Александр Громов - Запретный мир
– Пойдем скорее, – торопила Юмми. – Это Мертвый мир.
– Могла бы не напоминать…
Поддев ногой сыроежку, Юрик осторожно потянул ноздрями воздух, прислушался к ощущениям. Воздух как воздух, ничего особенного. Дышать можно, и даже приятно. Опять супруга чудит, мерещится шаманке всякое…
– А куда мы идем?
– До Змеиной горы – и в нашу долину. То есть в ту долину, где в нашем мире живут люди Земли. Потом через Плешивую гору – туда, где в нашем мире живут Выдры. До их Двери.
Некоторое время Юрик двигался молча, удивленный тем, что жена решила все сама, не спросив его мнения. Не в ее обычае было принимать решения за мужа… все-таки что ни говори, а воспитание у местных женщин правильное. Потом он сообразил, что девчонка рискнула решить за него по единственной причине: иного решения попросту нет! Конечно, она его не видит, для нее все так просто! Выскочишь в привычном ей мире где-нибудь вне владений Растака – тут же получишь в брюхо стрелу либо копье, отчего произойдет несварение. Во владениях Растака вообще хрен выскочишь – Двери засыпаны. Кроме одной…
Ну да, верно, у Выдр был помост! Тот самый, чьи столбы штангист ковырял ломом, прежде чем огонь пожрал и столбы, и настил, и частокол. Дверь Выдр особенная: она блуждает над склоном холма, чаще всего оставаясь на высоте трех-пяти метров, и тем похожа на Дверь Волков – та вообще над крутым откосом. Кстати, почему Волки обходятся безо всякого помоста? Наверно, их Дверь стоит на месте, как приклеенная, и правильно говорит девчонка, что нет двух одинаковых Дверей… Ну ладно.
Стало быть, придется сигать с высоты. Ничего: мягко, снег… Если, конечно, Растак не велел набить в том месте острых кольев. А что, очень может быть. Что с того, что, объявись у Выдр новый колдун, он смог бы открыть Дверь и воззвать о помощи против Растака только со стремянки, чего, конечно, не допустят? Пахан – мужик осторожный…
Да, но чтобы добраться до Двери с этой стороны, тоже придется иметь какую-нибудь подставку! А впрочем, что тут невозможного? Есть нож и есть четыре руки, из них, правда, две женских и одна продырявленная… Все равно смастрячим что-нибудь!..
– А в Запретный мир отсюда есть выход? – спросил Юрик как можно простодушнее.
На этот раз Юмми ответила не сразу, а сперва долго вглядывалась в лицо мужа, как будто ища в нем ответ на мучившую ее загадку.
– Прямого пути туда нет. Только через наш мир.
Юрик неслышно выматерился. Потом облегчил душу вслух – все равно туземка не поймет.
– Ты хотел бы вернуться туда, муж мой? – полувопрос-полуутверждение.
Преувеличенная правда – лучшая ложь.
– Только вместе с тобой, – солгал Юрик по наитию. – А что? Почему бы нет? Боишься? Хоть бы разок попросила меня рассказать о моем мире…
– Запретное – запретно.
– То-то я до сих пор жив…
– Молчи! – крикнула Юмми. – Умоляю, муж мой, молчи! Не нам с тобой…
– А кому? – ухмыляясь, перебил Юрик. – Растаку, что ли? Так он клал на ваш Договор. Может, колдунам всяким? Так он и на них клал, да и ты тоже. – Он осклабился шире. – А ни богов ваших, ни духов здесь нет, сама говорила…
Юмми не ответила, и он решил не продолжать. На первый раз достаточно. Непривычные мысли нельзя внушать туземкам сразу и помногу, это плохо на них влияет. Но начало положено…
Одному не уйти, это ясно. Значит, придется уходить с девчонкой. А уж там она либо приспособится, либо одумается и нырнет обратно. Но в любом случае о «муже» пусть забудет и думать. Нашла женатика!
– Нам надо идти быстрее, – сказала Юмми. – Нельзя долго оставаться в Мертвом мире.
– Здесь же никого нет…
– Потому никого и нет, что этот мир убивает. А мне… мне теперь надо думать не только о твоей и своей жизни. – Юмми погладила себя по животу.
Юрик помотал головой, как лошадь, которую одолевают мухи. Потом остановился.
– Правда, что ли?
– Правда. – Юмми рассмеялась и тряхнула копной волос. – Я не хотела тебе говорить, боялась, что ты прикажешь мне сидеть дома. Вождь тебя послушал бы, а меня нет. Но пойдем, любимый, пойдем… до Двери далеко, а нам нельзя терять времени… Скажи, ты рад?
Юрик затравленно кивнул. Под нечистой и всклокоченной рыжей бородкой судорожно дернулся кадык. Слова почему-то застряли в горле и дальше не пошли.
Глава 34
И сам себя еще я вопрошал:
К чему мог быть тот памятник воздвигнут?
