Клиффорд Саймак - Игра в цивилизацию: Фантастические рассказы
«Спокойно, Блейн! — сказал он себе,— Не дергайся. Будь готов ко всему, но не показывай вида. Как в покере: никаких эмоций. Не зря же ты столько лет общался с клиентами!»
Он решительно зашагал вперед. Страх понемногу испарился.
Блейн спустился в машинный зал и, как всегда, почувствовал себя в плену у магии.
Вот она, Мирт — великая машина сновидений, непревзойденная мастерица, создающая «вторую реальность» из самых буйных фантазий клиентов.
Стоя в тишине зала, Блейн ощущал, как душу его наполняет покой, благоговение и нежность. Словно Мирт была богиней-матерью, заступницей, готовой в любой момент понять тебя и утешить.
Блейн покрепче прижал к себе папку и осторожно, стараясь не вспугнуть неловкими шагами тишину, пошел вперед. Поднялся по лесенке к огромной клавиатуре, сел в скользящее кресло. Кресло само передвигалось вдоль длиннющей контрольной панели, чутко реагируя на малейшее прикосновение оператора. Блейн прикрепил раскрытую папку к пюпитру и щелкнул тумблером. Индикатор замигал зеленым огоньком: машина свободна, можно вводить данные.
Блейн набрал на клавиатуре идентификационный код и задумался — он нередко сиживал так за машиной, погрузившись в размышления.
Вот чего ему будет не хватать на новой работе. Здесь он нечто вроде священнослужителя, он общается с загадочным, непостижимым божеством, перед которым благоговеет. Непостижимым потому, что ни один человек на свете не в состоянии полностью представить себе внутреннее устройство машины сновидений. Слишком она сложна и огромна, необъятна для человеческого мозга.
Компьютер со встроенным волшебством. В отличие от других, обыкновенных компьютеров, эта машина не подчиняется формальной логике. Ее стихия — не факты, а воображение. Из введенных в нее символов и уравнений она сплетает удивительные истории и сюжеты. Проглатывает коды и формулы, а выдает сновидения и грезы.
Проворно передвигаясь вдоль контрольной панели, Блейн скармливал компьютеру новую информацию. Панель замерцала огоньками, где-то глубоко во чреве машины защелкали автоматические реле, приглушенно зажурчала побежавшая по цепям энергия, зажужжали контрольные счетчики, с еле слышным ворчанием пробудились к жизни бесчисленные файлы — и программа фабрикации сюжетов мурлыкнула, возвестив о своей готовности к работе.
Блейн сосредоточенно и усердно вводил страницу за страницей. Время остановилось, мир исчез; были лишь эта панель с бесконечными клавишами, кнопками и тумблерами да мерцание мириадов огоньков.
Наконец последний листок с тихим шелестом упал с голого пюпитра на пол. И тут же вернулось ощущение времени и пространства. Норман Блейн устало уронил руки на колени. Рубашка на спине взмокла от пота, влажные волосы прилипли ко лбу.
Машина загудела. Тысячи огней зажглись на панели — одни монотонно мигали, другие вспыхивали, словно молнии, и бежали искрящейся рябью. Зал наполнился гулом энергии, почти громоподобным, но даже сквозь этот гул Блейн различал деловитое потрескивание невообразимо быстро работающих механизмов.
Блейн через силу встал с кресла, подобрал упавшие листки, сложил их как попало, не глядя на нумерацию, и запихнул в папку. Потом прошел в конец машинного зала и остановился У застекленного стеллажа, где пленка наматывалась на катушку. Он завороженно глядел на крутящуюся пленку, привычно изумляясь тому, что на этой катушке помещается иллюзорная жизнь сновидения, которое может длиться сотню, а то и тысячу лет,— сновидения, сфабрикованного столь искусно, что оно никогда не потускнеет и до последней секунды будет живым и ярким.
Блейн начал уже подниматься по лестнице, но на полпути остановился и обернулся.
Сегодня он ввел в компьютер последнее в своей жизни сновидение; с завтрашнего дня у него будет другая работа. Он тихонько помахал рукой:
— До свидания, Мирт.
Мирт загудела в ответ.
5
Ирма взяла отгул, в кабинете не было ни души. Только письмо, адресованное Блейну, стояло на столе, прислоненное к пепельнице. Конверт был пухлый и зазвенел, когда Блейн взял его в руки.
Он надорвал конверт, и на стол с лязгом упало кольцо с множеством нанизанных ключей. За ними высунулся краешек сложенной записки. Блейн отодвинул ключи, вытащил записку и расправил листок.
Текст начинался без всякого вступления:
«Я заходил, чтобы отдать ключи, но не застал вас, а секретарша не знала, когда вы вернетесь. Я решил, что ждать не имеет смысла. Если захотите встретиться, я к вашим услугам.
Ример».
Блейн выпустил записку из рук, она плавно приземлилась на стол. Он взял ключи, несколько раз подбросил их в воздух и поймал, прислушиваясь к их звяканию.
Что, интересно, будет теперь с Римером? Придумают ему новую должность или переведут на какое-нибудь вакантное место? А может, Гиси собирался вообще выставить Римера за дверь? Да нет, вряд ли. Гильдия заботится о своих служащих и крайне редко вышвыривает их на улицу, разве что за очень уж серьезные прегрешения.
Да, кстати, а кто займет место начальника Фабрикации? Успел ли Лью Гиси перед смертью отдать распоряжение? На эту должность вполне годились и Джордж, и Херб, но ни один из них не обмолвился ни словечком. Если бы им сделали такое предложение, они бы наверняка проговорились, не утерпели бы.
Блейн прочел записку еще раз. Обычное деловое послание, никакого подтекста или завуалированных намеков.
Одному богу известно, какие чувства испытал Ример, узнав о своем внезапном отстранении от должности. По крайней мере из записки узнать об этом невозможно. А главное — почему его отстранили? В Центре давно уже сплетничали о грядущих должностных перемещениях, но об их причине никто ничего не знал.
Как-то странно выглядит эта церемония передачи ключей в конверте — передача ключей как символа власти. Ример словно швырнул их Блейну на стол со словами: «Теперь они твои, приятель!» — и вышел, не снисходя до объяснений.
Вышел немного рассерженный, наверное. И обиженный, конечно.
И все-таки он самолично явился к Блейну в кабинет и оставил ключи. Почему? По идее, Ример должен был дождаться своего преемника, провести его в Архив, передать дела... Обычная процедура.
Да, но нынешняя ситуация далеко не обычна. И чем больше о ней думаешь, тем более необычной она кажется.
Что-то тут нечисто, ей-богу. Если бы его назначение прошло все положенные инстанции, тогда другое дело: в служебных перемещениях как таковых нет ничего из ряда вон выходящего. Но привычный порядок был нарушен. И не найди Блейн умершего патрона первым, не подбери он с пола листок бумаги, трудно сказать, состоялось бы это назначение или нет.
