Уильям Тенн - Шоколадно-Молочное Чудище
«Не буду, — мысленно застонал он. И поглядел ей в глаза. — Нет, не могу! Не могу молоть такой совершеннейший вздор. И ведь она ребенок... маленькая девочка».
— Неужели ты сомневаешься во мне, дорогая? — Слова маленькими толчками вырывались у него изо рта вместе с дыханием. — Никогда, никогда не сомневайся во мне. Ты для меня единственная, так было и будет всегда, до тех пор, пока существуют небо над головой и земля под ногами. Ты и я, мы всегда будем вместе.
Он должен прекратить это. Еще немного, и она полностью возьмет его под контроль. Он уже говорит то, что она хочет услышать, а скоро будет и думать так же. Однако мысленные призывы не помогали. Как только она замолкала в ожидании и наступала его очередь, Картер не мог сдержать рвущихся изо рта слов...
Дороти перевела взгляд на совершенно одинаковые холмы в отдалении. Глаза у нее затуманились от слез, и, вопреки собственному желанию, Картер почувствовал, что в горле у него перехватило. «Нелепо! И тем не менее, как грустно...»
— Я почти боялась твоей любви, — сказала она. — Я чувствовала себя такой одинокой и убедила себя...
«Сейчас. Пока она говорит. Пока вся сила ее разума не обращена на него — потом она будет непреодолима. Сделай то, что должен. Вот он — способ взорвать мир ее мечты. Сделай это».
Он потянулся к ней.
— ...что ты забыл меня и нашел другую. Откуда мне знать...
Он внезапно схватил ее.
Он сделал то, что был должен.
Земля дрогнула под ногами, и от края до края небес прокатился оглушительный рев. Однако Картер не оглох, иначе как бы он мог расслышать все, каждый звук, каждую ноту этого немыслимого раската, от которого завибрировали сами кости черепа? Как бы мог почувствовать сопровождающий эти звуки страх?
Кричала не только Дороти. Кричали леденцовые деревья. Кричали кусты с пирожками. Кричали оба холма. Шоколадная река вздыбилась между кричащими берегами и кричала тоже. Кричали камни и даже воздух.
А потом земля раздалась, и Картер Браун провалился в тартарары. Его падение длилось целые столетия, его падение длилось бесконечные эпохи, его падение длилось вечность. Потом оно прекратилось, крики смолкли, он отнял руки от ушей и оглянулся по сторонам.
Он находился внутри тускло-серого, совершенно круглого, лишенного каких бы то ни было выступов склепа. Ровная, изогнутая поверхность со всех сторон — ни дверей и окон, ни швов, ни трещин. Место, абсолютно непроницаемое для света и звука.
Так и должно быть, начало доходить до него, пока он, как безумный, описывал круг за кругом. Самое дно этого мира мечты, откуда ни свет, ни звук никогда не дойдут до сознания Дороти.
Потайная камера в ее уме, созданная специально для того, чтобы спрятать там смертельно опасное воспоминание о нем, — навсегда или, по крайней мере, на тот срок, пока будет продолжаться жизнь самой Дороти.
