Георгий Антипов - Ортис - десятая планета
- Я проделал путь в две тысячи сто шестьдесят два километра (этот Протон оказался большим непоседой). Побывал в девяти дворах и на восемнадцати чердаках, где Протон проводил свой досуг, гоняясь за белыми муравьями (на Ортисе белый муравей-всё равно что у нас чёрная кошка). Около ста раз пришлось перемахнуть через забор ракетснаба в пяти метрах от калитки, которая, кстати, всегда открыта. Сто двадцать пять раз следы пересекли свалку завода искусственных спутников и только один раз привели в пионерскую комнату. Удалось установить, что Протон посетил её не по собственной воле. Там ему задали несколько вопросов из учебника отдыха. Протон, говорят, ответил на "отлично".
В это время электронные машины закончили подсчёт. Получилось что-то около половины года. Но это было как раз свободное время, которым Протон мог распоряжаться как хотел.
- Не нашёл, - сказал Кинечу и стал бить себя по лбу.
- А ты всё учел? - спросил я. - Чем занимался Протон на уроках?
- Бывало, что и зевал и вертелся, но на это затрачивались всего-навсего минуты. А нам нужен год! Да вот: зевал всего по одной минуте в урок.
- А сколько это за год? - спросил я.
И счётные машины ответили:
"5 часов".
- Глазел в окна (то есть в стены) по десять минут в урок.
Машина щёлк, щёлк - 50 часов.
- Что! - закричал Кинечу. - Кажется, мы напали на след!
Ушло на бумажных спутников - 60 часов.
На стрельбу деревянными ракетами дальнего действия - 30 часов.
На дрессировку жука для полёта в космос...
На изобретение автоматической подсказки...
Щёлк! Щёлк!
- Ару! - закричал Кинечу. - Нашёл! Как раз учебный год! Пошли к Протону, пусть бьёт себя по лбу и благодарит нас за помощь.
Но оказалось, что этот несчастный Протон никакого объявления не писал.
- Я ничего не терял, - сказал он. - Вы ошиблись.
- Ошиблись? - переспросил Кинечу. - А на уроках ты зевал?
- Не больше минуты в урок.
- А в стены заглядывал? А спутники мастерил? А жуков дрессировал? Тогда благодари своих друзей за то, что они вывесили объявление. Если бы не они, не видать бы тебе учебного года, как собственного козырька.
Протон распрощался с нами по-дружески.
История с утерянным годом навела меня на мысль, что между земными и ортисянскими разгильдяями много общего. Кривляки, например, у них тоже зовутся шутами и тоже гороховыми. Только им вручается "Диплом царя Гороха".
Письмо восьмое
О клубе "На ошибках учатся" и других
Сами ортисяне зовут свою планету родиной клубов. И это, пожалуй, так. Чего только они не напридумывали!
Здесь и клубы "смехачей", и "белоручек", и "рыболовов" (читай: "музыкантов"), и "крикунов". И даже "ошибок".
Члены этого клуба носят значки "На ошибках учатся". Раз есть ошибка, значит, чему-то она научит. Срочно собирается клуб. Совершившего ошибку приглашают на сцену. Сразу делается подробнейшее сообщение об ошибке.
После тщательного изучения и обсуждения дежурный член клуба напоминает своим собратьям любимую поговорку: "Не ошибается тот, кто ничего не делает".
После этого он выкрикивает начало девиза:
- На ошибках...
И весь зал подхватывает:
- ...учатся!
И так три раза. Потом члены клуба расходятся. Теперь о другом клубе "белоручек". Белоручки на Ортисе - это не бездельники, не лоботрясы. Это школьники, которые так научились работать в производственных мастерских, что выходят оттуда с абсолютно чистыми, белыми руками. Это рабочие-белоручки, показывающие класс труда. Если сама по себе работа грязная, то школьник, если он хочет вступить в клуб белоручек, должен внести такое усовершенствование, чтобы работа стала чистой.
Большой популярностью пользуется клуб крикунов. Его девиз: "Не хотим тишины!" На дверях клуба табличка:
ПРОСЬБА ХЛОПАТЬ ДВЕРЬЮ
На стенах объявления: "Не соблюдать тишины!", "Тихий разговор воспрещен".
Вот они-то и проводят соревнования, об одном из которых ты читал в "Охе". Клуб крикунов посещают, понятно, все любители покричать. На заседаниях они так наорутся, что часто остаются без голоса. На следующий день в школах тишина. Так что в этом смысле клуб крикунов даже полезен. Я уж не говорю о том, что во время заседаний освещением они обслуживают не только себя, но и с десяток соседних комнат и кабинетов.
Значков они терпеть не могут. Зато носят ботинки со скрипом. Ботинки у них не только скрипят, но и пищат, звенят, хрюкают. Ботинки со скрипом заменяют крикунам знаки отличия.
К крикунам на Ортисе относятся со вниманием. Например, в школах можно встретить такое объявление: "Комната для крика на третьем этаже".
Иногда встречаются таблички:
"Здесь место для громкого разговора".
Или:
"Здесь можно спорить".
Таким образом, ортисяне где попало не кричат и не спорят.
Вообще таблички на Ортисе в большом почёте.
Ещё, когда мы шли по городу, мне бросилось в глаза: "Рвать цветы можно", "Деревья ломать!" и другие.
А запрещающих табличек нет.
- Такие таблички, как: "По газонам ходить не разрешается", "Цветы не рвать" - у нас были раньше, - сказал Кинечу. - Но потом один учёный где-то вычитал: "Запретный плод слаще" - и предложил сделать таблички не запрещающие, а всё разрешающие. И рвать цветы и ходить по газонам стало неинтересно.
В общем, опыт учёного оправдался. После этого появились надписи:
ЧЕМ МЕНЬШЕ ЗАПРЕЩЕНИЙ, ТЕМ МЕНЬШЕ НАРУШЕНИЙ!
Тайна одного названия
Для детских самоделок здесь выстроено специальное здание с выставочными залами и даже мастерскими. На фасаде вывеска: "Детская техническая выставка".
Но когда мы с Кинечу вошли туда, я так и замер на пороге. У столов, верстаков и станков не было ни одного школьника. Строгали, пилили, резали и клеили взрослые ортисяне. Вместе с другими трудились здесь даже старички и старушки.
- А мы не заблудились? - спросил я Кинечу.
- Что ты! - отвечал он. - Мы пришли именно туда, куда надо, и в самый раз. Сейчас будут принимать самоделки. Видишь очередь.
У стола, в углу, толпилось несколько престарелых ортисян. А за столом сидел мастер - единственный школьник на всю мастерскую.
Первым подошёл старичок.
- Фамилия? - спросил мастер.
- Венера Рябчикова, - ответил старичок.
- Класс?
- Четвертый.
- Самоделка?
- Бумажный фонарик.
Мастер взял из рук старичка фонарик.
- Клеем сильно заляпан. Вы что, первый раз участвуете, дедушка?
- Четвёртый, внучек. Я же сказал, что Венера учится в четвёртом классе.
- Ладно, приму. Следующий!
Подошла старушка.
- Фамилия?
- Плутон Сиротинский, деточка.
- Самоделка?
- Планёр, деточка. Планёр вот на старости мастерить довелось.
Больше я не выдержал:
