Елизавета Манова - Легион
- Стойте! - крикнул Альд. Огонь, темнота и теплый ствол лучемета в руках...
Под белым небом лежала лазурная степь, и только Город темнел впереди.
И теплый ствол лучемета в руках...
- Алек, - спросил он, - это было?
Алек кивнул. Стоял и молчал, огромный и надежный, а под глазами круги, а в глазах тоска, и лучемет уже заброшен на спину.
- Было, - сказала Инта и поглядела в глаза. Ненавистная форма и золото на рукаве, но все это так далеко, словно и не было никогда. Никогда - Латорн. Никогда - жизнь. Только Город и степь, и лучемет в руках.
- Это не Легион, - сказала она. - Но и только.
А Алек угрюмо молчал. Что он об этом знает? подумал Альд. Что и на что мы сменяем?
- А если не в Город? Что скажешь, Алек?
- Все равно. Ребята - не дураки. Если б так просто...
А Инта вдруг засмеялась. Короткий недобрый смех и темный огонь в глазах.
- Каждому свое, так? Ну что же, это второй вариант. Если хочешь...
- Хочу, - ответил Альд.
И Город остался сбоку, сбился в тяжелый ком, спрятался за горизонт, и только голубизна и белесое небо...
Что-то должно случиться, подумал он.
И ничего не случилось.
Они просто шли, и было, как в жизни: голод, жажда и тяжесть в ногах; мы живы, подумал он, вот чепуха, я знаю, что это обман, но так хочется верить...
Он вскинул голову - тревога? нет, радость. Воздух ожил и запахло дымом - не мертвою гарью пожарищ, а сладким дымком костра.
И они добрели до костра. Совсем небольшой, игрушечный костерок, и люди сидели вокруг него, а нелюди в стороне.
- Свои! - негромко ответил он, и лучеметы отправились по местам, а люди раздвинулись, пропуская пришельцев к огню.
Их никто ни о чем не спросил. Им просто налили из фляги воды и сунули Алеку полупустой котелок.
И удивление до немоты, потому что вода вливается в рот, и ты глотаешь ее, и чувствуешь, что ты жив. И даже испуг, когда ощущаешь вкус - почти забытое чувство: вкус еды, и голод, который подстегивает тебя, и скрежет ложки о дно котелка.
Совсем как в жизни, подумал он, жалко, что не в горах...
Он встрепенулся, откинув сон. Игрушечный костерок умирал, и люди молчали возле огня, а непохожие на людей в стороне. А Алек спит. Уткнулся в колени лбом и заснул, а Инта сидит с оружием под рукой, готовая ко всему...
- Меня зовут Альд, - сказал он соседу, и сосед поглядел на него. У соседа было чудное лицо: зеленые глазки в багровой шерсти и челюсть, скошенная назад.
- А я - Эфлал, - ответил он.
- Чего мы ждем?
- Тем, чего еще?
- Зачем?
- А вы что, не на прорыв?
- Не знаю, - ответил Альд. - Мы еще ничего не знаем, - сказал он. Только из Легиона.
- А в Городе были?
- Да. Успели подраться. А потом прижало и...
- Рокирнулись? Лихо с первого раза.
- А что это значит?
- Через время, - сказал Эфлал. - Это когда назад. А можно форсануться - это вперед. Только трудней.
- А зачем? - спросил его Альд. - С кем вы воюете? За что?
- Ни с кем, - ответил Эфлал. - Тут без времени. Надоело, - сказал он.
- А прорыв?
- Не знаю, - сказал Эфлал. - Куда-нибудь. Надоело.
Умер костер, только угли еще живут, но из них уходит багровый свет, и смерть подползает к нам. Темнота без звезд, без ветра, без голосов. Я не жалею, подумал он, ни дня, ни часу не выкинул бы из жизни. Только война... война - не моя работа, подумал он. Ненавижу войну, подумал он, просто это есть у меня в крови, я не верил в такое наследство, но, оказывается, это есть, предки мои - далхарские пираты - передали мне этот дар. Я умел воевать, хоть ненавижу войну, и последний упал на том перевале, расстреляв свой последний патрон. Неужели за это? подумал он. Неужели я недостоин просто смерти? Простого и честного Ничто?
