Фрэнг Герберт - Создатели небес
«Нужно сделать что-то рациональное», — подумал он.
Фраффин через силу поднялся и направился через комнату к стальным изгибам репродуктора пантовива. Неуклюже плюхнувшись в мягкое управляющее кресло, направил сенсоры на поверхность планеты. Спутниковые реле замкнулись на датчиках сложного механизма. Фраффин отыскал дневное полушарие и стал наблюдать за деятельностью своих созданий, пытаясь найти что-то такое, что заставило бы забыть внезапное знание.
По экрану проплывала земля, точно желто-зеленая шахматная доска, тронутая там и сям шоколадно-коричневыми пятнами. Скоростные шоссе… дороги… сверкающая амеба большого города — он вгляделся в улицы, и неожиданно экран высветил небольшую толпу маленьких фигурок, сгрудившихся, точно куклы, на перекрестке. Они смотрели на уличного артиста, крошечного остролицего гиганта в мятом сером костюме и засаленной шляпе. Туземцы стояли, скрывая волнение, около шаткого лотка с прозрачным куполом.
— Блохи! — воскликнул артист, и в голосе слышалась непререкаемость врожденной самоуверенности. — Да, вот кто это — блохи. Но благодаря древнему сокровенному методу дрессировки я заставляю их проделывать для вас фантастические кульбиты и поразительные трюки. Посмотрите, как отплясывает эта милашка. А вот эта блоха тащит колесницу. А эта малютка прыгает через барьеры! Они будут бороться, бегать наперегонки и резвиться для вас! Подходите поближе. Всего одна лира, чтобы взглянуть сквозь увеличительные очки и увидеть эти чудеса!
«Интересно, знают ли эти блохи, что принадлежат кому-то?» — подумал Фраффин.
4
Для доктора Андроклеса Турлоу все началось с оглушительного телефонного звонка в середине ночи.
Неуклюже нащупывая телефон, Турлоу уронил трубку на пол. Минуту он пытался отыскать ее ощупью, не проснувшись до конца. Разум цеплялся за обрывки сна, где он вновь переживал яркие моменты как раз перед взрывом в Лоуренсовской Радиационной лаборатории, который повредил его глаза. Это был знакомый сон, он начал терзать его вскоре после того несчастного случая трехмесячной давности, но Турлоу чувствовал, что теперь сон наполнился новой сущностью, которую надо было бы профессионально исследовать.
«Психолог, исцелися сам», — подумал он.
Трубка издала дребезжащий звук, который помог, наконец, отыскать ее. Доктор прижал трубку к уху.
— Слушаю. — Горло пересохло, и голос был хриплым.
— Энди?
Он прочистил горло.
— Да?
— Это Клинт Моссмэн.
Турлоу сел, свесив ноги с кровати. Коврик захолодил босые ступни. Светящийся циферблат будильника показывал два часа восемнадцать минут пополуночи. Время и тот факт, что Моссмэн был заместителем главного окружного шерифа, означали, что произошло экстраординарное. Доктор Турлоу понадобился Моссмэну в качестве судебного психолога.
— Ты слушаешь, Энди?
— Да, слушаю, Клинт. В чем дело?
— Боюсь, плохие новости, Энди. Папаша твоей старой подружки только что прикончил ее мать.
На миг слова показались бессмысленными. «Старая подружка?» У него здесь имелась всего одна старая подружка, но сейчас она была замужем за другим.
— Это Джо Мэрфи, папаша Рут Хадсон, — пояснил Моссмэн.
— О Господи, — пробормотал Турлоу.
— Мне некогда, — сказал Моссмэн. — Я звоню из автомата напротив офиса Джо. Он закрылся там, и у него пистолет. Он говорит, что сдастся только тебе.
Турлоу покачал головой.
— Он хочет меня видеть?
— Ты нужен нам здесь немедленно, Энди. Я знаю, тебе все это неприятно — ну, Рут и прочее, — но у меня просто нет выбора. Я хочу предотвратить перестрелку.
— Я предупреждал вас, что что-то в таком роде должно было произойти, — сказал Турлоу. Его внезапно охватило горькое негодование на этого Моссмэна и всех жителей Морено.
— У меня нет времени спорить с тобой, — сказал Моссмэн. — Я сказал, что ты уже едешь. Вряд ли это займет больше двадцати минут. Поторопись, ладно?
— Конечно, Клинт. Сейчас.
Турлоу положил трубку. Он приготовился к боли от света и включил ночник. Глаза немедленно заслезились. Доктор быстро замигал, раздумывая, сможет ли когда-нибудь выносить внезапный свет без боли.
На него начало наваливаться осознание того, что сказал Моссмэн. Разум отказался повиноваться. «Рут! Где Рут?»
Но его это больше не касалось. Теперь это проблема Нева Хадсона.
Доктор начал одеваться, двигаясь бесшумно, как привык делать по ночам, когда еще был жив отец. Он взял с тумбочки бумажник, нашел и надел часы, очки, затем — специальные поляризующие очки с регулируемыми линзами. Как только он надел их, глаза тотчас успокоились. Турлоу поднял взгляд, поймав в зеркале собственное отражение: худое лицо, темные очки в тяжелой черной оправе, черный ежик волос, слегка топорщащихся на висках, длинный нос с небольшой горбинкой, скрытой очками, большой рот с чуточку более толстой нижней губой, линкольновский подбородок, выбритый до синевы, с расходящимися в разные стороны царапинами.
Не помешало выпить, но на это не оставалось времени. «Бедный больной Джо Мэрфи, — подумал он. — Боже, какое несчастье!»
5
Турлоу насчитал пять полицейских машин, выстроившихся под углом к поребрику перед зданием компании Мэрфи. Прожектора чертили причудливые светящиеся узоры на фасаде трехэтажного здания и вывеске над входом «КОМПАНИЯ ДЖ. X. МЭРФИ — ВЫСОКОКАЧЕСТВЕННАЯ КОСМЕТИКА».
Яркие огни отражались от вывески. У Турлоу заболели глаза. Он сошел на тротуар и принялся разыскивать Моссмэна. Две группы мужчин затаились за машинами, стоявшими вдоль улицы.
«Неужели Джо стрелял в них», — подумал Турлоу. Он знал, что его отлично видно из окон в том здании, но не чувствовал того хрупкого одиночества, которое охватывало его во время тушения пожаров на рисовых полях на войне. Турлоу знал, что отец Рут не сможет выстрелить в него. Этот человек мог взорваться в одном направлении — и уже сделал это. Мэрфи сейчас лишь немногим отличался от пустой оболочки.
Один из офицеров на противоположной стороне улицы вытащил из машины мегафон и закричал:
— Джо! Эй, Джо Мэрфи! Здесь доктор Турлоу! Спускайся оттуда и сдавайся! Мы не хотим, чтобы пришлось входить к тебе со стрельбой.
Усиленный мегафоном голос зарокотал и эхом заметался между зданиями. Несмотря на неизбежное искажение усилителя, Турлоу узнал голос Моссмэна.
Окно третьего этажа со страшным скрипом раскрылось. Круги света метнулись по каменной облицовке, выхватывая окно из мрака. Мужской голос прокричал из темноты:
— Ни к чему применять силу, Клинт, я вижу его. Я спущусь через семь минут.
