Заместитель для демиурга (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович
Ушастые мечники, как-то сами собой оказавшиеся в центре рассыпавшейся в разные стороны толпы, быстро стали напоминать ёжиков. А минуты через полторы отчаянной резни и погони за разбегающимися в стороны людьми один за другим попадали, поскольку их запасы сил исчерпали непрерывные взмахи катанами, множественные кровотечения и два-три отравления на брата.
— Один к двадцати двум! — присвистнул чудом уцелевший в резне Мёбиус, пересчитывая оставшихся на ногах людей. — Мать честная! Да это ж просто терминаторы какие-то! А у нас с их кланом отношения понизились до ненависти, хотя атаковали-то они первые! И со всей расой чуть упали!
— Угу, вообще беспредел, — откликнулся другой выживший, поднимая с земли разрубленную наискось кирасу. — А я ведь лично видел, как Лёвчик за эту бронь где-то найденный золотой самородок размером с кулак торговцу отдал. Похоже, особенно опасны эти твари для нашего снаряжения.
— У них наверняка был прокачан навык «Крушитель доспехов», позволяющий прямо во время боя лишать противника снаряжения, — предположил Мёбиус. — У Вертопраха такой был, хоть и начального уровня. Интересно, лут-то с таких чёртовых потрошителей хоть хороший выпадает?
— А-а-а! — разорвал относительную тишину, воцарившуюся на поле брани, пронзительный женский крик.
Воительница Дюймовочка, попытавшаяся примерить оставшийся от одного из эльфов рогатый шлем, буквально сдирала с себя свой же собственный скальп, который разъедало на глазах нечто невидимое. Причём похожие метаморфозы, пусть и в меньшей степени, происходили и с её стремительно разлагающейся рукой, которой девушка поднимала с земли добычу.
— Лут с привязкой не то к хозяину, не то к расе эльфов, — ответил сам себе Мёбиус после того, как любительница мародёрства скончалась от какой-то злобной магии. — Нет, против таких ушастых перцев мне воевать не нравится. Никаких доходов с них, расходы одни. Не зря неписи в один голос советуют с ними не связываться.
— Да ещё и кровной местью стращают, мол, за каждого убитого эти лесные гордецы целую сотню вырезают, — поддакнула какая-то девушка, наклоняясь над Дюймовочкой и начиная собирать со свежего трупа её снаряжение. — Думаю, дальнейший поход отменяется. С оставшимися силами нам в баронствах делать нечего. Тут донести бы экипировку павших обратно до города, ничего не растеряв и не улетев на респаун.
— Млин, похоже, мы попали. Надо бы у местных какую-нибудь книжечку про эльфов купить, — уныло констатировали где-то за спиной Мёбиуса. — Ну, типа, чего они любят, чего нет, как с ними правильно обращаться и чем кормить, идут ли на свист и если идут, то зачем…
Звук аплодисментов нарушил тишину моего божественного обиталища. Синдбад мгновенно понял, что он относится к его успеху, и медленно, с достоинством, поклонился.
— Хвалю! — только и мог сказать я, осматривая аватару одной из многих граней личности искина. Эта машина определённо обладала главной чертой, присущей истинно разумным. Способностью к самообучению, причём очень и очень быстрому. Сравнивать джинна, когда мне только его выдали, с моим сегодняшним помощником было даже немного страшновато. С какой скоростью он теперь будет прогрессировать дальше? И чем же это кончится? — Ты потрудился на славу, Синдбад. Это событие великолепно спланировано и обставлено. И даже мои исправления для него никак не могут считаться критическими.
— Это честь для меня, — ответил искин, не спеша разгибаться.
Эпилог
Эпилог
— Кеша! Кеша! — Я плюнул на приличия и, протолкавшись сквозь дергающуюся под какой-то навязчивый музыкальный ритм толпу, потряс своего бывшего однокурсника за плечо. — Да очнись же ты уже, Иннокентий!
— А? Кто? — с некоторым трудом сфокусировал на мне мутноватый взгляд приятель, которому алкоголь, несмотря на всю свою виртуальность, видимо, всё же дал по мозгам. — Жора? Ты чего?
