Ирина Скидневская - Игры по-королевски (Близко, около звёзд - 2)
- Но в твоем голосе печаль... Здорова ли твоя жена? Дети?
- Не знаю... - сразу сникнув, ответил Гарай.
- Почему? - удивилась Ана.
-Я не видел их три года... Став хранителем, я дал священную клятву не покидать сокровищ. Раз в месяц мне приносят еду, одежду...оставляют в условленном месте... но видеться с кем-то мне запрещено... Мой отец провел в этой комнате всю свою жизнь, и мой дед, и прадед...
Ана потеряла дар речи. Она обвела глазами темное холодное подземелье, где не было ни одного окна, сундуки, набитые несметными богатствами, человека в одежде крестьянина, который не знал, куда девать свои огромные руки. Кровь бросилась ей в лицо.
- Ты тратишь свою жизнь на то, чтобы охранять эти треклятые сундуки? закричала она.
- Я дал обещание.
- Кому нужно твое обещание? Твоей жене? Детям? Старым родителям?
- Королю, нашему правителю. Не смущай меня, принцесса, иди своей дорогой, - крепясь, глухо сказал Гарай. - Я не клятвопреступник.
От острой жалости у Аны защемило сердце. Вряд ли отец даже подозревал о существовании хранителей...
- Вот почему у тебя такой землистый цвет лица - ты, наверное, почти не выходишь на поверхность... Сидишь тут и не знаешь, что творится на белом свете. - Ана поднялась и встала перед Гараем. - Король Властислав умер две луны назад... Мои братья... Ян и Кор... тоже умерли... Я единственная наследница престола, и мне единственной отец оставил эти сокровища. Встань на колени, хранитель! - Смущенный услышанным, Гарай опустился перед Аной на каменный пол. - Освобождаю тебя от данной тобой клятвы и запрещаю появляться в этом подземелье под страхом смерти. Повелеваю тебе вернуться домой, пахать землю... растить детей... - Ком встал у Аны в горле. - Прости меня за эти три года...
Гарай повалился Ане в ноги и, глухо рыдая, принялся целовать ее сапоги.
- Будь счастлива, принцесса... - все повторял он. - Бог наградит тебя за твою доброту...
6.
...Ястреб в небе... качающиеся желтые колосья... страшное лицо, мелькнувшее совсем рядом... Убирайся! Факелы... звон оружия... тепло огня... кони... собаки... звуки клавесина... тихий смех... У тебя красивое платье, Ана... Застольные песни... запах благовоний, дыма, промокших под дождем плащей... Какой скользкий этот пол, осторожнее, Ана! Звуки охотничьего рога... отец... возбужденное загорелое лицо... Пора спать, дети... Я спою вам песню... "...Ты вернешься, дорогая... ты взойдешь на этот зеленый холм... я обниму тебя... и мы никогда не расстанемся, пусть даже солнце собьется с пути и ночь прогонит день... Что ж, пусть тогда звезды приблизятся к нам и освещают нам дорогу..."
... Мама, ты сейчас далеко и беспокоишься обо мне. Прости меня, прости, прости. Я не могла найти слов для расставания с тобой. Просто поверь, что это было необходимо. Я всегда помню и думаю о тебе. Ты знаешь, моя жизнь сейчас непроста, но я независима и здорова - ты всегда говорила, что это самое главное...
...У жизни оказалось много сторон, некоторые из них обрушились на нее с беспощадностью врага. Сменив дорогие одежды на простые, всегда закрывая от любопытных глаз нижнюю часть своего лица, она пересекала родную долину, с каждым днем приумножая свой опыт выживания. На постоялых дворах она требовала отдельную комнату и крепко запирала дверь. Ловкий удар кинжалом, которому обучил ее отец, уже дважды спасал ее от гибели. Пояс с зашитыми в него золотыми монетами, быстрый конь и удача помогли ей через три долгих месяца оказаться по ту сторону горных хребтов.
