Виталий Вавикин - Желание верить (сборник)
– Эта жара нас доконает! – говорит грек. Я говорю ему, что скоро нас найдут.
– Если уже не нашли, значит, что-то не так, – говорит он.
Мы снова спускаемся вниз. Без Олега. Он все еще слишком слаб. Я думаю о людях, которые остались внизу, об их разлагающейся плоти. Если нам не удастся найти кислородные баллоны, то поиск передатчика станет невозможен.
– Подумать только! – кричит Тео. – Еще вчера мы спешили отсюда выбраться, а сегодня уже добровольно спускаемся обратно. Не знаю, как тебе, а мне кажется, что человеческая природа выше всякого понимания!
12
Мы стоим внизу шахты, среди искореженного метала, и вокруг нас нет ни одного трупа.
– Что-то не так, – говорит Тео.
– Думаешь, кто-то уцелел? – спрашиваю я.
– Не знаю, – говорит он. Я предлагаю найти кислородные баллоны и осмотреться. Иду по коридору и вспоминаю печи, в которых горели те, кто умирал в комнате 13.10, в то время как их родственники рыдали от счастья. Вспоминаю графин с водой и иду в эту проклятую комнату.
– Кого-то ищешь? – спрашивает меня Софи. Она сидит на кушетке, скрестив худые ноги, и требует отвести ее к Олегу.
– Его здесь нет, – говорю я. Она смотрит, как я жадно пью оставшуюся в графине воду, и спрашивает о Тео.
Мы выходим в коридор. Идем сквозь тишину, мрак и хаос.
– Здесь никого больше нет кроме нас, – говорит Тео, когда мы находим его, и показывает анализатор. – Они просто исчезли. Все.
И снова коридор. И снова тишина, тьма и хаос. Станция вздрагивает, и мы падаем в груду сорванных со стен кабелей.
– Что это? – спрашиваю я грека. Он не отвечает. Анализатор светится бледно зеленым светом.
– Это продолжается, – шепчет грек. – Палубные отсеки, перегородки… Титана больше нет!
Я забираю у него анализатор. В теплоносителях ядерных реакторов нет ни калия, ни натрия.
– Марганца тоже нет, – говорит грек, показывая на проржавевшие стены. Я говорю, что это еще ничего не доказывает. – Это доказывает, что вслед за металлами исчезают оксиды и соли! – кричит Тео.
Станция снова вздрагивает. Я спрашиваю его, почему же тогда не исчезаем мы?
– Человек сложное существо! – кричит он.
– Тогда зачем ты бежишь?
– Не хочу проверять это на себе!
13
Зависшее в небе солнце кажется неестественно белым. Софи обнимает Олега и что-то говорит о любви. Морская вода за бортом становится прозрачной. Теряет свою монолитность.
– Думаю, мы потеряли хлор и натрий, – говорит Тео. – Молекулы распадаются.
Я вижу, как исчезает пол под нашими ногами. Теряет твердость, и наши ноги утопают в этом отсутствии форм.
– Мне страшно! – шепчет Софи.
Мысли становятся кристально прозрачными. Такими же, как вода, которой уже нет.
Я смотрю на Олега и понимаю все его мысли. Он любит Софи. Он боится за Софи.
– Ты не виноват, – говорит он мне. – Ни в чем не виноват.
Я чувствую страх Тео. Он боится, что Софи заглянет в его мысли и поймет весь ужас происходящего. Я чувствую его любовь. Вижу их детство. Вижу, как она умирает, и он материализует ее на нашей станции. Вижу Олега. И вижу новую смерть. Даже боль. Они хотят повторно воссоздать Софи. Несмотря на все запреты. Нет. Наука и глупость поистине не знают границ!
– Прости меня, – говорит Тео, и я понимаю, что голос его звучит внутри моей головы. Мы все становимся одним целым. Я, Тео, Олег, Софи… Миллионы голосов. Миллиарды судеб…
Исследовательская станция, растворяется в пространстве и падает на дно мира. Мира, которого нет. Падение, которого нет. Моя личность, которой нет… Все теряет значение. Привычных вещей больше не существует. Земли не существует. Наша целостность поглотила ее. Поглотила ближайшие планеты, солнечную систему, галактику. Законы физики утратили свою власть. Наш монолит стал более плотным. Он нагревался, утрачивая свою прозрачность. Ставшие частью нас атомы водорода прекратили существование. Гравитация утратила силу. Ядра изотопов, гелия и дейтерия распались на протоны и нейтроны. Не было больше ни физических сил, ни элементарных частиц в их современной форме. А температура продолжала подниматься. Материя уничтожала антиматерию. Протоны и нейтроны распадались на кварки и глюоны. Наш монолит превратился в плазму и продолжал сжиматься. Мы стали абсолютной плотностью. Абсолютным теплом. Безгранично малой точкой без времени и пространства. Совершенный ноль, за гранью которого нас ожидало нечто новое… Жизнь, у которой нет пределов и граней…
История пятая (Чужая кожа)
1
Анна вздрогнула и открыла глаза. За окном лил все тот же унылый дождь. Встряхнув головой, она попыталась прогнать остатки ночного кошмара, но он настырно витал перед глазами, как наваждение.
– Что случилось? – сонно спросил Клив.
– Я видела сон.
– И что?
– Там была кукла, и я была в ее коже.
– Какой ужас.
– И она у меня с самого рождения.
– Кто? Кукла?
– Кожа, которую я никогда не замечала. Кожа, которую надела на меня моя мать. Представляешь, я спрашиваю ее, зачем она это сделала, а она говорит: «Ничего страшного». Мы с тобой спали, а она вошла в комнату…
– И что?
– Да ничего.
– А кожа?
– Я ее сняла и надела обратно на куклу, которая стояла у спинки кровати. Самое интересное, что это моя кукла, но я никогда ее не видела.
– И что потом?
– Потом я просто одеваюсь, и мы вместе с мамой уходим.
– Куда?
– Не знаю. Мы просто идем по дороге, а под ногами бегут ручьи после дождя.
– Вот этого дождя? – Клив мотнул головой в сторону окна.
– Нет, дурачок, того, что был у меня во сне.
– Так ты сняла кожу?
– Да и теперь я даже ощущаю свободу.
– Значит это хороший сон, – Клив пожал плечами и подмял под себя горячее тело любовницы.
2
В подвале было темно и сыро. Бентли осторожно спускался вниз по скрипучим ступеням. Затхлая вода, наполнявшая чугунную ванну в дальнем конце подвала, вздрогнула. Выбравшееся из нее существо напоминало творение скульптора, решившего вырубить из цельного куска свежего мяса фигуру в человеческий рост с чертами, характерными для человека.
– Ты напугал мою жену, Рауль, – сказал ему Бентли.
– Я всего лишь хотел напомнить, что приближается время.
– Я помню об этом, Рауль.
– Не забывай, кому ты обязан.
– И об этом я тоже помню… Уговор, есть уговор. Осталось совсем немного. Поверь, я хочу этого так же, как и ты.
– Анна…
– Да, Рауль?
– Она сейчас с другим. Я чувствую, как он гладит ее кожу. Чувствую его жар.
– Я исправлю это, Рауль.
– Исправь, пока не стало слишком поздно.
– Я понимаю.
Существо снова скрылось в затхлой воде. Лестница заскрипела под тяжестью тела Бентли.
3
– Ты поговорил с ним? – спросила его жена, когда он прошел на кухню.
