Уильям Тенн - Консульство
А когда он это сделал, увиденное нам не понравилось — уж больно странным оказалось развитие нашего сюжета.
Марсианин не был зеленым и пузырчатым. Он напоминал очень тонкий и гибкий цилиндр высотой примерно нам по пояс — синий с белыми полосками. Чуть ниже середины цилиндра свисало около дюжины щупалец, а в верхней его части виднелись отверстия и выступы — наверное, уши, носы и рты.
Вся эта конструкция стояла на пьедестале совсем маленького цилиндра, снабженного, как мне показалось, дном-присоской для лучшего контакта с песком.
Когда наш зеленый друг закончил свои дела под доставившим нас пузырем, он вылез из песка неподалеку от Йо-Йо и его машины. Йо-Йо на секунду застыл, затем словно раскис, стал совсем гибким и низко согнулся, раскидав щупальца по песку.
То был не поклон. Такое поведение напомнило мне виляющую хвостом собаку.
— А ведь они могут оказаться двумя разумными расами Марса, — тихонько предположил Пухляк.
Парень со щупальцами еще обнимал песочек, а зеленый пузырь уже поднялся в воздух и улетел в том направлении, откуда явился. Это весьма напоминало поведение такого же пузыря в бухте, только сейчас он улетел, а на Земле скользнул над водой и погрузился. Но в обоих случаях все было проделано столь быстро и небрежно, что выглядело откровенно оскорбительно. В конце концов, в нашем штате я не какая-нибудь там голь перекатная: один из моих предков мог приплыть в Америку на первом корабле с колонистами, если бы не сидел в это время в тюрьме.
Цилиндр повернулся и смотрел вслед медузе, пока та не скрылась. Затем очень медленно развернулся обратно и взглянул на нас. А мы нервно переступали с ноги на ногу.
Наш гость принялся выгружать из машины на песок какое-то оборудование. Потом стал вставлять одну детальку в другую, соединять одну хреновину с другой фиговиной, и вскоре на свет появилась дикая на вид угловатая блестящая машина. Цилиндр переместил ее вплотную к серому пузырю, доставившему нас на Марс, забрался в машину и поковырялся внутри щупальцами.
Вокруг машины появился маленький пузырь, соприкасающийся с серой дымкой нашего.
— Шлюз, — догадался Пухляк. — Он делает шлюз, чтобы войти, но не выпустить при этом наш воздух. На Марсе-то атмосферы, считай, практически нет.
Пухляк оказался прав. В серой стенке пузыря чуть выше уровня воды появилось отверстие, куда протиснулся парень со щупальцами и на некоторое время завис в воздухе, разглядывая нас.
Внезапно цилиндр с плеском плюхнулся в воду и скрылся с глаз. Мы подбежали к борту и посмотрели вниз.
Цилиндр сидел на дне, протянув все щупальца к макрели, которая отчаянно работала хвостом, уткнувшись носом в серую стенку. Из отверстия на поясе цилиндра поднималась цепочка пузырьков.
— Хотел бы я знать, чего он хочет от бедной макрели? — удивился я. — Он ее до смерти напугает.
Не успел я договорить, как сине-белый марсианин стал всплывать, поднялся над бортом и опустился на палубу, мокро чмокнув присоской.
В нашу сторону развернулись два щупальца. Мы попятились. Одно из отверстий выше пояса цилиндра растянулось и изогнулось, словно рот заики.
— Вы... э-э... разумная форма жизни с Земли? — услышали мы рокочущий и поразительно низкий бас. — Я... э-э... не ожидал сразу двоих.
— Английский! — одновременно завопили мы.
— Правильный язык? Э-э... кажется, да. Вы... э-э... из Новой Англии, но английский — правильный язык. Этот язык в меня дрифанули, чтобы я смог правильно подстроиться. Извините меня. Я... э-э... ожидал только одного и не знал, какая вы форма жизни — морская или сухопутная. И я... э-э... сперва подумал, что... Разрешите представиться: мое имя Близел-Ри-Ри-Бел.
— А мое Майерс. — Пухляк шагнул вперед и пожал щупальце, привычно беря ситуацию в свои руки. — А это мой друг Пол Гэрланд. Полагаю, вы явились предъявить нам счет за обед?
— Предъявить счет, — отозвался Близел. — Настроить. Сделать выбор. Объяснить. И еще...
Пухляк поднял руку-окорок и помахал перед Близелом. Тот смолк.
— А куда подевался второй марсианин?
Близел сплел два щупальца косичкой.
— Не другой... э-э... марсианин. Я марсианин... э-э... и представитель марсианского правительства. А Он-Из-Шойна — посол Шойна.
— Шойна?
— Шойна. Галактической нации, для которой наша система лишь провинция. Шойны — нация нашей и других галактик. И они же, в свою очередь, часть еще более крупной нации, имени которой мы не знаем. Он-Из-Шойна, то есть... э-э... посол, уже... э-э... решил, кто из вас подходит лучше, но не сказал об этом мне. И я должен... э-э... сам сделать выбор, чтобы доказать наши способности и нашу... э-э... пригодность называться полноправными гражданами в Шойне. Но это трудно, поскольку мы... э-э... всего в пять раз более развиты, чем вы, если округлить цифры.
— Вы хотите выяснить, кто из нас более пригоден? Но к чему?
— Чтобы остаться здесь в качестве дипломатического представителя, чтобы ваши сопланетники смогли прилетать сюда. Они могли бы прилетать и сейчас, если бы не барьер равновесных сил, дрифанутый вокруг вашей планеты и ее спутника. Этот барьер защищает вас от нежелательных вторжений, а заодно... э-э... не дает вам неожиданно... э-э... появиться в цивилизованной части Шойна. Его-Из-Шойна на вашей планете больше интересовало развитие разумных форм жизни, обитающих в коре вашей планеты, а не на ее поверхности. Прошу вас, не сочтите это недоверием, ибо Он-Из-Шойна не знал, что вы овладели умением межпланетных полетов.
— Он-Из-Шойна на Земле, — процедил Пухляк. — Тот самый, что послал нас сюда. Так говорите, это их посол на Земле?
Марсианин смущенно плел щупальца. Белые полоски на цилиндрическом теле стали шире.
— На Земле... э-э... пока не требуется посол. Он-Из-Шойна там... э-э... просто консул. К нему могут обратиться все... э-э... разумные формы жизни Земли. Я... э-э... еще вернусь.
Он нырнул обратно в пузырь поменьше, служивший ему шлюзом, и начал копаться в своих штуковинах и фиговинах.
Мы с Пухляком сравнили впечатления.
Вся наша Галактика и несколько других являются частью федерации под названием «Шойн». Марс практически готов присоединиться или быть принятым в федерацию, других членов которой марсиане считают настоящими мудрецами. А Земля есть лишь захолустная планетка, которой полагается лишь консул, тот самый зеленый пузырь «Он-Из-Шойна». Какие-то другие разумные формы жизни, найденные на нашей планете, консул ставит даже выше, чем людей. Тем не менее мы удивили его, обзаведясь космическими кораблями гораздо раньше, чем ожидалось. Но эти корабли не могут улететь дальше Луны из-за какого-то «барьера равновесных сил», который не дает никому попасть на Землю, равно как и улететь с нее.
