Аластер Рейнольдс - Голубой период Займы
Я смотрела на стоящего рядом Займу, пытаясь сделать мысленный скачок, необходимый для того, чтобы увидеть в нем машину, пусть и машину с гибкими клеточными составляющими, но все-таки не человека. Не смогла, пока что не смогла.
Я сделала еще попытку:
— В клинике вам могли солгать.
— Не думаю. Они были бы куда счастливее, если бы я ничего не узнал.
— Ну хорошо, — согласилась я. — Все равно это вопрос спорный…
— Там перечислялись факты. Факты легко проверить. Я изучил таможенные записи на Харькове-Восемь и обнаружил в них, что «самоуправляющийся робот» прибыл на планету за несколько месяцев до операции.
— Это не обязательно были вы.
— Никаких других роботов не прибывало в этот мир на протяжении десятилетий. Это мог быть только я. Более того, в записях указывался пункт отправления того робота.
— И какой же?
— Мир за пределами Бухты. Линтан-Три в Архипелаге Муара. Отсутствие ИП походило на нехватку зуба.
— Не уверена, знаю ли я это место.
— Скорее всего нет. Этот мир не из тех, какие посещают по собственному выбору. Рейсовые световые лайнеры туда не заходят. Единственная цель, которую я преследовал, посещая это место, казалась мне…
— Вы ездили туда?
— Дважды. Один раз до операции на Харькове-Восемь, а второй недавно, чтобы выяснить, где я находился до Линтана-Три. Четкий след начал теряться, если не сказать больше… Но я задавал правильные вопросы, совал нос в правильные базы данных и в итоге выяснил, откуда я взялся. Только это был еще не окончательный ответ. Я посетил множество миров, и цепочка становилась тоньше с каждым новым миром, в который я отправлялся. Но на моей стороне было упорство.
— И деньги.
— И деньги, — подтвердил Займа, признавая справедливость моего замечания коротким вежливым кивком. — Они несказанно помогли.
— Так что вы обнаружили в самом конце?
— Я шел по следу до самого истока. На Харькове-Восемь я был быстродумающей машиной с человеческим уровнем интеллекта. Но я не всегда был так умен, так сложен. Я усложнялся поэтапно, насколько позволяли время и обстоятельства.
— Самостоятельно?
— В конечном итоге да. Это время наступило, когда я стал самоуправляющимся и независимым по закону. Но мне пришлось дорасти до определенного уровня интеллекта, прежде чем я обрел свободу. А до того я был машиной попроще… что-то вроде фамильной ценности или домашней зверушки. Я переходил от одного владельца к другому, из поколения в поколение. Они кое-что добавляли в меня. Они делали меня умнее.
— А как вы начинали?
— Как проект.
Займа повел меня обратно к бассейну. Экваториальная ночь опустилась быстро, и теперь бассейн был залит искусственным светом множества прожекторов, выставленных в ряд над зрительскими трибунами. С тех пор как мы видели бассейн в последний раз, робот успел приклеить на место все плитки.
— Уже готово, — сказал Займа. — Завтра здесь все будет закрыто, а послезавтра бассейн заполнят водой. Я буду фильтровать ее, пока она не достигнет необходимой прозрачности.
— А потом?
— Приготовлюсь к представлению.
По дороге к бассейну он рассказал мне обо всем, что узнал о собственном происхождении. Займа начал свое существование на Земле, до моего рождения. Его собрал один любитель, талантливый молодой человек, питавший интерес к роботам для практического применения. В те дни он был одним из многих ученых, объединенных в группы, и индивидуалистов, пытавшихся разрешить сложную проблему искусственного интеллекта.
Восприятие, ориентация в пространстве и самостоятельное принятие решений были тремя задачами, интересовавшими молодого человека. Он создал множество роботов, паял их из деталей, сломанных игрушек, каких-то отдельных блоков. Их разумы, если это можно назвать таким словом, были составлены из внутренностей старых компьютеров, и даже самые примитивные программы заставляли их работать на пределах памяти и скорости процессора.
Тот молодой человек наполнил свой дом подобными простейшими машинами, каждая из которых выполняла определенную задачу. Один робот представлял собой паука с присосками, он ходил по стенам дома, вытирая пыль с картинных рам. Другой лежал, поджидая мух и тараканов. Он ловил и переваривал их, используя энергию от химической переработки биомассы для перемещения в разные части дома. Еще один робот постоянно занимался перекраской стен, снова и снова, чтобы их цвет подходил ко времени года.
А еще один робот жил в плавательном бассейне.
Он все время трудился, ползая вверх, и вниз, и вдоль керамических стенок бассейна, дочиста отскабливая их. Молодой человек мог бы заказать дешевого чистильщика для бассейна по почтовому каталогу, но его привлекал сам процесс создания машины из ничего в соответствии с собственными эксцентричными дизайнерскими принципами. Он сделал роботу полноцветную зрительную систему и дал ему достаточно большой мозг, чтобы тот мог обрабатывать визуальную информацию, применяя ее к модели своего окружения. Он позволил роботу самостоятельно выбирать наилучший способ очистки бассейна. Он разрешил ему самому определять время окончания работы и время дозарядки аккумуляторов с помощью солнечных панелей, вмонтированных в его верхнюю часть. Он наделил его элементарным пониманием идеи вознаграждения за труд.
На маленьком чистильщике молодой человек постиг основы конструирования роботов. И усвоенные уроки он применил, создавая других хозяйственных роботов, пока один из них, простой уборщик для дома, не стал достаточно сильным и самостоятельным, и молодой человек начал предлагать его в виде набора деталей через почтовый каталог. Набор деталей продавался хорошо, и через год молодой человек предлагал уже нового, начерно собранного домашнего робота. Этот робот имел ошеломляющий успех, и вскоре фирма молодого человека сделалась лидером на рынке продаж хозяйственных роботов.
Через десять лет мир уже кишел его умными деятельными машинами.
Но он не забыл маленького чистильщика бассейна. Время от времени он использовал его для испытания нового системного обеспечения или новых программ. Постепенно этот робот сделался самым умным из его творений, его единственного он отказывался разбирать на детали для производства других машин.
Когда изобретатель умер, чистильщик бассейна перешел к его дочери. Она продолжила семейную традицию, добавляя маленькой машине разума. После ее смерти робот перешел к внуку изобретателя; получилось так, что внук перебрался на Марс.
— Это тот самый, первоначальный бассейн, — сказал Займа. — Если вы еще не догадались.
