Марти Бурнов - Достигая Прозрения
Нэйб очнулся от резкой боли в левом боку. Он лежал на полу в своей рубке. Доктор Кха Грат нависал над ним всей своей мерзкой жирной сонтарианской тушей и цинично попинывал.
– Очнулся, мразь?!
– Док… тор К… КхаГ… как вы тут оказались? – простонал Нэйб. – Произошла авария, навигация не работает, я потерял координаты путевых точек… Доктор, что случилось?
От ярости, рожа Кха Грата побагровела, а густые брови стали топорщиться:
– Ты про что это? Какая авария? Какие координаты? Какая, к чертовой матери, навигация?!
– Что?.. Что вы имеете в виду?
Доктор присел на корточки рядом с Нэйбом.
– А знаешь, Нэйб, я тебе скажу, что я имею в виду. Но скажу в последний раз. Мне это все ужасно надоело. Усек?
Нэйб неопределенно мотнул головой.
– Ну так слушай, – доктор поерзал, устраиваясь поудобнее. – Ты сейчас находишься в моем ангаре. Ты не покидал его. Здесь, друг мой, секретная лаборатория, девятый уровень защиты, поэтому вполне естественно, что твоя навигация не работает.
Кха Грат потихоньку приходил в себя. Он поднялся с пола и уселся в кресло пилота. Нэйб попытался встать, но доктор жестом дал ему понять, что не стоит, так как разговор не окончен.
– Я говорил тебе, Нэйб, – продолжил доктор, – всегда говорил: возьми себя в руки. Покинь ангар, покинь орбиту, включи автопилот, а дальше – хоть обнюхайся хаашем, главное – что господин Карзог получит свой товар. Так? Так! Но нет же, тебе невтерпеж. Ты по несколько суток возишься у меня в ангаре! Ладно. Я и на это готов был закрыть глаза, лишь бы господин Карзог был доволен. Но сегодняшняя выходка – это уже ни в какие ворота не лезет! Скажи мне, пожалуйста, зачем?.. Зачем ты включил по внешней трансляции эту адскую музыку? Ведь мало того, что мы тут чуть не оглохли, так еще и вся полиция округа заявилась сюда, а это, поверь мне, ой, как некстати!
– Но… я…
– Подожди, не перебивай меня! – вспомнив полицию, Кха Грат вновь рассвирепел, подскочил из кресла и опять уселся на корточки рядом с Нэйбом. – Знаешь, я бы понял, если бы это была щепотка, ну – две… но ты же высыпал хааш на пол и хрюкал в нем своим поганым рылом! Знаешь, Нэйб, я никогда еще не встречал таких ублюдков, как ты! И вот что я скажу тебе, Нэйб… когда твоя крыша съедет окончательно, и, как пилот, ты уже не будешь нужен господину Карзогу, он отдаст тебя мне. А я… – доктор в задумчивости уставился в потолок, -… я скормлю тебя своим лабораторным крысам. Медленно, они будут отгрызать от тебя по маленькому, вот такому, кусочку, – Кха Грат сосредоточенно сложил пухлые пальчики, обозначив приблизительный размер "кусочка". – И может тогда у тебя наступит, наконец, прозрение, что пора уже завязывать с хаашем. Но будет поздно, Нэйб, слишком поздно.
Доктор махнул рукой, поднялся, отряхнул халат и ушел.
Нэйб еще долго лежал на полу, рядом с контейнером и кучкой хааша. "Наверно, Кха Грат прав. Это и есть прозрение. С хаашем пора завязывать!" – он кое-как поднялся на четвереньки:
– Еще щепотку – и все!
4. Доктор Кха Грат.
– Вот скажите мне, доктор, что творится с людьми? – прямо с порога принялся сокрушаться распорядитель Пракс.
– А… это ты, – доктор Кха Грат впился острыми зубами в сочный кусок мяса. По его подбородку потек жир, хоть лицо доктора и без этого лоснилось от выступившего на жаре пота.
