Грег Бир - Все имена Можжевельника
– Отказываться глупо. Если ты останешься одна, тебя убьют такие, как он. - Он указал на погибшего пса.
– Мы поладим, даже не став одной семьей. У меня нет ни малейшего желания покупать безопасность.
– Ты меня удивляешь! - сказал Фробиш. - Я не плачу женщинам денег!
Он говорил тоном обиженного мальчишки. Что подумали бы его жены, услышав наш спор?
– Надо избавиться от тела, прежде чем оно начнет разлагаться, - напомнила я. - Помоги мне вытащить его отсюда.
– Его нельзя трогать.
Усталость прогнала остатки осторожности.
– Чертов идиот! Очнись! Нам грозит страшная опасность!
– Повторяю, женщине не пристало так говорить. - Он подошел и занес руку для удара.
Нагнув голову, я заехала ему кулаком в солнечное сплетение. Удар получился слабый, но хватило и его, чтобы Фробиш свалился, как подкошенный. Я чертыхнулась и села на стол, чтобы, потирая отшибленную руку, поразмыслить над происшедшим.
Я не привыкла к пренебрежительному отношению к женщинам. Оно вызывало у меня отвращение, но внутренний голос подсказывал, что идти против вековых традиций глупо. Жены Фробиша не выступали против угнетения. Своим поступком я все испортила. Мне ничего не оставалось, как отнести его обратно, к женам, и дождаться, пока он придет в себя. Я подтащила его за руки к люку, потом подхватила под мышки. Пришлось провезти его по луже крови на полу кабины, и теперь за индейцем тянулся тошнотворный след.
* * *
Я скучаю по Ягиту Сингху сильнее, чем готова сама себе признаться. Я думаю о нем и гадаю, как бы он поступил в подобной ситуации. Он невысокий и смуглый, с правильными чертами лица и глазами Кришны. Наши отношения прекратились три недели назад, по моему настоянию, так как я не видела для них перспективы. Он бы сумел поладить с Фробишем: улыбался бы ему, вел себя с ним по-товарищески, но не отказывался от собственных взглядов. Благодаря ему осколки моих детских воспоминаний слились в целостную картину. Может быть, и в теперешнем хаосе он нашел бы рациональное зерно? Где ты сейчас, Ягит? Наслаждаешься ли сменой времен года? Кончилась ли твоя зима? Ведь ты не понимал девочку, мечтавшую о снеге. Кровь твоя чересчур горяча, чтобы ты мог вынести мою зимнюю нерешительность, а принуждать меня к перемене ты не хотел, попросту не мог. Я застряла между детством и своими тридцатью годами, между весной и зимой. Началась ли у тебя весна?
* * *
Жаворонок и Мышь приняли из моих рук своего мужа, кипя от гнева. Речь их была сбивчива, но я поняла, кого они винят в случившемся. Я рассказала об инциденте Сынку, и тот опечалился.
– Вдруг он проснется и застрелит нас?
Во избежание такой развязки я унесла ружье в свою каюту. Там сохранился целый стенной шкаф, у меня остался ключ, но я не стала запирать ружье, а просто припрятала его, чтобы воспользоваться в случае необходимости. Пришло время проявить дипломатичность, хотя мне хотелось одного - забыться сном. От усталости все мышцы были как каменные.
Я поплелась за Сынком. Фробиш уже очухался. Он лежал на откидной койке рядом со своей плоской панелью. Жены сидели рядом на корточках и с мрачным видом утоляли голод, черпая из металлических мисок.
Фробиш смотрел мимо меня, зато Жаворонок и Мышь не скрывали негодования. Я чувствовала, что в драке их будет нелегко одолеть. Но и я так просто не дамся…
– Пора взяться за ум, - сказала я.
– На этом корабле правит безумие, - огрызнулся Фробиш.
– Согласен, - подал голос Сынок, усаживаясь на полу рядом со своей миской.
Заглянув в нее, он принялся уничтожать содержимое, ловко орудуя пальцами.
– Если мы будем ссориться, то ничего не добьемся, - сказала я.
– Только это и не позволяет мне тебя прибить, - буркнул Фробиш. Мышь наклонилась к его уху и что-то зашептала. - Жена подсказывает: тебе надо дать время, чтобы ты разобралась в логике наших обычаев. - Неужели эти женщины способны мыслить рационально, невзирая на свой гнев, или индеец просто пытается заманить меня в ловушку? - Не исключено также, что ты вождь. Я сам вождь, и мне бывает трудно ужиться с другим вождем. Поэтому я управляю кораблем один.
– Я не… - Но тут я прикусила губу. Не надо торопиться. - Мы должны работать вместе. Лучше временно забыть о том, кто из нас вождь. Сынок вздохнул и отставил пустую миску.
– А вот я не вождь! - сообщил он. - Мне это не по душе. - Он повис на моей ноге. - Талисманам нужна вторая часть. Я выбираю Женеву. Кажется, мой английский уже достаточно хорош, чтобы меня понимали.
Фробиш бросил на медведя любопытный взгляд.
– Больно… - Он погладил ушибленный живот и перевел взгляд на меня. - Ты бьешь не как женщина. Женщина метит в самое уязвимое место мужчины, а ты бьешь с умом. Я не могу признать тебя так, как это сделал медведь, но если ты подумаешь над моим предложением, мы сможем работать вместе.
– Предложение о семейных узах?
Он кивнул. Он был мне не менее чужд, чем его змеи. Я решила выиграть время.
– Хорошо, я подумаю. Мне трудно преодолеть свое воспитание.
– Мы тем временем отдохнем, - сказал Фробиш.
– Пусть нас охраняет Сынок, - предложила я.
Медведь гордо выпрямился и встал у люка. Казалось, мы заключили перемирие, но прежде чем улечься на откидную койку, я спрятала в кармане брюк оружие - железный брусок.
Змеи заползли в свои клетки-этажерки и застыли. Я накрылась простыней. Секунда - и я погрузилась в блаженный, целительный сон.
* * *
Не знаю, сколько времени я спала. Разбудил меня истошный крик Сынка:
– Они здесь! Они здесь!
Я свалилась с койки, запутавшись в простыне. Индейская семья раньше меня приготовилась отражать нападение. Напрасно я прятала ружье: у Фробиша нашлось другое, которое он взял на изготовку.
– Кто «они»? - спросила я, еле двигая языком.
Фробиш ногой отпихнул Сынка от люка и попытался закрыть крышку, но прежде чем он сумел это сделать, в кабину вполз черный кабель. Крышка прищемила его, вызвав сноп искр. Фробиш отскочил и прижал приклад ружья к плечу.
Сынок повис на моей ноге. Мышь открыла клетки и выпустила змей. Фробиш пятился от содрогающейся дверцы. Змеи дисциплинированно ползли к задраенному люку, из-за которого доносились детские голоса.
– Подождите! - крикнула я.
Мышь прицелилась в меня из пистолета. Я сочла за благо умолкнуть.
Дверца опять распахнулась, и в комнату стремительно вползли сотни извивающихся, переплетающихся кабелей. Ружье вывалилось у Фробиша из рук и было тут же облеплено, как бактерия антителами. Мышь выстрелила наугад и упала на дергающиеся кабели. Жаворонок метнулась к дыре, в которой обычно скрывались обе женщины, но кабели поймали ее за ноги.
