И Крупеникова - Лицом к лицу
Крупеникова И
Лицом к лицу
И.Крупеникова
ЛИЦОМ К ЛИЦУ
Вспышка.
Горячий белый свет ринулся в глаза, и вслед за ним в распахнутое сознание ворвалась боль. Я едва не вскрикнул и зажмурился. Под веками расплылись красные круги. Тупая пика, вонзившаяся в затылок, заставила меня поднять голову: Ничего не получилось. Чтобы что-то поднять, тем более часть своего тела, надо по крайней мере чувствовать это тело, а я с ужасом понял, что не чувствую ровным счетом ничего. Только тупая пика в затылке. Из глубин пустого колодца выкарабкалась первая внятная мысль: где я?
Я медленно приоткрыл глаза. Свет. Уже не столь горячий, как в момент пробуждения. Прямо надо мной раскинулось яркое лазурное небо, где в гордом одиночестве воцарился раскаленный добела шар. Солнце. Светило мерно покачивалось в необъятном небесном океане, из чего я заключил, что каким-то образом передвигаюсь. Скорее всего меня несут. Черт возьми, тогда почему я не ощущаю никакой опоры за спиной. И руки? Где мои руки?
Я попробовал пошевелить пальцами. Вроде бы руки целы. Повел плечом. Ничего. Странно, может быть мне не хватает сил? Пика в затылке превратилась в тупую круглую палку, и эта палка не слишком приветливо ласкала меня в такт шагу.
Так. Значит все-таки несут.
В поле зрения мелькнул балкон и конек крыши. Тот или те, кто меня транспортировали, остановились. Что-то лязгнуло о камень. Похоже, трость. Я порадовался про себя - слышу. Силы как будто бы понемногу возвращались ко мне. Однако, пока я не выяснил, что со мной произошло, я не рискну предпринимать какихлибо действий. Возможно, я ранен. Возможно, в плену или, напротив, меня спасают друзья. Я должен выяснить и: Тут я сделал еще одно неприятное открытие. Вспомнить? Это что же получается: я не помню?!
Следующая членораздельная мысль выползла из колодца моего сознания: кто я?
Тут я не выдержал и издал какой-то звук. Точнее, я хотел обратиться к моему или моим "носильщикам" с вопросом, но слов не произвел - один лишь жалкий вздох.
- Ну-ну, малыш. Скоро будем на месте, - услышал я равнодушный ответ; говоривший на меня не посмотрел. - Джузеппе! - это он явно не ко мне. Джузеппе!
- Простите, синьор.
Джузеппе нагнулся надо мной и безо всяких эмоций принялся утирать платком мои губы и подбородок. Я попытался поймать его взгляд. Однако слуга управился с моим лицом так, как управился бы с запылившимся манекеном.
Движение возобновилось. Мерный ровный шаг. Мерное постукивание трости по мостовой. Крыши домов заслонили половину голубого простора надо мной, и ехидное солнце соскользнуло с черепицы на другую сторону улицы. Тень. Я вздохнул облегченно.
Мой провожатый опять остановился. На этот раз Джузеппе подскочил ко мне без особых указаний, вновь старательно протер мне лицо и встал рядом с хозяином. Возле моего левого уха мелькнула трость, и человек, который нес меня, уверенно постучал ею в дверь. Я, кажется, одеревенел от изумления. Если его руки свободны - а они были свободны - то каким образом я держусь над землей? Не могу же я плыть в воздухе! Следующая мысль оказалась пострашнее: а где в таком случае мои ноги?
Найти ответ я не успел. Дверь открылась и хриплый мужской голос произнес:
- Мы заждались вас, синьор Лоренцо. Проходите. Один, - послышался сдавленный, плохо скрываемый смешок.
Синьор Лоренцо казался невозмутим.
- Джузеппе, жди меня здесь.
Я заметил растерянность и страх, мелькнувший в глазах слуги. Да и у самого у меня почему-то засвербило в груди. Я ожидал, что меня опустят на землю и уж тогда-то я разберусь, где мои руки и ноги, и какой дьявол устроил этот кавардак. Но нет. Я медленно "въехал" в полутемный коридор. Однако же синьора просили пройти одного? Или подразумевалось одного со мной? Конечно, как иначе: Тут я больно стукнулся головой о дверной косяк.
- Тихо, малыш, - почти беззвучно предупредил синьор Лоренцо и придержал мой затылок.
Я, собственно, пока не собирался возмущаться.
Мы вошли в душную комнату. До того душную, что я невольно шумно вздохнул и слегка подался вперед. Вот теперь мне это удалось или почти удалось. Как бы то ни было, я увидел то, что творится у синьора Лоренцо за спиной. А творилось там нечто неладное: два молодца весьма подозрительного молчаливого вида встали на шаг от синьора, загородив своими тушами дверь. Плохо дело. Синьор Лоренцо, без сомнения, явился отнюдь не на дружескую вечеринку.
- Вот бумаги, о которых шла речь, - без предисловий заявил мой странный проводник и быстрым движением вытащил из-за пазухи пакет.
Два верзилы у двери насторожились, когда он подносил руку к груди. Один даже потянулся к шпаге. О, кажется, намечается заварушка. Некстати, некстати. Комната слишком мала, вооруженных людей я насчитал по меньшей мере пять, а в моем нынешнем странном состоянии я вряд ли успею помочь синьору Лоренцо.
Следующая "странность" произвела на меня бoльшее впечатление. Я невзначай перевел взгляд на свой камзол и обнаружил, что две пуговицы расстегнуты. То есть, синьор Лоренцо вынул бумаги у меня? Нет, это пуговицы его камзола: что за черт? Дорожка из посеребренных застежек начиналась у его воротничка и плавно перетекала: Я скосил глаза как мог ниже: О, ужас! Плавно перетекала на мою грудь!
Я чуть было не закричал. Он почувствовал мой порыв и напрягся. Что- то внутри заставило меня молчать.
Пока я был занят моим ужасным открытием и тщетными попытками доведения его до осознания, разговор в комнате продолжался своим чередом. Очнулся я, когда вокруг загоготали. Видимо, кто-то удачно сострил. Синьор Лоренцо остался спокоен, только брови его сошлись у переносицы. А я понял, что объектом насмешки был именно он: Или мы?
- Я с удовольствием встретил бы вас завтра утром возле Восточных Ворот, - произнес синьор Лоренцо так, будто говорил о хорошей погоде. - Однако к великому моему сожалению в силу упомянутых вами обстоятельств, не могу сделать это один, как того требуют законы чести.
Прокатилась новая волна хохота. Искатель ссоры поперхнулся от досады жаль, я не видел его физиономию - а синьор Лоренцо неожиданно закончил разговор:
- До скорой встречи, господа.
Он мягко развернулся на каблуках и неспеша направился к двери. Что-то, уже остановившее меня от воспроизведения каких-либо звуков, опять сжало каждую клеточку моего тела, что означало - я никоим образом не должен шевелиться. Так я "выплыл" в коридор, продефилировал в опасной близости от дверного косяка, затем потрясся слегка, пока мой носитель спускался по крутой лестнице, и наконец, мы вместе оказались на улице.
Как из-под земли возник Джузеппе.
- Идем, - бросил ему синьор Лоренцо и зашагал вперед широким шагом.
