ты ничего такого придумать не можешь. Фантазии у тебя нема… Что я хочу? Ладно, если ты такой недогадливый попался. Если бы я согласилась замуж за тебя, то вот бы что… То из своего села никуда не поехала бы. А ты бы, Джон, остался жить здесь.
- Зачем здесь? - испугался Тарас Опанасович. - Смеешься, что ли?
- Конечно же, тату, смеюсь. Не обращай внимания. - И прошептала: - Я его сразу хочу под каблук загнать.
- Это ничего, - с опаской согласился отец. - Гляди не переборщи…
- Нет проблем, - сказал переводчик. - Сегодня же я получу двойное гражданство. Пришлют по факсу.
- Какое? Двойное ? А пошел ты со своим двойным! Чтоб бегал туда-сюда, туда-сюда? Свалил к себе за океан и оставил молодую жену! А я сиди и жди опять? В твоей вилле? - Оксана вдруг захлопала в ладоши. - Знаю, что хочу! Придумала! Хочу, чтоб ты стал москаль! Ну, или хохол, мне все равно. Чтоб не говорили, что пошла за американца по расчету!
Сова тут уже не выдержала и брякнула сквородкой на плите:
- Ну вот что ты мужика дразнишь? Мне уж его стало жалко! Что ты его наизнанку-то выворачиваешь? Если сама замуж не хочешь за него?
- Хочу со всех сторон поглядеть, - бездумно расхохоталась та. - Интересно же! Я своих мужиков с изнаночной видела, а американских еще нет.
- Ну ты и стерва, Оксанка! - не сдержалась бабка. - Бедный Юрко…
Похоже, смех строптивой леди был расценен положительно и дал надежду.
- Я сейчас же откажусь от американского гражданства! И получу российское! Или украинское. У меня есть такие возможности. Мне только нужен аппарат космической связи.
- Вот, правильно, - одобрила Оксана. - А то будешь всю жизнь своему президенту звонить да меня ракетами пугать Что бы еще такое попросить? По-русски ты у меня
быстро заговоришь, это можно и не просить. Звать я тебя стану просто Ваня. Так, что бы еще? Ага! Матушку свою в Россию не возить, я свекровок не люблю. Начнет еще жизни учить…
- Все будет исполнено, богиня, как ты велишь! - клятвенно произнес переводчик. - Никогда не увидишь ни мамы, ни папы… Хотя у него очень много родственников. И очень богатых родственников.
- Пусть деньги шлют, а сами не ездят.
- Он так и передаст!
Оксана мечтательно уставилась в потолок:
- Ну, пить ты и так не будешь… Что касается полноты, то я люблю стройных мужчин. Да ты тут особенно-то не разъешься… Вот беда, случай представился, а попросить нечего! Ладно, Ваня, на сегодня хватит. Остальное завтра придумаю и скажу. Вот если бы ты еще сказал, как Юрко, - ба-тур тыала хотун, тогда бы вообще вопросов не было. А пока что от манды кель.
- Он сделает все, что пожелает его избранница! - заверил переводчик. - Но эти слова невозможно перевести - ба-тур тыала хотун. Это какой язык?
- Шаманский…
- Мистер Странг непременно его изучит! А сейчас ему нужен космический аппарат. Господин егерь, немедленно доставьте мистеру аппарат.
- Добре, - осторожно сказал Дременко, много чего не понимая из того, что происходит. - Только ты не обижайся, Елизавета Трофимовна. Американца у вас пока оставлю, а оружие заберу. Так, на всякий случай.
- Что ты, сват ? По какому праву? Трехлинейку уже забрали, у деда наган отняли!
- Незаконное хранение. И ради безопасности нашего гостя!
- Да что мы ему сделаем? Мы же операцию вон провели…
- Мало ли что… Изымаю! - И покатил пулемет к украинской двери. - От греха подальше. И от соблазна.
Но тут заметил на дедовой половине автомат прихватил и его, а потом еще достал из-под лавки авоську с
гранатами Ф-1.
- Ну вот на что вам столько оружия? - спросил. - Против кого? Конфисковываю. Будто бы добровольно сдали. Бумаги потом напишем.
- Сват, не смей! - кинулась было к нему Сова, но дверной проем, словно в бочке затычка, заслонил переводчик. - Это что, опять разоружение? И так уже с луком остались, даже стрел нет! А по какому праву ты распоряжаешься? Эй, сват?
- Я тебе не сват! Привыкли - сват, брат, кум… Какой я тебе сват?
- Ну ладно, не сват, а что тут командуешь? Ты кто такой?
- Депутат Верховной Рады!
- Ой-ей-ей, демутат! И кто же тебя назначил?
- Батько Гуменник и назначил. Сказал, если американцу понравится охота - будешь депутатом, как пан Кушнер! Сэру Джону, сама видишь, понравилось, довольный! А выдам Оксанку за него - буду за этим американцем как за каменной стеной! В президенты выдвинусь!
- Да не пойдет она за американца твоего, - устало огрызнулась Сова. - У нее жених есть, внук наш, Юрко. Для него и оружие бережем.
- Хватит морочить голову своим внуком!
- Тату, верни бабушке пулемет! - потребовала Оксана. - Немедленно. Это приданое Елизаветы Трофимовны.
- А ты не суйся! - осмелел родитель. - Неизвестно еще, кто подстрелил моего зятька! Зря он, что ли, кричит: партизаны?
- Да у него осколочное ранение!
- Где осколок? А? В общем, изымаю!
- Верни пулемет, тату! Как не стыдно! Это же приданое бабушки!
- Отступись, - отмахнулась бабка. - Нехай берет. Не зря говорят, НАТА на Восток идет. Вот уже и до нашей хаты докатилась и разоружает…
Оксана глянула на часы, потом на американца:
- Пора наркоз принимать, - и налила в стакан горилки. - Давай-ка, милый, приподними головку. Тебе сейчас нужен здоровый сон.
Джон жадно выпил и нежно взял руку своей сиделки.
- Пропиши-ка и мне наркозу, - попросила Сова. - Под наркозом оно легче жить в наше время…
- Джон готов из ваших рук и яд принять. - Переводчика пробивало на слезу. - Он готов стать вашим слугой, о прекрасная леди. Потому что он сошел с ума… То есть потерял рассудок.
Обвешанный оружием и удовлетворенный голова администрации впрягся в пулемет и взялся за ручку украинской двери.
- Пусть особенно-то не теряет, - однако же заметил от
порога. - И горилки много не давайте. Дурков у нас и так
полно, трезвых американцев нету
Куров отыскал Юрко в кремневой яме за селом, когда Братково уже оживало: наоравшиеся петухи топтали кур, а вокруг таможенной башни носились многочисленные стаи голубей, невесть зачем слетевшихся отовсюду. Просто нашествие какое-то, причем эти птицы мира отчего-то гадили на лету, и красный кирпич таможенного храма постепенно становился рябым от помета.
Внук стоял распрямившись, с гордо поднятой головой, даже казалось, горб слегка поубавился и развернулась скуко-женная грудь. Ветер пушил его волосы, прикрывая лысину, и трепал лоскутья оленьей малицы: за стеной на горизонте назревала гроза и вроде бы намечался долгожданный дождь.