Она уже здесь, в краю ее грез. Но радости от этого не испытывает. Здесь те же, что и на родине, холмистые равнины, озера, реки, бревенчатые избы, крытые соломой... замки на скалистых утесах... Говорят, по берегам рек моют песок, добывая золото, но не похоже, что край этот процветает, слишком жалобные песни поют женщины в селениях, слишком суровы взгляды у мужчин. Здесь ее не ждут, и впереди - бесконечное белое пространство, чужое и неприветливое. Но она едет по нему, вперед и вперед - лишь бы не оглядываться на далекие горные цепи.
Ледяное крошево, сыпавшееся с неба, сплошной белой завесой обволакивало всадницу. Ветер то и дело проваливался в глубокие сугробы, и Ана отчаянно пыталась найти дорогу в этой непроглядной тьме. Наконец ветер донес до нее слабый запах дыма - верный признак жилья. Она повернула коня и вскоре выехала на задворки занесенного снегом селения. Деревенька была совсем маленькой, в несколько бревенчатых изб с соломенными крышами. Она подъехала к ближайшей избе, спешилась и постучала в наглухо закрытое ставнями окно.
В доме было тихо, но через несколько мгновений глухой мужской голос через дверь настороженно спросил:
- Кто?
- Пустите на ночлег, я вам заплачу, - крикнула Ана.
За дверью послышались глухие голоса, спорили мужчина и женщина. Женщина говорила испуганно, мужчина успокаивал ее.
- Я очень замерзла, пустите, - снова крикнула Ана, изнемогая от усталости.
Наконец дверь приоткрылась, и в нее выглянула молодая симпатичная женщина. Держа в руках восковую свечу и кутаясь в вязаную шаль, она пыталась разглядеть в темноте ночную гостью. Ана выступила вперед. Увидев ее лицо, женщина выронила из рук свечу, вскрикнула и отскочив, захлопнула дверь. Ана услышала, как она испуганно запричитала.
- Убирайся, Дора! - озлобленно крикнул через дверь мужчина. - Не смей стучаться в наши дома, иначе я соберу всех мужчин нашего селения, и тебе не поздоровится! - В его голосе был страх.
- Я не Дора, - опомнившись, закричала Ана. Яростные порывы ветра толкали ее в спину и валили с ног. Она уже давно не чувствовала пальцев рук. - Я не знаю, кто такая Дора! Пустите переночевать, неужели у вас нет сердца? Я замерзну у вас под дверью! Мне некуда идти!
Женщина за дверью запричитала еще сильнее, и Ана услышала, как в доме заплакал ребенок. Через некоторое время мужчина приоткрыл дверь. В руках он сжимал топор. Женщина сзади светила ему свечой.
- Посмотрите на меня, я не Дора, - с отчаянием повторила Ана.
Пристально взглянув в ее лицо, мужчина что-то негромко сказал женщине. Та выглянула из-за его спины и нехотя признала:
- Вроде и правда, не она...
Ану впустили в дом. Хозяин увел Ветра под навес. В тесной полутемной комнате, где в колыбели, подвешенной к потолку из отесанных бревен, лежал ребенок, хозяйка помогла гостье скинуть обледеневший плащ, усадила ее за стол и подала глиняную чашу с горячим медовым напитком. Покачав ребенка и перекинувшись парой слов со стариком на лежанке в углу, она села прясть пряжу. Вскоре в дом вернулся хозяин.
- Не обижайся на нас, - сказал он Ане. - Не за ту тебя приняли. За Дору.
- Почему так боитесь ее? - спросила Ана, растирая окоченевшие пальцы.
- Шляется по озерам и лесным болотам, которые честные люди обходят стороной, - кому ж охота попасться русалкам в руки? - буркнул мужчина. Беда с ней всегда ходит рядом, и всякая грязь к ней липнет. Притягивает к ней злых людей, вечно они рядом с ней трутся...
