Род Серлинг - Лихорадка
Где-то в глубинах своего подсознания Франклин Гибс услышал голос, далекий, но отчетливый. Голос сталкивающихся между собой монет. Металлическое, звенящее "Франклин!", выкрикнутое далеко-далеко. Он моментально проснулся и снова услыхал свое имя. И снова. Он встал с постели и прошел мимо испуганной жены к двери.
- Франклин! - Это доносилось из коридора. Голос смеялся над ним. Голос издевался над ним. Голос презирал его. Франклин распахнул дверь. В коридоре стояла машина, и ее огни-глаза загорались и гасли.
- Франклин! - позвала она. - Франклин, Франклин, Франклин.
Он закричал и захлопнул дверь.
- Франклин, Франклин, Франклин.
Голос заполнил комнату, и вдруг Гибс увидел отражение машины в зеркале ванной. Он снова закричал, обернулся и увидел машину за креслом. Он попятился, уперся спиной в дверь туалета, принял ее за путь к спасению и распахнул. В туалете стояла машина, мигая огнями и зовя его по имени. Он отшатнулся, споткнулся и упал, ударившись головой о стол. Из угла комнаты на него глядела машина.
- Франклин, Франклин, Франклин, - позвала она.
Он не мог больше кричать. У него не было на это сил. Ужас охватил его. Молчаливый, безголосый ужас. Он вскочил на ноги и заметался по комнате, натыкаясь то на мебель, то на Флору, которая пыталась удержать его. Потом распахнул дверь в коридор - и увидел усмешку стоящей там машины.
Последнее мгновение жизни Франклина Гибса занял безумный бег через гостиничный номер к окну. Он протаранил стекло и, увлекая за собой осколки, рухнул на бетонную площадку, окружающую бассейн двумя этажами ниже. Он упал на бетон головой вперед, и позвоночник его резко и отчетливо хрустнул. Флора никогда не слыхала ничего похожего на этот звук, донесшийся до нее сквозь собственный захлебывающийся крик, вырвавшийся при виде распластанного тела с повернутой под неестественным углом головой.
Никому не разрешили трогать тело. Кто-то, движимый чувством сострадания, прикрыл его одеялом. Заместитель шерифа вызвал скорую помощь, а теперь был занят тем, что освобождал от зевак место вокруг бассейна.
Мистер Любоу с бледным и озабоченным лицом помогал Флоре собраться. Он говорил ей, что на том конце города есть очень хороший небольшой санаторий, что он просто уверен, что там она сможет прийти в себя. Флора сидела на краешке постели, не слыша его нервно прерывающихся слов о том, как все сожалеют о случившемся. Она сидела безвольно и безжизненно, словно в кататоническом ступоре. В голове всплыла мысль, что надо бы послать вторую телеграмму брату Франклина, потом еще одна: что Франклин не верил в страховку, но она оставила их без внимания, позволив себе погрузиться в полнейшее оцепенение. Ей ни о чем не хотелось думать. Она слишком устала.
Внизу, у бассейна, лежало холодное изуродованное тело Франклина Гибса. Высунувшаяся из-под одеяла рука безжизненно покоилась на бетоне. В темном кустарнике послышался какой-то шум. По бетону прокатился серебряный доллар и, покружившись, улегся около ладони Гибса.
Никто из персонала гостиницы не смог объяснить, каким образом невдалеке от бассейна оказался "однорукий бандит", обнаруженный там на следующее утро. Он был в ужасном состоянии: покрытый вмятинами и царапинами, с заклиненным рычагом и выбитым стеклом, но его отправили на фабрику для ремонта, и через неделю-другую он уже снова стоял среди своих собратьев. Тем же утром мальчишка, чистящий бассейн, нашел серебряный доллар и со спокойной совестью сунул его в карман, а Флора Гибс улетела в Эльгин склеивать черепки своей разбитой жизни.
Она зажила молчаливо и тихо, никому не причиняя никаких неудобств. Лишь однажды, год спустя, произошло нечто необычное.
Церковь проводила благотворительный базар, и кто-то поставил видавший виды игральный, автомат, который называют обычно "одноруким бандитом". Трем ее подругам из Женского Союза с трудом удалось успокоить зашедшуюся в крике Флору и отвести ее домой.
Весь вечер был испорчен.
