Валерия Аальская - Головастик
Северный Купол — по-своему уникально место; все критики твердят, что подобное расходование ресурсов крайне нерентабельно, но моему отцу на это наплевать. Наши Купола образуют не полусферу, а нечто, весьма отдаленно напоминающее гантель: два шара с иллюзорным небом и дорога между ними с истинно марсианским пейзажем. Говорят, сады камней просветляют… что уж говорить о поверхности каменного астероида?..
Да, наша Корсария раньше была астероидом — до тех самых пор, пока в своем медленном комическом дрейфе не наткнулась на защитные космические сети. Какие-то непрофессиональные астронавты, вместо того, чтобы просто сбить ее с курса, по странному и почти невероятному стечению обстоятельств подарили Венере новый каменный спутник. Тогда-то Корсарию с аукциона и выкупил наш отец — он давно хотел перебраться подальше от Земли с ее "охраняемой девственной природой и культурным наследием цивилизаций" (дошло до того, что на личном лайне там можно сесть только в шести местах, причем все они как-то подозрительно далеко и от Европы, и от Америки) и пыльной, заселенной сверх меры Луны.
Осваивали Корсарию шестнадцать лет. Никаких полезных ископаемых обнаружено не было; а единственное, и без того довольно бедное, месторождение алмазов, как потом выяснилось, пригрезилось геологу в отнюдь не вещем сне. В общем, все, что было здесь хорошего — потрясающие виды и скалы изумительной красоты. Словом, Центр Терраформирования принял заказ, и через четыре года упорных трудов и долгих словесных баталий с главой Дома Фииншир (переспорить его так никому и не удалось) наша семья переехала в недавно отстроенную виллу Северной Короны, еще напитанную запахами краски.
Мой отец решил сделать Корсарию "двойным миром", объединив прекрасный, зеленый Северный Купол со старыми традициями аристократии и лошадьми и технологический Южный с небольшим городом, с огромными Гроздьями универсальных блоков, пиками бизнес-центров, воткнутыми в несуществующее небо, шумными яркими дорогами, светящимися вывесками и градообразующим предприятием — заводом по сборке корпусного харда Intel-tech четырнадцатой модели. И если в Южном Куполе город назывался Аст-таун Корсария, то для нас он навсегда остался Южным Солнцем, городом жарких песков и космических пейзажей.
Мой отец любил играть в симуляторы. И Марк тоже любит. Так у нас и появились все эти водопадики, озера, конезаводы, зеленые поля… настоящие космоаграрии — там, дальше, за Южным Куполом… а здесь — просто мечта и блажь сбрендившего от денег и власти Главы Дома Фииншир.
Впрочем, мне это даже нравится. Винкл просто слишком давно не видела других миров. А Аластор… ничего, привыкнет.
Аластор как раз оглядывал окружающие его степи; судя по его не до конца нормальному взгляду, если сейчас из-за поворота появится трамвай, он даже не удивится — зато я точно упаду с лошади.
Я потрепал длинную гриву Салюта, опасно перегнувшись чрез луку седла, и дал ему шенкелей, принуждая перейти на рысь. Все-таки верховая езда — отличный способ релаксации… хоть я и сомневаюсь, что Аластор со мной согласен.
К счастью для последнего, тряская пытка продолжалась недолго — из-за скалы-столба, сквозь камни которой пробивался папоротник, показалось наконец Лебяжье озеро — почти правильный круг с темно-синей от глубины, кристально-чистой водой, окольцованный неширокой полосой насыпного песка. Я, окончательно забыв, что являюсь младшим лордом Старшего Дома Фииншир, оплота чистокровных традиций древности, надеждой рода на будущность и процветание, с гиком спрыгнул с Салюта, дрожащими после езды руками стягивая с него седло и чересседельные сумки. Шелестящая вода манила к себе даже лошадей; впрочем, пускать их в озеро категорически воспрещалось. Поэтому я привязал обиженного Салюта в тени раскидистого дуба, развесил по кустам рубашку и джинсы, чтобы лошадиный дух хоть немного выветрился или пропекся на солнышке, а сам предался разврату, то есть, создав тучу брызг, нырнул в восхитительно прохладную для такого жаркого дня воду, — глубина здесь начиналась почти у самого берега.
…Когда мы, наконец, выбрались из зеленоватого от расплывающихся волос моей сестрицы озера, выяснилось, что дикие коты (собаки?..) не теряли времени даром: в опрометчиво брошенных мною на песок сумках нас ждали не пирожки с печенью, а горькое разочарование. Нетронутыми остались лишь крекеры в железной банке, загерметизированные шпроты (хотя что-то мне подсказывает, что пластупаковку все же стоит помыть…) и термос с холодным апельсиновым соком. Винкл подарила мне довольно угрожающий взгляд, отобрала нож и вскрыла рыбу с видом, словно я такой безответственный, что мне нельзя доверить даже простейшую операцию. Я покаянно молчал.
Потом мы ели крекеры… и воевали за шпроты… и пили сок из горла, потому что в верхнем стакане плавал одинокий кусочек буженины, а остальные мы не решились трогать… Потом Винкл пела песни, Аластор пытался подпевать, а я даже не пытался, потому что она любит мелодии со сложной гармонией, а меня обделили слухом… После очередного романса Ал предложил разжечь костер; к счастью, к этому моменту мы были еще недостаточно опьянены нашей прогулкой и вовремя его остановили, избежав полного вымокания в противопожарной пене…
Когда мы шли обратно к вилле, Винкл собирала в букет красные маки, а мы с Аластором почти дружественно беседовали обо всякой чепухе. Не такой уж он и зануда, кстати. Правда, поет плохо…
— Эта девушка, Винетт, — неуверенно произнес Аластор, поправляя ремень гитары на плече, — кто она?..
— Младшая сестра моего хорошего знакомого, — пожал плечами я, надеясь, что он не станет интересоваться подробностями. — Их семья уехала на Луну до октября, а он осталась здесь… знаешь, они с моей сестрой дружат больше пяти лет…
— Мне кажется, я где-то ее видел… — еще более неуверенно сказал он, вглядываясь в узкое лицо Винкл, скрытое зелеными прядями.
Я не сомневался, что они действительно встречались и раньше; впрочем, он вряд ли вспомнит младшую леди рода Фииншир, тогда еще брюнетку, мелькнувшую несколько раз на Приемах.
— Такая непосредственная девушка… Это зрелище в наше время сродни чуду.
Я молча кивнул, глупо улыбаясь; раньше мне отчего-то думалось, что я один ценю редкую красоту моей сестренки.
Всю дорогу до виллы я думал о странном интересе Аластора и о своей Винкл; признаться, под конец мои мысли мечтательно ушли совсем не в ту сторону.
…А дома нас ждал мой чересчур правильный гувернер и два параграфа третьего тома "Политологии…" Верфшульца; при этом мой комп был бессердечно заблокирован и отключен от сети.
