Владимир Дрыжак - Ведро лягушек
- Товарищи, начинает Дорофеев, - я постараюсь быть протокольно точным и изложить события в той последовательности, в какой они, по моим сведениям, происходили. Позавчера, то есть во вторник, здесь присутствующий Сергей Дмитриевич Лебедев и один из сотрудников вверенной мне лаборатории работали во вторую смену на машине ПС-7000.
- Простите, я не понял, - перебивает Павлов. - По графику это было время вашей лаборатории?
- Да.
- Тогда почему же на машине оказался Лебедев? Андрей Иванович, вот вам наглядный пример. Лаборатория требует машинное время. Мы его предоставляем в плановом порядке, а дальше начинается самодеятельность. Не далее как вчера товарищ Дорофеев потребовал два машинных часа в сутки, а сегодня выясняется...
- Вы находите, что сейчас самое подходящее время обсуждать данный вопрос?
- Да, но ведь вы сами утвердили график!
- Повторяю: вы это находите?
Видимо что-то в моем лице напоминает Павлову события двухмесячной давности, когда он получил устный выговор за неудовлетворительную работу вычислительного центра. Дошло до того, что половину машинного времени потребляли наладчики и системщики. Я вынужден был вмешаться и объяснить начальнику ВЦ, что машины существуют для программистов, а не программисты для машин. Впрочем, выговор был сделан больше в профилактических целях, поскольку ремонты и надежность системного обеспечения - самые гиблые в наших условиях вопросы. Централизованное обслуживание осуществляется безобразно, а что касается ЗИПа...
Павлов, кажется, обиделся, и Дорофеев, чтобы как-то смягчить ситуацию произносит умиротворяюще:
- Андрей Сергеевич, вы ведь понимаете, что обстоятельства бывают самые разные. Мой сотрудник заболел, а задачи Лебедева требуют массу времени для отладки. Сроки поджимают...
- Не делайте, пожалуйста, вид, что вы были в курсе. У всех задачи, у всех сроки, но должен же соблюдаться минимальный порядок.
- Вы ведь не настаиваете, чтобы Николай Евгеньевич лично заменял у пульта своих заболевших сотрудников, - язвительно замечает Лиегис.
В этот момент я полностью отдаю себе отчет в том, что породил склоку. А что касается Константина Эдуардовича, то следует поразмыслить над его способностью из любого пустяка делать комулибо выговор моими руками.., то бишь устами. Сейчас он, кажется, взял вожжи в руки...
- Я не настаиваю, - бурчит Павлов. - Я отстаиваю принцип дисциплинированного отношения к работе.
Так, пошло-поехало... Вмешиваюсь.
- Товарищ Павлов, товарищ Лиегис! Я предлагаю в качестве эксперимента обменяться должностями и зарплатами заодно. Может быть, так вам быстрее удастся понять друг друга... Константин, мне кажется, что данный вопрос легко укладывается в компетенцию руководителей отделов. Николай Евгеньевич, продолжайте.
Лиегис обиженно сопит - ну ребенок да и только!
- Вычислительный комплекс работал под управлением штатной операционной системы ОС05, версия от 16.03 сего года. Приблизительно в 22.30 произошел сбой, приведший к выходу из строя одного из четырех процессоров...
- Как сбой может привести к выходу из строя? - ехидно осведомляется Павлов.
- Простите, я неточно выразился. Факт тот, что система перестала функционировать и на запросы с пультов не отвечала. Однако, системного останова не последовало. Вычислительный комплекс продолжал работать...
- Как я понимаю, камешки опять в огород наладчиков?
- Андрей, да прекрати ты, наконец, свои упражнения. Никто твоих наладчиков пока не трогает, - зло бросает Нестеренко. Дорофеев выдерживает паузу и продолжает.
- По непонятным причинам система не вышла на останов, и начали происходить странные вещи. Товарищ Никешкин сообщил, что он зафиксировал несанкционированные обращения к субкомплексам внешней памяти и к ленточным накопителям. И после полуторачасовой работы графопостроитель вычертил вот эти рисунки.
Павлов вскочил с места.
- Что!? Полтора часа система работала в аварийном режиме, а ваш Никешкин стоял и хлопал ушами. Да вы представляете, какая каша могла образоваться вместо банка данных и программ. Почему он не остановил комплекс?
- Вероятно потому что не знал как это делается.
- Что-о?! Ну и сотруднички же у вас. И почему я об этом ничего не знаю?
- Видимо у вас сотруднички не лучше.
- Кто дежурный инженер в смене?
- Вопрос не по адресу!
Теперь уже, кажется, Дорофеев вот-вот взорвется. Действительно, кто как не начальник ВЦ должен быть в курсе всех событий. Выходит, что этот сбой от него скрыли. А такой сбой мог привести к порче многих пользовательских томов, поскольку к субкомплексам внешней памяти имеют доступ все машины. Павлов все это знает преотличнейше, но вместо того, чтобы молчать в тряпочку, с пылу с жару роет сам себе яму. Наконец до него это доходит и он жалобно вопрошает.
- А почему же Лебедев не остановил систему?
Еще один вопрос не по адресу.
- Черт знает, что такое! - бурчит Лиегис. - Просто диверсия какая-то! Товарищ Лебедев, что вы молчите?
Лебедев усмехается.
- А что вы хотите от меня услышать? Я запустил свою задачу и пошел в отдел за листингами. Ключ, естественно, на вахте, пока спустился, пока то да се - возвращаюсь, а там дым коромыслом. Никешкин мечется из машзала в пультовую и обратно, не знает, что ему делать. Сел разбираться, а тут графопостроитель начал рисовать... Выясняю, кто его запустил - вроде никто не запускал. Дежурный где-то бродит, графопостроитель рисует да притом не кого-нибудь, а меня. Естественно, мне стало интересно, и я не остановил комплекс, тем более, что он и без меня потом остановился.
Вижу, что никто ему не верит. Пожалуй, следует направить обсуждение в нужное русло.
- Товарищи, вопрос о том, в каком месте почивал дежурный инженер, мы предоставим выяснить товарищу Павлову в рабочем порядке. А сейчас, коль скоро проблема налицо, предлагаю разобраться с этими рисунками. Прошу вас всех внимательно их рассмотреть и высказать свои суждения по поводу того, откуда они взялись. Только без личных выпадов.
Лиегис брезгливо берет один лист.
- Хм... Занятно, если не сказать забавно? Видимо, товарищ Лебедев решил увековечить свой образ... Так вот, что касается природы этих рисунков, то, помнится, с полгода тому назад я имел крупный разговор кое с кем по поводу Монны Лизы ко дню Восьмого марта. Здесь, правда, графопостроитель, а там было печатающее устройство, но, в принципе, технология одна и та же. Берется репродукция или фотография, расчерчивается мелкой сеткой и каждый квадратик кодируется соответствующей литерой... Есть мнение, что пора кое-кого лишить квартальной премии. Чтоб неповадно было!
- Насчет литер вы не правы, здесь ведь векторный принцип рисования - он гораздо сложнее в реализации, так что нужны не клеточки, а, я бы сказал, черточки, - произносит Богомолов.
