Павел Комарницкий - Продолжение следует
«Здорово! Нет, это просто здорово!»
«Нравится?»
«Да. Вот это уже определённо да, без всяких размышлений. Знаешь, я понял…»
«Что именно?»
«Понял, почему вы именно такие. На этой планете разумные существа просто обязаны были стать ангелами. Видя каждый день такую красоту, невозможно быть злобной кровожадной тварью. Чтобы стать ею, необходимо жить в смрадных продымлённых пещерах или бетонных джунглях»
Моя жена прижимается ко мне.
«Ты всё понимаешь. Ты же совсем всё понимаешь! Какая я счастливая!»
Я нахожу её губы…
Порыв ветра, сильный толчок, и на голову мне с размаху опускается Нечаянная радость. Ну это уже свинство!
«Не сердись на него, он ещё маленький и глупый» — Ирочка осторожно отцепляет зверька от моих волос. — «Когда он подрастёт, я научу его так не делать»
Да? Хорошо бы… Очень хотелось бы сберечь шейные позвонки…
«Зверь прав, и я присоединяю к нему свой голос. Солнце уже высоко. Наступает время второго завтрака»
Ирочка смеётся.
— Нет, ты действительно рассчитываешь на ежедневное четырёхразовое питание? Или вообще пятиразовое? Первый и второй завтрак, ленч и файв-о-клок? И всё в течении четырёх часов?
Всё верно — в языке ангелов есть три соответствующих слова-понятия: «завтрак», «ужин» и «перекус на лету», он же «беспорядочное питание». И никаких файв-о-клоков.
* * *Стены сияют розовым перламутром, и розовым светится потолок, и только ковёр на полу белоснежный, с плавающими в глубине размытыми разноцветными огоньками. Длинный низенький стол, сильно напоминающий среднеазиатский дастархан, уставлен блюдами и корзинками, полными всевозможных фруктов — я раз семь летал за ними в близлежащий лесок и возвращался, пыхтя от натуги, с полными авоськами. Ирочка хозяйничала дома, настраивая визуальный образ стен, пола и потолка, затем по её требованию «домовой» извлёк откуда-то из недр кухни вот этот раскладной стол, посуду… Хорошая хозяйка всегда всю подобную чёрную работу делает сама, не напрягая своего мужа. Мне осталась лишь самая умственная работа — переноска тяжестей, вот этих самых фруктов.
Да, сегодня у нас большой визит Ирочкиных родственников. Великий визит, если учесть присутствие прабабушки и прадедушки. Я уже начал привыкать, что тут всё великое. Великая цивилизация, Великая звезда, Великий спящий…
— Великая скромность, — смеётся моя супруга. Подслушала мои мысли, телепатка…
— Слушай, как мне обращаться к твоим?..
Ирочка пожимает плечами.
— Как обычно, по именам. Мою прабабушку зовут (певучее слово) Ночная тайна. А прадедушку Летящий поперёк, — она вдруг фыркает. — Знаешь, уж кому-кому, а ему это имя очень подходит!
— А твою бабушку? Которая в аэропорту…
— Это была пристань для пароходов, разве ты не заметил?
— Не придирайся, я оговорился. Ляпнул, по обыкновению.
— Нечёткость фраз отражает нечёткость мышления, мой милый. В службе, куда ты идёшь работать, тебя быстро отучат ляпать. Жалко, честно говоря, — она прижимается ко мне. — Я уже привыкла…
Да уж. Я как-то забыл, что меня берут в местную НКВД.
Ирочка отстраняется, и я даже чувствую некий пробежавший по телу холодок…
— Слушай, что я тебе скажу. Если ты не хочешь сразу же сильно обидеть своих новых коллег, никогда не называй службу внешней безопасности подобными словами. В земном отделе, куда тебя пригласили, очень хорошо знают, что такое НКВД и гестапо.
— Ладно, учту, — я полон раскаяния, и Ирочка смягчается.
— Ладно, мой хороший. Ты спросил, как зовут мою бабушку? Её зовут Летящая под дождём. Иолла, короче.
— Не понял.
Она смеётся.
— Чего ты не понял? Ты полагал, что в целом мире Иолла я одна?
Я несколько секунд размышляю.
— Возможно, твоё имя носят и другие. Я даже догадываюсь, что тебя назвали так в честь бабушки — такое и у людей не редкость. Но то, что в целом мире ты такая одна, бесспорно.
Её глаза близко-близко.
— Наверное, ты прав, мой любимый ангел. Да и какая я теперь уже Иолла? Я давно уже твоя Ирочка…
Долгий, тягучий поцелуй.
* * *Нет, всё-таки лучше пусть была бы человеческая гулянка. Там что — гармонь пополам, сапоги всмятку, морда вдребезги. Всё просто. А тут… Вот, пожалуйста, все смеются. И подумать лишнего нельзя. Трудно мне, понятно?
«А никто и не обещал тебе, что будет легко. Всё, что я тебе обещала, мой милый — мы всегда будем вместе»
«Этого достаточно. А всё остальное — мелкие детали»
— Позволь дать тебе совет, Победивший бурю, — Ирочкина бабушка Иолла говорит вслух, то есть поёт и щебечет, — Ты всё время стесняешься своих мыслей. Не надо. Я лично не увидела ещё ничего отвратительного в твоих мыслях и чувствах. Думаю, все со мной согласятся.
— Да он нормальный парень, — это Ирочкин братец Федя-Фью, он сегодня присутствует со своей супругой. — Кто сказал, что все люди — кровожадные дикари? Ничего похожего. У него ни сабли с пулемётом, ни каменного топора.
Между прочим, так себе шуточка, ещё похуже моих. Но все смеются. Я давно заметил, что все ангелы смеются весьма охотно. Весёлый народ.
Братец Федя наклоняется ко мне, щурит глаз.
«Ну, если быть совсем уж точным, есть у тебя в голове кое-какие глупости, от которых не мешало бы избавиться. Но главное — это твоя любовь. Я рад за тебя и за Иоллу. А всё остальное — дело времени»
«Спасибо… шурин»
— Иолла, — вдруг вслух говорит прадедушка, — спой, пожалуйста.
За столом становится тихо. Иолл здесь сейчас две, но я понимаю — просьба обращена к моей жене. Она пару секунд думает. Встряхнула кудряшками, рассмеялась.
— Тебе отказать не могу, прадед.
Она неожиданно становится очень серьёзной. Молчит несколько секунд, и вдруг…
До этого я только раз слыхал, как поют ангелы. Да, это было тогда…
…Пламя костра, разложенного прямо на густом травяном ковре во дворе старого скита. Взвивающийся, нечеловеческий мотив Поминальной песни.
«Тебе лучше уйти, Рома» — Ирочка не прекращает пения, говоря со мной. Она смотрит на меня прямо, в огромных глазах, кажущихся сейчас тёмными, мерцают отблески костра. Я растерянно смотрю на неё. В чём я провинился?
«Тебе лучше уйти, человек» — я вздрагиваю. Они все смотрят на меня, и в глазах пляшет огонь. — «Ты ни в чём не виноват. Но сейчас — уходи!»…
Нет, сейчас ничего похожего. Песня льётся потоком, широко и привольно. Да, я знаю, что ангелы в состоянии сделать тембр голоса практически любым — так совершенен их голосовой аппарат, это не примитивные голосовые связки обезьяны, слегка доработанные эволюцией. Но это всё теория, сухая и бесполезная. Разве можно описать такое?..