А.К. ТолстойТрудно было сказать, когда отсюда ушла жизнь, – сто или тысячу лет назад. Но в том, что ушла она бесповоротно, сомневаться не приходилось. Во всяком случае, фауна. Зато не поедаемая никем флора разрослась непомерно, нахально захватывая листвой любой свободный клочок неба. Громадные сосны, кедры, ели смыкались над головой. В лесных сумерках тщедушные березки напрасно тянулись вверх чахлыми пучками бледной листвы на тощих хлыстах.
Не кричали птицы, не шуршали мыши в лесной подстилке, белки не шелушили шишки в кедровых кронах, в солнечных пятнах редких прогалин не грелись на замшелых валунах зеленые ящерки, не толкалась перед лицом мошкара, не липла паутина к лицу, гусеницы не грызли листья. Слабый шелест ветра в верхушках деревьев, шорох собственных шагов да еще иногда треск сухого сучка под ногой – вот и все звуки. И воздух… Может быть, сказалось внушение, но даже Юрик стал ощущать, что воздух в Мертвом мире какой-то не такой, как надо. То ли чего-то нужного в нем не хватало, то ли, наоборот, чего-то ненужного имелось в переизбытке.
Не радовала и вода. Реку Юмми сразу объявила мертвой и наотрез отказалась даже подойти к воде поближе, с гадливостью перепрыгивала через лесные ручейки, сторонилась лужиц, оставленных, как видно, недавним дождем, наотрез запретила утолить жажду из чистого на вид родника и пришла в неистовство, увидев, что Юрик отправил в рот алую каплю брусники.
Пришлось сплюнуть и смириться с мыслью ничего не пить и не пробовать на зуб в этом дохлом мире. Причину непотребно дерзкого по туземным меркам поведения жены Юрик понял очень хорошо: девчонка спасает его, считая, что ей лучше видна опасность. И впредь будет спасать мужа-недотепу от любой напасти, в особенности от него самого.
Шли напрямик. Не по гребню Змеиной горы, как совсем недавно с войском Растака, и не так, как возвращались когда-то к своим с Хукканом и Витюней, то есть скрадом по самым что ни на есть лесным неудобьям, а потом опять-таки по гребню, – шли по самой сердцевине владений Волков, которых не было и не могло быть в этом мире. Там – расчищенная долина, пастбища, поля, большое селение сильного племени; здесь – только лес, пышные сосновые боры на холмах, непролазные осинники во влажных низинах да еще иногда странные каменистые пустоши без единой былинки, без корочки лишайника на граните.
Почему-то эти голые плеши беспокоили Юмми настолько, что, увидев впереди просвет между деревьями, она резко сворачивала в сторону и старалась обойти очередную лысину в лесу по возможно большему кругу. На вопросы Юрика она отвечала однообразным «не надо туда ходить», произносимым с величайшим отвращением, и лишь один раз снизошла до более развернутого ответа:
– Я не знаю, что это такое. И не хочу знать.
Никакой другой информации Юрик не добился и в конце концов прекратил расспросы. Какая бы катастрофа, ядерная, генетическая или вообще неизвестная науке, тут ни разразилась, ему самому тоже что-то не улыбалась мысль сунуться туда, где и мох не хочет расти. Тут все ясно. Если жена-экстрасенс, колдунья внештатная, что-то чует – смири гордыню и не лезь поперек, дольше проживешь.
Шоссе давно куда-то делось. Кратчайший путь на поверку оказался вовсе не кратчайшим – помимо пустошей, приходилось огибать и непроходимые буреломы. Затем начался тягун – подъем на гребень Змеиной горы. Странные пустоши исчезли, зато стали попадаться скалы, вынуждавшие карабкаться на них или опять-таки тратить время на обход. Заметно вечерело. Когда путники достигли гребня, красный солнечный диск уже иззубрил нижний край о щеточку леса на дальних сопках.
– Ух ты… – не выдержал Юрик, осмотрев горизонт. – Мама мия!
– Нам надо торопиться, – устало сказала Юмми.
– Нет, ты туда глянь!.. – Юрик тыкал пальцем на полудень и приплясывал на месте от возбуждения. Видно было, что он борется со счастливой улыбкой, но та расползается по лицу все шире. И эта улыбка мужа совсем не обрадовала Юмми. – Знаешь, что это такое? Знаешь?
– Нет, и знать не хочу. Это Мертвый мир, здесь нельзя оставаться. Пойдем, любимый. До темноты мы должны успеть спуститься в долину.
– Да отвянь ты со своей долиной! – рявкнул Юрик, заставив Юмми отшатнуться и пробудив сложное эхо. – Заладила одно и то же: Мертвый мир, Мертвый мир… Сам вижу, что Мертвый. Ну что на меня смотришь? Ты туда смотри, туда! Что это, по-твоему, а? Так я тебе скажу, что: это дымовая труба! Стоит еще, зараза, не упала! Завод там, значит… был. Или электростанция… Жаль, далеко. А здорова дура – метров четыреста высоты, ей-ей!..
