Юрий Петухов - Фантом
В коридоре подсохло. Обрывки обоев сами собой приклеились на прежние места. Лишь мерцал холодным светом оброненный окопником в углу граненый штык да хрустели под ногами щепки.
Антон Варфоломеевич подошел к раскрытому на кухне окну и впервые в жизни, глядя куда-то вверх, в поднебесные темные выси, размашисто и истово перекрестился.
На следующий день Антон Варфоломеевич на службу не пошел. Едва поднявшись с постели в половине десятого, когда жена уже упорхнула на работу, он потянулся к телефону. Руки не слушались, трубка пыталась выскользнуть из ладони, номерной диск не поддавался, да и сам телефон все норовил сползти со столика. "У-у! Поганые эргономисты!" - выругался вслух Антон Варфоломеевич, имея в виду конструкторов аппарата, занимавшихся удобством его использования. И на самом деле - для того чтобы набрать номер, постоянно приходилось придерживать телефон другой рукой.
- Сашка? Ты?!
- Вас слушают, - ответствовал Сашка, явно не узнавая осипшего шефа.
- Оглох, что ли?! - Антон Варфоломеевич не на шутку разъярился. - Что с директором?
- Антон Варфоломеевич? - Сашенька залебезил. - А я вас и не признал, счастливым будете, с добрым утречком вас, - тараторил он, - как здоровьечко?
- Да ты умолкнешь?! Что там, спрашиваю, отвечай, преда... - сон еще крепко сидел в памяти Баулина, но все же он вовремя осекся.
- Все понял, - бодро ответил порученец, хотя ничего-то он ровным счетом не понимал, - новостей нету. Нестеренко этого тоже пока нет. Ждем к вечеру, может - завтра с утра. А отчетик наш готов почти, последние бабки подбиваем, в общем, слепили на славу.
- А ну его к черту! - В голове Баулина гудело. - Что еще?
- Все! - твердо заявило доверенное лицо.
- Тогда лады. Сегодня меня не ждите, буду дома работать. Вот теперь и у меня все.
Антон Варфоломеевич бросил трубку, отчего телефон наконец слетел с тумбочки, но, к счастью, застрял между нею и стенкой, обитой небесно-голубым шелком, и тут же отчаянно заверещал. У Баулина все внутри перевернулось, содрогнулось в приступе раздражительности. Он вновь схватил трубку, чертыхаясь и пытаясь вытащить непокорный аппарат из щели.
- Это прокуратура? - спросил металлический голос.
Ничего не ответив, Антон Варфоломеевич выдернул телефонную вилку из розетки и повалился на постель в полнейшем бессилии.
До трех часов дня Антон Варфоломеевич спал беспробудным сном, и ничего ему не снилось. Свинцовая мгла проглотила его и оставляла в своей власти в течение нескольких часов. Но все имеет свой конец. Разбудил его тот же телефон.
Спросонья Антон Варфоломеевич долго не мог понять, что творится и кто посмел прервать столь необходимый ему сейчас отдых, - голова была несвежая, и потому, не открывая глаз, он поначалу грешил на будильник. Шевельнуться было лень. Потом до него дошло - будильник трещал бы намного противнее и громче, а тут было мелодичное треньканье. "Что за чертовщина?" - подумал он, но потом сообразил - приезжала жена домой обедать, приезжала на их славненьком "Жигуленке", который Антон Варфоломеевич так и не научился водить. Она-то и подключила, верно, проклятый шнур.
Звонивший был настойчив. Таких Баулин поневоле уважал.
- Тоша? - спросила трубка неразборчиво.
- Антон Варфоломеевич, ваш покорный слуга, - недовольным голосом поправил звонившего Баулин.
- Не трепись! Слушай лучше. Ты чего не у себя?
Антон Варфоломеевич узнал привычный снисходительный басок Иван Иваныча, и тон его мгновенно переменился.
- Приболел малость, Иван Иваныч, - приторно прошелестел он, - как вы-то, как самочувствие?
Он припомнил ночной кошмар, и сиреневое лицо своего покровителя, и руки за спиной... "А вдруг правда? - подумалось ему. - Вдруг сон-то вещий?!" Верить в это не хотелось, но мурашки сами по себе побежали по телу.
- Какое, к черту, самочувствие? У тебя все спокойно?
- Да вроде бы... - начал Антон Варфоломеевич.
- Значит, так, не добрались еще! - Иван Иваныч волновался.
- Как это? - не понял Баулин.
- Узнаешь как, - голос опустился до шепота, - доброжелателей много, пишут, сам понимаешь, а там... - Иван Иваныч уважительно смолк на секунду, - верят всему, комиссии шлют. Меня замурыжили вконец, анонимщики чертовы!
- Клеветники, - поддержал его Антон Варфоломеевич.
- То-то и оно. Я думаю, тебе растолковывать не надо, а? Воду-то в ступе толочь? Сам дойдешь? Но гляди, чтоб с сей минуты и сам и вся твоя шатия-братия - гармоническими личностями! Понял?
- Слушаюсь! - ответил Антон Варфоломеевич, вставая с постели и вытягиваясь в струнку.
Звонок растревожил душу. Мрачные предчувствия овладели Антоном Варфоломеевичем. Надо было что-то делать, а что именно, он не знал. Суетиться было бесполезно. Да и вообще, были ли основания для беспокойства? Кто мог ответить на этот вопрос? Но состояние неопределенности, жуткого ожидания чего-то давило на него сильнее, чем реальная опасность.
Антон Варфоломеевич попробовал запустить удочку еще в одно местечко. Но, к сожалению, звонок заместителю не существующего пока директора, стародавнему приятелю Баулина, ничего не прояснил.
- А бог его знает, - сказал тот, - новая метла всегда по-новому метет. Но ты-то чего беспокоишься? Иль на мое место метишь?
Зам был всего-навсего кандидатом, а в институте было несколько докторов, и потому ему приходилось быть начеку, мнительнось становилась чертой его характера.
Но Антон Варфоломеевич на провокацию не поддался. Промолчал. И потому опять заговорил зам:
- Но ты завтра приходи, Антоныч, ладно?
- Куда я денусь, приду. Вот только долго ли нам ходить-то осталось?
Зам расхохотался.
- А ты и впрямь болен, Варфоломеич, пора тебя в отпуск.
На том разговор и закончился.
Чтобы развеяться, Антон Варфоломеевич присел к телевизору, щелкнул выключателем. Показывали хронику. Операторская группа, несмотря на рушащиеся здания и непрекращающуюся пальбу, творила чудеса. На экране шли бои, лилась кровь.
Как ни странно, чужие горести отвлекли Антона Варфоломеевича от собственных надуманных бед. Он расслабился, откинулся на спинку кресла и полуприкрыл глаза. Ему было искренне жаль истребляемых военной мясорубкой людей, ,но происходило это где-то далеко и потому казалось полуреальным, неживым, вроде тех вестернов и боевиков, что заполнили за последние годы кинотеатры. В боевиках события текли и развивались даже более естественно и жизненно, чем сейчас, на телеэкране, по крайней мере так чудилось Антону Варфоломеевичу.
Свое было важнее, значимее. Ведь до чего дошел! Ведь как изработался! Да, так и до психушки недолго! Баулин тихо и уныло тосковал. Конечно, жена была права - она весь вчерашний вечер просто-таки молила его подумать о своем здоровье, не выматываться так. У Антона Варфоломеевича до сих пор в ушах звенел ее высокий голосок со всхлипами и придыханиями:
