Теодор Старджон - Крошка и чудовище
- Сдается мне, ваша переписка касалась не только умного пса, - с загадочной улыбкой произнесла миссис Форсайт.
- Мама, ну сколько можно? Это.., так важно. Понимаешь, Алек.., он... Мама кивнула.
- Важнее, чем ты думаешь. Именно это я и хотела сказать.
Молодой человек снова попытался встрять в разговор:
- Я...
Алистер обернулась к нему.
- Пожалуйста, не думайте, что попали в сумасшедший дом. Мне очень жаль, что вам пришлось забираться так высоко.
Она подошла к буфету и достала из сахарницы двадцатицентовую монетку. Молодой человек принял чаевые с подчеркнутой торжественностью.
- Благодарю вас, мэм. Клянусь, я сохраню эту монету до конца дней моих.
- Да вы... Что?
Незнакомец церемонно выпрямился.
- Я очень ценю ваше гостеприимство, миссис Форсайт. К сожалению, я знаю ваше имя, а вы мое - нет, и пора исправить это недоразумение. - С этими словами он вложил два пальца в рот и свистнул что было сил.
- Крошка! - взревел он. - Ко мне, собачка! Меня тут не признают!
Ответом ему был не менее громогласный рев, и Крошка кубарем слетел с лестницы, неуклюже поскользнулся на линолиуме, но псе же устоял на ногах, развернулся и с ходу врезался в молодого человека.
- Ах ты моя собачина, - счастливо бормотал он, возясь с догом, - ты тут, значит, дам ублажаешь. Глупое животное!
Но ты ведь рад мне, правда? Рад?
Переведя взгляд на ошарашенных женщин, молодой человек широко улыбнулся.
- Прошу прощения, - наконец произнес он, потрепав Крошку за уши, оттолкнул его и затем вновь притянул к себе. Поверьте, как только я встретил миссис Форсайт, мне и словечка вставить не удалось. А потом я и вовсе лишился дара речи. Зовут меня Алек, а телеграмму я перехватил у настоящего посыльного глядя на ваш дом на горе, он уж очень тяжко вздыхал и вытирал пот со лба...
Алистер закрыла лицо руками и с губ ее слетело только протяжное "0-ой!".
Л миссис Форсайт разобрал смех. После того как она вновь обрела дар речи, первыми ее словами были:
- А как ваша фамилия, молодой человек?
- Сандерсен, мэм.
- Мама, ну зачем тебе это?
- Хочу попробовать на слух, - ответила миссис Форсайт, и глаза ее странно сверкнули, - Александр Сандерсен. Звучит недурно. Алистер...
- Замолчи же! Неужели не стыдно?
- Я хотела только объявить, Алистер, что если ты и твой гость извините меня, то предпочла бы вернуться к своему вязанию.
И она направилась к двери.
Алистер перевела изумленный взгляд на Алека и крик-пула матери вслед:
- Как, мама, ты вяжешь) - Я? Да никогда в жизни не притрагивалась к спицам, детка. Увидимся позже.
Довольно хихикнув, миссис Форсайт вышла.
Чтобы разобраться во всех новостях, касавшихся Крошки, Алеку понадобилась почти неделя, благо рассказчица не скупилась на детали. А вот на то, чтобы объяснить все странности собачьего поведения, казалось, целой жизни не хватит. Может быть, причиной было и то, что стоило молодым людям остаться наедине, как время начинало нестись невиданными темпами.
Несколько раз по утрам Алек ездил вместе с Алистер в Нью-Йорк за покупками. Прежде он лишь однажды побывал в этом городе чудес, и Алистер доставляло немалое удовольствие чувствовать себя хозяйкой гигантского города и демонстрировать его диковины, как вываливают перед гостем содержимое шкатулки с драгоценностями. Потом Алек два дня не вылезал из дому, окончательно покорив сердце миссис Форсайт тем, что разобрал и починил коробку передач в Синем Кенгуру, а холодильник после его ремонта стал агрегатом, с которым мог справиться и ребенок. Финальную точку Алек поставил, укрепив осевший угол веранды.
Возобновились и занятия с Крошкой, теперь они стали более продолжительными и регулярными. В первый раз, когда к ним присоединился Алек, Крошке это не понравилось, но уже через полчаса он принял новые правила игры и успокоился. А потом, наоборот, все чаще прерывал Алистер и испытующе глядел на Алека. Хотя пес не мог читать его мыслей, он отлично схватывал все, что говорил его старый хозяин хозяйке новой. И со временем смирилась и Алистер, потому что так работать оказалось не в пример легче. Алек был не силен в теории, любимом коньке Алистер, зато у молодого человека оказался здравый практичный ум. Он принадлежал к тем самородкам, кто все схватывает на лету. Крошке явно нравилось работать с Алеком - во всяком случае, непроходимые тупики в их совместном продвижении к цели становились все реже. Алек обладал завидной способностью возвращаться назад и искать обходные пути, и так, шаг за шагом, они приближались к тому решению, в котором нуждался Крошка.
Со временем становилось ясно и то, почему он в нем так нуждался.
Ключом к разгадке послужил предсмертный рассказ старого Деббила. На основании его Алек построил гипотезу, объясняющую все странности в поведении собаки.
- Это случилось на заводике по переработке сахарного тростника. Деббил подозвал меня к лотку, по которому тростник загружается на конвейер. "Басса, сказал он мне, - эта штука опасная". И показал на катки, по которым двигался конвейер. У них такие зубья, которые захватывают полотно конвейера, - дюймов по десять каждый. Шестерни старые, но чертовски крепкие. А старику показалось, что одна из них расшатана. "Не обращай внимания, старый дурень", - отмахнулся я, но он не отставал: "Нет, басса, гляди - эта штука с зубьями опасная". И прежде чем я успел сообразить, что к чему, он открыл предохранительную решетку и засунул руку в каток по локоть! Руку ему отрезало, как бритвой... Простите меня за эти подробности, мисс Алистер.
- Нет, ничего... Продолжайте, - ответила девушка, уткнув лицо в платок.
- Так это и произошло. Старик Деббил был малость чокнутый, и его нелепая смерть это только подтвердила. Правда, он уже был стар, часто болел, и жизнь его уже так потрепала, что все усилия доктора Тетфорда оказались втуне. Однако вот что было самое странное: когда у постели умирающего собралась вся деревня, чтобы обсудить предстоящие поминки, Деббил неожиданно послал за мной. Когда я вошел к нему, лицо старика осветила неземная улыбка.
Пока Алек рассказывал, перед его глазами стояла глинобитная хижина с крышей из пальмовых листьев, освещенная газовой лампой, поставленной на стол у постели умирающего.
- Я спросил его: "Как ты себя чувствуешь, старина?". "Басса, считайте, что я уже мертв. Однако в голове у меня светло." - "Что ты хотел мне сказать, Деббил?" - "Басса, люди правду говорят, что старый Деббил не помнит даже вкуса манго, съеденного час назад. Он не помнит дом, в котором отсутствовал три дня." - "Не принимай всерьез, Деббил." - "Нет, это правда, басса. Моя голова как дырявый горшок, но сейчас, басса, у меня в голове стоит только одна картина. Ты должен знать, басса, в тот день, когда я пошел посмотреть на трубу, в развалинах губернаторского дворца мне повстречался огромный джамби."