Ночь с тридцать первого на первое началась уже часов четырнадцать назад и пока, к сожалению, утихать не спешила. Честно говоря, этот непрекращающийся новогодний банкет с его бесконечными запасами выпивки, закуси и сил празднующих утомил меня сильнее, чем самый напряжённый рабочий день. Всего должно быть в меру, и праздника тоже! Хотя обставлена смена старого года оказалась на достойном уровне, что да, то да. Оформленный в стиле самого обычного банкетного зала павильон принял в себя свыше тысячи постоянных сотрудников нашей корпорации, для разнообразия не иначе выглядящие точь-в-точь как и в реальной жизни. Светили нам лампочки накаливания, а не файерболы. Мигала гирляндами довольно скромных размеров ёлка, будто купленная на ближайшем базаре. По большому экрану в углу шла запись какого-то концерта, а не отжигали на эстраде по полной цифровые копии лучших артистов мира. И даже продукты на столах лежали вполне традиционные, а не какие-нибудь там крокозябры под волшебным соусом с бафами на силу, выносливость и скорость прохождения похмелья.
— Дело есть. Важное. — Я уверенно потащил своего приятеля подальше от танцпола, где он старательно пытался оттоптать ноги представительницам бухгалтерии. Или это были наши штатные медсёстры? А, один хрен! У меня сейчас Инга есть… А на телефон пришла вчера записка от «хариуса», что её рогоносец опять на три месяца в командировку свалил, вот прямо хоть бери и езжай на Камчатку. — Воспользуйся чит-кодом на восстановление начальных параметров организма, пока ты пьяный, я разговаривать не буду.
— Ну вот, взял и всё веселье испортил… — унылым, но довольно трезвым голосом откликнулся Кеша спустя пару секунд. — Чего у тебя такого срочного стряслось? Какое-то ЧП в секторе?
— Да не, там всё в порядке. Веселятся, фейерверки запускают, представительницы древнейшей профессии в костюмах Снегурочек, пользуясь повышенным спросом, задрали расценки втрое, — успокоил его я, пару часов назад мониторивший ситуацию в своей зоне ответственности на предмет срочного вмешательства. — Тут другое дело… Мозговая активность Андрея Юрьевича начала падать, восстановить её не получается. Понимаешь, что это значит, или хмель ещё не совсем выветрился?
— Он умирает? — Кеша поджал губы и поморщился так, словно сдал последний экзамен сложной сессии на тройку и теперь лишится стипендии на целых полгода. — Ты… ты уверен?
— Если бы не личная капсула с повышенной эффективностью встроенного автодоктора и системой искусственного поддержания жизни, он уже затих бы совсем, — мрачно вздохнул я, передёргивая плечами от неприятного холодка где-то в душе. — Ну, во всяком случае, так утверждает наш искин. Сам-то я в медицинской терминологии не особо разбираюсь.
Наш бывший куратор всё-таки выбил себе право отправиться на тот свет, не выходя из виртуала. И, похоже, пришло время, когда он сможет внести в науку свой последний вклад, дав множеству сложных датчиков записать весь процесс от и до. Прямо сейчас Андрей Юрьевич, вернее, его цифровая аватара расположилась на стоящем в одном из углов большом мягком диване и ритмично постукивала по деревянному подлокотнику ладонью в такт музыке. Компанию ему составляли несколько сморщенных, сухих старикашек-джиннов, бывших личными помощниками одного из главных создателей «Запределья». Вроде кто-то говорил, что каждый из них соответствует одному из контролирующих виртуальный мир искинов… Хм, а этих машин у нас меньше, чем казалось. Всего восемь. Интересно, какой из них тот же Синдбад, только в другом обличье?
— А, явились не запылились… Ещё бы чуть-чуть задержались — и могли вообще не успеть. Кардиостимулятор уже устал пищать, тормоша током мне сердце, — пробурчал мужчина, по внешнему виду которого никто не догадался бы о плачевном состоянии его тела. — Есть желающие подержать меня за руку? Нет? Хе, так и думал.
— Вам больно? — спросил Кеша, смотря куда-то в пол.
— Да, и ещё как! Качественной наркоты нам в анестезию чёртовы чинуши так положить и не разрешили, — скривился Андрей Юрьевич. — Впрочем, могло быть и хуже. Я видел, как умирают люди, и мне, по крайней мере, удаётся удержаться от воплей… Хотя от страха покричать, конечно, хочется. Эй, старичьё, вот скажите, вы умеете бояться?