А небо темнело. Сгорело, спускалось, сгущалось в беззвездную ночь, и надо идти. Он глянул на Алека, но тот уже был на ногах, и Инта была рядом с ним. Могучие нечеловеки подняли тяжелые трубы, и черная степь приняла нас в себя.
Мы шли. Было очень темно, и не сразу привыкли глаза; темнота наверху и темнота впереди, и красные искры уже зароились в степи.
Мы шли, слившись в цепь, молчаливою одномыслящей массой, и только шуршала трава, и гремели шаги больших.
А из красных искр уже выросли красные вспышки.
Остановились. Те, что несли орудия, спокойно и четко приладили их на опоры, и трубы плюнули красным огнем; засвистело над головами, но мы уже шли вперед, и их снаряды легли у нас за спиной, а наши накрыли кого-то; столб пламени встал впереди, и клочья летели в огне, но мы уже вскинули лучеметы и шли, прожигая дорогу, а степь отвечала огнем, и кто-то упал, но мы шли вперед, прожигая дорогу, ответный огонь ослабел и, кажется, мы прорвемся...
Они рубанули нас справа. Подпустили и дали огня, и Альд увидел, как наши вспыхивают на ходу, и факелами рушатся на траву, и кружатся, и гаснут, но Инта уже побежала на фланг, и мы несемся за ней, а цепь все идет вперед, и мы прорвемся, прорвемся! но это уже пришло: рев моторов и рев разрывов. Снаряд разорвался над цепью и Альд увидел все: несущиеся транспортеры и дальний набросок башен; злость и тоска, но об этом некогда думать, только одно осталось, и он ухватился за время, за это проклятое неподатливое время, сжимая его в комок, и оно поддалось, и стало сжиматься, свиваясь в упругий кокон, и он охватил им себя, а потом Алека и Инту, и рванулся отсюда прочь - в не сейчас, в не так...
И они подходили к Городу, а Город тянулся к ним...
- Ну что, - сказала Инта, - круг замкнулся? Альд промолчал, и Алек хлопнул его по плечу.
- А здорово мы в себя палили! Во дают, а? Похлеще, чем Легион!
- Смешно, - отозвалась Инта. В самом деле, смешно. Интересно, могу ли я себя победить?
- К черту! - сказала она. - Объявляю перемирие. Не хочу воевать с собой, - сказала она. - Боюсь, что я себя пристрелю. Не терплю самоубийц, - сказала она.
- А вторая ты? - спросил ее Альд.
- Попробуем объясниться. Раз мы смогли в себя стрелять, сможем и говорить.
- А договориться? - спросил Алек. - Черта два я с собой сговорюсь!
- Вы спятили, ребята! - сказал Альд. - Рыбы небесные - и только!
- Ну и что? - сказала она. - Надо идти до конца.
А время уже сжималось вокруг. Они сжимали его все вместе, стягивали в упругий ком, в тяжелую душную скорлупу, и стало уже невозможно дышать, как тогда, в норе, подумал Альд, вот что это было, но время уже вырывалось из рук, распрямилось огромной пружиной и вышибло их далеко вперед. И они к костру...
- Свои! - негромко ответил Альд, и лучеметы отправились по местам, а люди раздвинулись, пропуская пришельцев к огню...
- Стойте! - воскликнул Альд. Не тот, что еще подходил, а тот, что сидел у огня. Он уже не сидел, а вскочил. И Алек, что спал у огня. Он уже не сидел, а вскочил. И Алек, что спал у огня, уже не спал, а держал в руках лучемет, но Инта, что была у костра, положила руку ему на плечо.
