Кеннет Балмер - Ключ к Айруниуму
Престин издал короткий трясущийся смешок, смешок шока.
— Вы хотите сказать — вы убьете меня? Ну, давайте, Маклин…
— Я не буду убивать тебя, Боб. Ты имеешь слишком большую ценность. Я только заморожу часть твоего мозга и уничтожу твой мыслительный аппарат. Эта прелестная шутка…
— Минуту! — Престин призывающе поднял руку. — Все происходит слишком быстро! Вы говорите мне одно, недоговариваете другое. Я хочу найти Фритси, а вы делаете намеки на то, что я виноват в ее исчезновении. Вы говорите, что у меня есть некая сила, и что вы и графиня сражаетесь за нее — за меня. Какого черта вы ожидаете от меня, что я приму решение насчет всего этого за несколько секунд?
— Я думал, что все это просто и ясно. Если ты хочешь остаться живым и полезным для этого мира, Боб, думай быстрее. Конечно, у тебя есть сила, заставляющая исчезать вещи; она была у тебя всю жизнь.
Дверь тряслась, и ручка с визгом поднялась под углом вверх.
— Они будут здесь в любую минуту. Эти Траги здоровенные — подумай!
— Эта сила?..
— А, да. Ты знаешь. Мой друг рассказал мне достаточно, чтобы я распознал в тебе Переносчика. Только подумай, куда ты отправляешь все свои стопки бумаги, стаи резинок и прочие маленькие предметы, которые ты обычно теряешь?
— Как это — куда? Я просто теряю их, вот и все.
— О нет, Боб. Они куда-то отправляются. И теперь, поскольку ты прошел через узловую точку в нужный момент, ты перенес через нее мисс Апджон. Ты отправил ее, Боб. Я готов помочь тебе вернуть ее назад, но только если ты не останешься здесь, чтобы прислуживать Монтеварчи и иметь дело с ее Трагами. О, нет! Я уничтожу тебя первым!
Первые впечатления Престина о Маклине вернулись к нему вместе с тем гипнотическим блеском и излучаемым им мягким юмором. Однажды погрузившись в ход дел, Маклин получал от них удовольствие. Этот человек сказал достаточно, чтобы было ясно, что Маклину не нравится ход дел, который наносит вред кому-либо другому. Во всяком случае это было то, что Престин, нерешительный, волнующийся и смертельно уставший, пытался сказать самому себе.
— Да, ну… — сказал он, нащупывая связную мысль.
Из-за двери послышался резкий звук. Они оба обернулись на него. Сверкающий обух топора блеснул в панели, и они увидели, как он был вдернут и затем, с громким треском, бешено ударил опять, круша и раскалывая дерево.
— Разве так поступают графини? — мягко спросил Дэвид Маклин. Приходят посреди ночи с топором, чтобы открыть им дверь?
— Вы, похоже, правы. — Усталость Престина давила на него, ослабляя его нерешительность и страх. — Хорошо. Я пойду с вами. Но я хочу…
— Разумеется, парень, разумеется. Ты хочешь знать положение вещей, и я расскажу тебе. Но сейчас мы должны сматываться.
Маклин поднял жалюзи и распахнул окно. С проворством воробья он запрыгнул на подоконник и с улыбкой обернулся к Престину.
— Лестница на месте. Идем.
До этого момента Престин не задумывался, как Маклин собирался выбраться через окно. Высунув наружу голову, в то время как дверь звенела от ударов топора, он увидел длинную лестницу, поднимающуюся с балкона тремя этажами ниже. Темная тень стояла у ее подножья, и Престин мельком заметил белый клин лица, смотрящего вверх. Маклин начал спускаться по лестнице, его плащ и шляпа развевались в ночном ветре.
— Давай, Боб. Траги вот-вот будут здесь!
Он поставил ногу на верхнюю перекладину и обернулся на комнату. Ближайшая к дверной ручке панель была полностью разбита и раскрошена, вместо нее зияла дыра.
Он увидел просунутую внутрь руку — руку, блестевшую зеленым и желтым, с чешуей на двух пальцах и обрубке большого, и длинными кроваво-красными когтями.
Он уставился на нее, застыв с открытым ртом.
Эта богохульная рука начала искать засов. Когда рука повернулась, на нее упал свет, и у нее появилась странная фиолетовая кайма, словно каждая чешуйка излучала радиацию. Два пальца щелкнули об большой, когда рука нащупала ручку засова.
Престин почувствовал себя дурно. Рука Маклина поймала его за икру.
— Давай, Боб! Они могут достать нас и на лестнице!
Престин закрыл рот и тяжело сглотнул. Он хотел посмотреть, что появится из-за двери; но Маклин, бесспорно, был прав. Он начал одеревенело, с подступившей к его горлу тошнотой, угрожая хлынуть потоком не только на себя, но и на Маклина, спускаться вниз по лестнице.
Ветер грозил сдуть его. Он должен был цепляться, осторожно прилагая усилия, за каждую перекладину на пути вниз.
Наконец его нога нащупала и прошла последние две ступеньки, и он смог встать на камень балкона. Он посмотрел вверх, тяжело дыша и ожидая увидеть — что?
— Не зевай, парень! Давай внутрь, за нами!
Маклин и другой человек, которого в спешке Престин не успел рассмотреть, втащили его в открытое окно. Когда он уже шагнул одной ногой через окно и поднял другую, он почувствовал, как рука быстро потащила его, и он упал вперед. Пока он падал, он услышал впечатляющий треск. Он был похож на хруст сломавшейся на морозе ветки или удара кнутом по обнаженной шее.
— Как раз вовремя, слава богу, — сказал Маклин.
Другой человек сказал твердым, сдержанным голосом:
— Я думал, что ты уже отказался от этого, Дэйв.
Маклин выпрямился и улыбнулся, помогая Престину подняться на ноги. Они были в другой гостиничной спальне. Единственный предмет в комнате, на который Престин посмотрел дважды, был лежащий на кровати внушительный дробовик.
Он посмотрел на незнакомца.
— Эй, ты можешь смеяться, — сказал тот. — Но ты не знаешь, против чего мы поднялись.
— Это Алек, — сказал Маклин. — Дальнейшие представления потом. Сейчас мы должны удирать. Они сейчас втискиваются в лифт и едут к нам на этаж.
— Я видел когтистую руку, — сказал Престин.
Они оба кивнули.
— Хорошо. Теперь ты кое-что понимаешь. Пошли.
Они быстро вышли за дверь; Алек нес дробовик, засунутый под бывшую на нем обычную подрезанную куртку. Его рубашка без воротника обрамляла сильную бронзовую шею, и его лицо выглядело так, словно он побывал в высокогорных районах горячих точек мира.
Огоньки над лифтом показывали, что кабина идет вниз.
— Это они, шаловливые дети с черными душами, — проворчал Алек.
— Мы можем сесть в другой лифт. Мы будем за дверью пятнадцатью секундами раньше них… Если нам повезет.
Маклин закрыл створки лифта и ударил кулаком по кнопкам. Кабина пошла вниз. Престин сглотнул. Незнакомые графини, люди, много говорящие о невозможных вещах, спуск по лестнице из одного окна отеля в другое в середине ночи — все это, безусловно, должно было быть безумием, если бы не та мелькнувшая ужасная рука, с желто-зеленой чешуей, двумя обычными и одним большим пальцем, и кроваво-красными когтями.