– Вот помните, помните, как было раньше. Свирепость. Страсть. Бой шел до самой смерти, а порой и после нее. А теперь? Что это теперь? Цирк уродцев.
– А ты их клоунами обряди, – доктор продолжал смачно жевать. – Глядишь, публика оживится.
– Вот и вы надо мной смеетесь. А что я могу поделать? Конъектура… вкусы меняются… чтоб их всех!
– Главное, чтоб господин Карзог доволен был.
– Да, господин Карзог… – Пракс замолчал, уставившись в пол печальными глазами.
– Так зачем ты пришел? – доктор сыто рыгнул.
Пракс неуверенно, бочком присел на стул рядом с Кха Гратом.
– Да я собственно… – он нервно заерзал.
– Или говори, или выметайся, у меня еще дел полно.
– Да, да, конечно…
– Да не мямли ты. Опять задница замучила?
– Вообще-то, я пришел по другому поводу… ну раз уж вы сами об этом заговорили… может, глянете, а?
– Да как будто я твою задницу никогда не выдел, – доктор вытер сальные пальцы. – И чего ты так мнешься каждый раз? Геморрой – это звучит гордо! – он рассмеялся, с удовольствием наблюдая, как Пракс наливается краской.
Кха Грат отвернулся, вытаскивая необходимые инструменты. Пракс, не глядя на него, вскочил со стула. Стыдливо оглядываясь, он стянул штаны и юркнул в операционное поле.
– Ну-с, приступим.
– Ай!
– Ой, прости, – усмехнулся доктор. – Генератор поля немного барахлит. Обезболивания не будет.
– Ой!.. У-у-у…
– Да расслабься ты. Как новенький встанешь.
– А-а-а!
– Ну, вот и все.
– Доктор… доктор, – со стоном Пракс выползал из поля, – неужели некому починить поле.
– Чинить… не чинить… Да так просто работать интереснее. Пирожок будешь?
Пракса немного подташнивало. Он помотал головой и натянул штаны.
– Так зачем ты приходил? – доктор засунул в рот сразу весь пирожок.
– Э… а… вот! Вспомнил! Вчера доставили новеньких, вы бы их глянули. Что можно сделать? А то… ни зубов, ни когтей.
– Жато экжотика.
– Что, простите?
– Экзотика, говорю, – доктор дожевал пирожок. – Смотрел я уже на них. Говно. Толку с них никакого.
– Да… но пока ничего лучше раздобыть не удалось. А вы ведь знаете, как важна необычность бойцов.
– Необычность – идиотичность. Ладно, я уже кое-что придумал. Тащите их сюда. Повеселимся.
– А как же обезболивание? Поле-то не работает, – распорядитель потер свой зад – боль еще до конца не унялась
– Тебя это волнует? Ничо с ними не сделается. Пусть привыкают. Господин Карзог не должен ждать и терпеть убытки.
– Да, да, конечно…
– А что это за уроды? Где вы откопали-то таких красавцев?
– Я не очень в курсе… в сопроводительном значатся как талрак и ронг. Кстати, вы не знаете, кто из них кто?
– Да мне это пофигу.
Пракс, задумавшись и чуть прихрамывая, направился к выходу.
– Ой, чуть не забыл, – обернулся он, – синхронизирующие нейроошейники. Не хотелось бы, чтобы они покалечили друг друга раньше времени, они, говорят, воюют…
– Ага, наверно выясняют, кто из них уродливее, – доктор засунул в рот очередной пирожок. – Жря откажыважся, хорошие пирожки!
Люм очнулся. Обычно он посыпался медленно, с наслаждением разгибая конечности и поочередно открывая глаза, прислушиваясь к окружающим звукам, чтобы, еще не видя, угадать, что происходит рядом. Люму никогда не надоедало наслаждаться этой своеобразной игрой.
