Геннадий Мельников - Цирк уехал, а клоуны остались
— А телик жаль, — как бы сам с собою заговорил хозяин, — только из магазина и цветной… Но ты его сдай обратно, скажи, что взорвался. И еще… кооператив выплачен до конца, тебе только за свет и воду.
Это «за свет и воду» меня доконало. Я откинулся на спинку стула, чувствуя, как из миллиона пор у меня выступают капельки пота.
— Понял? — спросил меня хозяин.
Я кивнул потому, что действительно понял: сидящий передо мною человек — бывший Хозяин моего тела.
— Ну и хорошо, что понял, — сказал Хозяин и закурил, — теперь самый раз поговорить, пока те курят.
Я уже пришел в себя и, кажется, отрезвел.
— В тот самый вечер, — начал свой рассказ Хозяин, — ко мне пришел муж Куклы, чтобы дать кое-какие указания… но это тебе не интересно — узнаешь позже… Мы сели за столик (тот самый, что в зале) и только приступили ко второй бутылке, как началось то светопреставление. Я решил закрыть форточку, подошел к окну, и в этот момент огненный шар со двора выстрелил мне прямо в лицо… Очнулся я не на полу, не возле окна, а на диване у столика и увидел, что муж Куклы лежит, уткнувшись лицом в палас… Ну ты знаешь, на каком месте ты лежал… Перевернул его на спину и увидел себя… Вот такая история, в которую ты попал.
Хозяин моего тела раздавил окурок в тарелке и продолжил:
— Я терпеть не могу покойников (откуда мне было знать, что ты жив), поэтому выключил свет и вышел из квартиры. До рассвета я просидел в скверике на скамейке — достаточно времени, чтобы все обмозговать — а утром с первым троллейбусом доехал до переправы и с тех пор живу здесь.
Хозяин на несколько секунд задумался, а затем усмехнулся и погрозил мне пальцем:
— Имей в виду: она моя баба (я понял, что о Кукле), мы с нею давно… то есть не я, а ты… тьфу! Точнее — я в твоем обличье… Опять запутался!.. Ну в общем, короче (напряг он на скулах желваки) — она принимает тебя за меня, но ты на это не очень раскатывай губы. Понял?
Я промолчал. Вошла Кукла.
— Подожди во дворе! — махнул рукою хозяин.
— Да те там маются, — кивнула она на дверь.
— Вынеси им водки в парник и что-нибудь пожрать.
Кукла достала из холодильника бутылку «Столичной», отложила со сковороды в тарелку остывшее мясо, сверху положила хлеб, лук и вышла.
— Вот такие дела, дорогуша, — сказал в заключение Хозяин и налил в две стопки. — Выпьем за знакомство.
Преодолевая тошноту, я выпил. И вдруг (как вспышка от трамвайной дуги в сырую погоду) мысль: да это же хорошо! Это выход!
— Да это же хорошо! — воскликнул я. — Это выход!
— Что хорошо? — спросил хозяин, хрустя луковицей.
— Да то, что нам вдвоем легче будет доказать, кто мы есть на самом деле!
Хозяин моего тела перестал жевать и уставился на меня застывшим лицом.
— А зачем?
Вероятно, со стороны у меня был очень глупый вид, может быть, даже открыт рот.
— А зачем, я спрашиваю? — повторил он, вытирая руки о полотенце. — Ты чем недоволен? Может быть, моим телом? Так тебе радоваться нужно, что такое досталось почти даром: зубы все на месте, где почки, где печень — не знаю, не болели потому что, да и внешность — не та, что прежняя у тебя, звездочета. В этом отношении я даже немного прогадал, хотя и не жалею об этом. А ты, однако, не побежал сразу домой, к жене и дочери, — (я хотел было возразить), — не возникай, небось понравилась холостяцкая жизнь. — И сразу, без всякого перехода: — Сколько ты получаешь?
— Двести тридцать.
— Неплохо, в принципе… Слышал такой анекдот про принцип? Ну ладно… Так вот, сейчас ты будешь получать там, где я работаю, вернее, работал, в два раза меньше, но зато у тебя будет масса свободного времени, как у художника или писателя (Хозяин хохотнул), зато здесь (он сделал жест рукою, давая понять, что здесь — это значит в этой комнате) ты будешь получать в два раза больше, чем у себя в своей конторе. Считай, что это твоя индивидуальная трудовая деятельность.
— И что я должен буду делать? — и спросил я просто так, для интереса.
— А что скажу, — ответил Хозяин, снова закуривая. — И еще, чтобы полная ясность: пешки назад не пятятся, а идут в дамки — это мой принцип, — идут любой ценой, не сожалея о жертвах, подставляя под удар свои пешки, чтобы в конце концов на доске воцарился культ одной дамки. У тебя сейчас тоже только этот вариант игры.
Он разлил остатки водки, и я машинально выпил следом за ним.
— Хорошо, — сказал я, вытирая губы, — ты иди в дамки, а я к себе, жене и дочери.
Хозяин моего тела, сдерживая злость, хмыкнул.
— Не…ет, дорогуша! Так не получится.
— Это почему же?
— Да потому, что ты столько натворил, что никакой срок наказания подобрать для тебя не представляет возможности.
Я взорвался:
— Это ты! Ты натворил! А не я!
— Пойди докажи, — снова хмыкнул Хозяин.
— И пойду! Завтра же в милицию! Там поймут!
— Да хоть сейчас иди, — Хозяин моего тела потянулся и зевнул, — сразу же попадешь в психиатричку, где тебе отремонтируют мозги.
Остальное я помню смутно. Помню, что мне стало худо, и я едва успел выскочить во двор, помню, как звякал цепью волкодав, как светилась изнутри обтянутая пленкой теплица, в которой расплывчатыми силуэтами маячили фигуры Дин Рида и Мухомора, как хлопал меня по плечу Хозяин, подталкивая к крыльцу. Затем провал в памяти…
Очнулся на диване, рядом Мухомор и Дин Рид. Синеватый полумрак — смотрим телевизор. Хозяин закрывает окно: с Волги подул ветер, унося в пойму мириады комаров и остужая жилье.
И в тот же час будто смена слайда — яркий свет вспыхнувшей люстры и двое в милицейской форме у двери.
— Здравствуй, — сказал один из них, обращаясь к Хозяину, — как видишь, выжил… плохо бил.
Я видел, как у Хозяина моего тела отвисли челюсть и бледнели скулы, затем рывок… звон разбитой люстры, темнота, но сразу же комната дважды коротко вспыхнула от гулких выстрелов.
Я вскочил. И в этот момент мне будто бы воткнули в спину раскаленный прут арматуры…
Трое суток я пролежал в реанимации, одиннадцать в палате для тяжелобольных, почти месяц среди выздоравливающих.
Выписали меня солнечным утром, в кабинете главврача ветер шевелил оранжевые занавески в открытом окне. Во дворе меня ждала черная «Волга» и три товарища в штатском, один из которых уже наведывался ко мне последние две недели.
В результате следствия было установлено, что ранее судимый муж Куклы совместно с Хозяином моего тела, Мухомором и Дин Ридом организовали посредническое звено между браконьерами и дельцами из ресторанов города. Позже в их сферу деятельности вошли работники автосервиса.
