Клайв Баркер - Они заплатили кровью
- Какой старик? - не понял Тетельман.
- Он имеет в виду того, в деревне, - ответил Локки, и вновь повернулся к Черрику: - Ты это хотел сказать?
- Он хочет, чтобы мы ушли. Как изгнанники. Как они. Как они! - Черрика охватывала паника, с которой он уже не мог справиться.
- У него тепловой удар, - Дэнси не удержался и поставил диагноз. Но Локки знал, что это не так.
- Нужно перевязать твою руку... - Дэнси медленно подвигался к Черрику.
- Я слышал его, - мычал Черрик.
- Конечно. Только успокойся. Мы сейчас во всем разберемся.
- Нет, - ответил Черрик. - Нас изгоняет отсюда все, чего мы ни коснемся. Все, чего мы ни коснемся.
Казалось, он сейчас рухнет на землю, и Локки рванулся, чтобы подхватить его. Но как только он взялся за плечо Черрика, мясо под рубашкой начало расползаться, и тут же руки Локки окрасились в ярко-красный цвет; от неожиданности он их отдернул. Черрик упал на колени, которые обратились в новые раны. Расширенными от страха глазами он смотрел, как темнеют кровавыми пятнами его рубашка и брюки.
- Боже, что со мной происходит, - он плакал навзрыд.
Дэнси двинулся к нему:
- Сейчас я тебе помогу...
- Нет! Не трогай меня! - умолял Черрик, но Дэнси не мог удержаться, чтобы не проявить заботу:
- Ничего страшного, - сказал он деловито, как заправский доктор.
Но он был не прав. Взяв Черрика за руку, чтобы помочь подняться с колен, он открыл новые раны. Дэнси чувствовал, как струится кровь под его рукой, как мясо соскальзывает с костей. Даже ему, видавшему виды, было не по себе. Как и Локки, он отступился от несчастного.
- Он гниет, - пробормотал Дэнси.
Тело Черрика уже растрескалось во многих местах. Он пытался подняться на ноги, но вновь обрушивался на землю, и от любого прикосновения - к стене, стулу или полу - обнажались новые куски мяса. Он был безнадежен. Остальным ничего не оставалось, как стоять и смотреть наподобие зрителей на казни, дожидаясь заключительной агонии. Даже Стампф поднялся с постели и вышел взглянуть, что там за шум. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку, и не верил своим глазам.
Еще минута, и Черрик ослабел от потери крови. Он упал навзничь, и растянулся на полу. Дэнси подошел к нему и присел на корточки возле головы.
- Он умер? - спросил Локки.
- Почти, - ответил Дэнси.
- Сгнил, - сказал Тетельман, как будто это слово объясняло весь драматизм происходящего. В руках он держал большое грубо вырезанное распятие. Наверное, индейская поделка, подумал Локки. Распятый Мессия имел хитроватый прищур и был непристойно обнажен. Несмотря на гвозди и колючки, он улыбался. Дэнси взял Черрика за плечо, от чего потекла еще одна струйка крови, перевернул тело на спину и склонился над подрагивающим лицом. Губы умирающего едва заметно двигались.
- Что ты говоришь? - спросил Дэнси; он еще ближе придвинулся к лицу Черрика, пытаясь уловить его слова. Но вместо слов изо рта шла только кровавая пена.
Подошел Локки. Мухи уже кружили над умирающим Черриком. Отстранив Дэнси, Локки наклонил свою бритую голову и взглянул в стекленеющие глаза:
- Ты слышишь меня?
Тело что-то промычало.
- Ты узнаешь меня?
Снова - мычание.
- Ты хочешь отдать мне свою часть земли?
На этот раз мычание было слабее, почти вздох.
- Здесь свидетели, - продолжал Локки. - Просто скажи - да. Они услышат тебя. Просто скажи - да.
Тело силилось что-то сказать, его рот открылся чуть шире.
- Дэнси! - Локки обернулся. - Ты слышишь, что он говорит?
Дэнси побаивался Локки и не хотел бы влезать в его дела, но кивнул.
- Ты свидетель, Дэнси.
- Если так нужно, - ответил англичанин.
Черрик почувствовал, как рыбья кость, которой он подавился в деревне, повернулась и добила его.
- Дэнси, он сказал "да"? - поинтересовался Тетельман.
Дэнси почти услышал, как рядом звонит по нему погребальный колокол. Он не знал, что сказал умирающий, но какая в конце концов разница?
Локки все равно приберет к рукам эту землю, так или иначе.
- Он сказал "да".
Локки встал и пошел пить кофе.
Первым движением Дэнси было закрыть глаза умершему; но от малейшего прикосновения глазные впадины разверзлись и наполнились кровью.
Ближе к вечеру они его похоронили. Хотя тело было спрятано от дневной жары в самом холодном углу склада, среди всякого барахла, оно уже стало разлагаться к тому времени, как его зашили в мешок и понесли хоронить. В ту же ночь Стампф пришел к Локки и предложил ему свою треть земли, в добавок к доле Черрика, и Локки, всегда трезво смотрящий на вещи, согласился. План карательных мер был окончательно разработан на другой день. Вечером того же дня, как Стампф и надеялся, прилетел самолет снабжения. Локки, которому надоели надменные позы Тетельмана, тоже решил слетать на несколько дней в Сантарем, вышибить там джунгли из головы алкоголем и вернуться с новыми силами. Он надеялся также пополнить там необходимые запасы и, если удастся, нанять надежных водителя и охранника.
В самолете было шумно, тесно и неудобно, за все время перелета оба попутчика не обмолвились ни словом. Стампф просто глазел вниз на нетронутую дикую местность, над которой они пролетали, хотя картина не менялась часами: темно-зеленые полосы леса, прореженные кое-где сверканием воды; иногда языки дыма, там, где выжигали лес, вот, пожалуй, и все.
По прибытию в Сантарем они расстались, едва пожав руки. От этого каждый нерв в руке Стампфа болезненно съежился, и на мягкой коже между большим и указательным пальцем открылась трещина.
* * *
Да, Сантарем - не Рио, думал Локки, направляясь в бар на южной окраине города, куда часто наведывались ветераны Вьетнама, любители этого своеобразного энимал-шоу. Оно было одним из немногих удовольствий Локки, от которого он никогда не уставал, - смотреть, как одна из местных женщин с застывшим, как студень, лицом, отдается собаке или ослу - и всего за несколько зеленых. Женщины в Сантареме были невкусными, как пиво, но Локки не волновала их внешность: главное, чтобы тело было в рабочем состоянии, и чтобы они были не заразны. Разыскав бар, он подсел к какому-то американцу, с которым весь вечер обменивался скабрезностями. Когда же ему это надоело - уже заполночь, он, прихватив бутылку виски, вышел на улицу излить свои эмоции на чью-нибудь физиономию.
* * *
Немного раскосая женщина уже почти согласилась на небольшой грешок с Локки - от чего она решительно отказывалась, пока очередной стакан вина не убедил ее, что не в целомудрии счастье - когда в дверь негромко постучали.
- Суки, - выругался Локки.
- Si, - отозвалась женщина. - Зука. Зука. - Кажется, это было единственным словом в ее лексиконе, напоминавшем английское. Не обращая на нее внимания, пьяный Локки подполз к краю грязного матраса. В дверь снова постучали.
![Клайв Баркер - Племя тьмы [Авт. сборник]](/uploads/posts/books/85673/85673.jpg)
