П Шуваев - Сказание о морде небритой
О раннем периоде ничего определенного сказать нельзя. Известно лишь, что в ходу был алфавит не то латинский, не то арабский, а печать не была еще изобретена. В эту же эпоху племя в целях решения продовольственной проблемы начало взимание штрафов с шедших на водопой животных, для каковой цели был воздвигнут забор с примыкающей живодерней.
Культура племени быстро развивалась, пока с изобретением печати не произошел раскол на несколько враждующих партий, каждая из которых владела собственной печатью - разумеется, единственно правильной. В ходе гражданской войны, в которой использовались такие варварские виды оружия, как арбалеты, заряженные солью, скоросшиватели и даже пресс-папье, племя оказалось под угрозой вымирания.
Спасло его лишь появление Великой печати Роршаха в виде большой кляксы, в которой каждый мог увидеть все, что ему угодно.
Демографический кризис был побежден с помощью справки о размноженности, по предъявлении которой незамедлительно появлялся новый ухр. В связи с этим съели оставшихся женщин, предварительно изъяв у них пропуска. Воцарившийся вслед за тем мир был нарушен лишь много лет спустя, когда один из ухров потребовал пропуск у другого: справка, как оказалось, способна была создавать лишь новых членов племени, но отнюдь не документацию на них. В соответствии с национальным характером это досадное упущение привело к многовековому кровопролитию, за которым несколько неожиданно последовала эпоха расцвета.
В стране началось всеобщее благоденствие, демократия достигла неслыханных высот:
за последние двести лет существования племени ни один ухр не был съеден против своего желания. Казалось, ничто не предвещало катастрофы.
Но внезапно было обнаружено, что на Великом охранном заборе, воздвигнутом незадолго до того на месте пришедшего в ветхость Изначального забора, висит бумажка с большой и страшной печатью. Что там было написано, ухры, не умея читать, не знали; вероятно, именно поэтому они перебили и съели друг друга. В живых остался лишь один, спрятавшийся в бутылку из-под чернил. Его дух и по сей день требует пропуск у всех, кто направляется к водопою.
С духом не рекомендуется вступать в разговоры, поскольку это может быть опасно для вашего здоровья. Оружие его не причинит вам вреда, если только сами вы не дух. Впрочем, всегда можно обезопасить себя, потребовав пропуск: дух-хранитель убежден, что пропуск существует по сей день, однако найти его невозможно, поскольку пропуск заколдован и залит чернилами.
* * * - Да, ребята, много же на свете идиотов! - сказал Кварк.
- Воистину ужасен гнев Господа нашего на язычников, осмелившихся впасть в грех чревоугодия относительно смиренного служителя церкви.
- Пошли отсюда, а то я, кажется, начинаю попахивать пылью, - сказал небрит.
- Точно, и клякса на тебя ползет.
Небрит в испуге стряхнул кляксу.
Пройдя через будочку, они пересекли становище, по дороге осмотрев вигвамы.
Вигвамы были входящие, исходящие и отхожие, и на всех было написано, что требуется пропуск, а к двери отхожего вигвама оный пропуск был прикреплен отравленными кнопками. Пропуск был большой, круглый и страшный: там было очень много страниц, и в центре каждой зияла огромная жуткая печать. Кварк поднес к пропуску зажигалку - все вокруг заколыхалось, завоняло и исчезло. Исчез и забор, только дух-хранитель по-прежнему торчал около своей призрачной будочки, да осталась стоять живодерня, сложенная из циклопических каменных блоков, потому что на крыше ее давно уже свили гнезда дикие еропланы.
Впереди лежала широкая ровная дорога, вымощенная паркетными плитами. По дороге бродили разные звери: они давно уже поняли, что дух им не страшен и что здесь можно устроиться вполне уютно. Мимо пробежало что-что большое и пушистое.
- Здравствуйте, - сказал небрит, - я небрит.
Но большое и пушистое уже скрылось. Вместо него небриту ответил изрядный тигр с полосками темно-фиолетового цвета на ярко-желтой шкуре. Тигр был вида настолько сытого и добродушного, что небрит даже не особенно испугался.
- Здравствуйте, - сказал тигр. - Вы на водопой?
- Нет, - ответил небрит, - нам надо найти дубовую рощу.
- Ну, стало быть, нам по дороге.
- А вы воистину тигр? - спросил брат Аврелий.
- Кто же я, по-вашему, такой, если не тигр?
Он изогнулся так, что полоски стали отливать изумрудом.
- Вы, сын мой, поистине очень сходны с оным, только вот расцветка у вас какая-то... небогоугодная.
Видимо, брату Аврелию доводилось переписывать и бестиарии.
- Разве я похож на малолетнего тигренка?
- Отнюдь, - успокоил его Кварк.
- Почему же мне нельзя одеваться по моде?
- Стало быть, у вас не вошел еще в моду стиль ретро, - решил небрит.
- Был, - вздохнул тигр, - в прошлом году был. Только это очень быстро отошло:
кому понравится друг друга есть...
- А сейчас чем вы питаетесь, сын мой?
- Да все больше чаек пьем, - сказал тигр, блаженно осклабившись, - с плюшками.
Вы, кстати, не проголодались?
- Нет, спасибо, нам вот в дубовую рощу бы надо...
- В таком случае, с прискорбием вынужден вам сообщить, что не могу сопровождать вас далее. Видите тропинку? Вам по ней идти. Только не советую я...
- Почему же?
Тигр задумчиво почесал задней лапой за ухом.
- К сожалению, не могу сказать вам наверное. Но, знаете ли, говорят, что вдоль этой торпинки творятся странные дела. А в конце...
Он помолчал минуту, словно то, что он собирался сказать, представлялось ему вовсе уж невероятным.
- В конце тропинки поляна, а там пасется сивый мерин. И главное будто бы с ним не заговаривать. Лучше всего пройти мимо, там будет еще одна тропинка, как раз в рощу. Так, кажется...
Тигр оглядел компанию, облизнулся и сказал:
- Слушайте, а может все-таки не надо? Плюшек лучше поедим...
- Не приличествует ли нам остаться, братия? - с надеждой спросил брат Аврелий.
Небриту тоже очень хотелось чаю с плюшками, но он боялся, что пока они будут пить, пройдет слишком много времени и наступит холод и смерть.
- Ладно, - разрешил Кварк, - идите с миром, святой отец. Дорогу вы знаете, если вдруг чего.
Тигр махнул хвостом, и они с братом Аврелием поспешили вперед. Небрит постоял немного, вздохнул и свернул на тропинку. Хотелось плюшек.
Тропинка производила впечатление хоть и не слишком популярной, но заросшей как раз настолько, чтобы радовать глаз ярок-зеленой травкой, ни в коей мере не препятствующей пешему хождению. Было светло, тепло, благоухали цветочки, в воздухе порхали бабочки, колибри и райские птички, шелестела листва, - короче, мир был прекрасен, и трудно было поверить, что где-то впереди обитает таинственный и грозный сивый мерин.
