Александр Больных - Глаз бури
— А если сейчас победит не Хэнно?
Айдори пожал плечами.
— Тогда выйдет сражаться Айдори. Если Айдори последует за командиром своего экипажа, тогда выйдет Мато, и так далее, пока жив хоть один страж из экипажа Нуисира. Живой мертвый неизбежно будет мертв. Смотри!
Капитан Намимаки стоял, чуть покачиваясь взад-вперед, положив топор на левое плечо и немного выставив меч. Он сбросил шлем, и растрепанные рыжие волосы торчали в разные стороны, как пламя факела. Хэнно тоже не двигался, подняв небольшой круглый щит. Потом он едва слышно ударил мечом о меч противника. Живой мертвый отпрянул назад и сразу обрушил на шагнувшего к нему Хэнно два удара — справа мечом и сверху топором. Капитан Нуисира отбил оба и шагнул назад.
Бойцы медленно кружились вокруг невидимой оси, Ларс-Уве удивлялся, что не слышит грохота и звона. Он ожидал увидеть фейерверк ударов, каскад нападений и защит, но этого не было. Противники словно боялись друг друга.
Внезапно, решившись, капитан Намимаки прыгнул вперед, нанося мощный удар топором. Хэнно уклонился и топор с треском врезался в палубу. Ударом щита он отбросил в сторону меч противника, а его собственное оружие, со скрежетом пройдя между нашитыми на куртке железными пластинками, вошло в бок живого мертвого. Увлеченный инерцией топора, тот не смог Увернуться. Раздался пронзительный крик. Хэнно сразу же отпрянул, горящими глазами следя за противником. Раненый выпустил из рук оружие, закричал еще раз и рухнул на палубу ничком.
Хэнно криво усмехнулся, поднял топор и перевернул лежащего ногой на спину.
— Не позорь, — еле слышно прохрипел умирающий.
Капитан Нуисира злорадно хмыкнул.
— Это решать будет Хэнно. И он решил! Твое тело будет опозорено, череп станет украшением моей дороги к бессмертию, а головной мускул сожрут поганые рыбы.
— Не-ет…
Однако Хэнно, взмахнул топором и ударил. С треском лопнул латный нашейник. Впрочем Хэнно пришлось сделать еще два удара, чтобы отделить голову.
— Хэй! — взревел он, поднимая за волосы окровавленый трофей.
— Хэй! — дружно отозвался экипаж.
Ларса-Уве еще раз вырвало.
Когда он, совершенно обессиленный и разбитый, лежал в каюте, пришел Айдори. Весело мурлыкая какую-то песенку, он снял помятый шлем, сорвал изрубленный плащ, вытер им меч, осмотрел лезвие и недовольно покачал головой. Достав точильный камень, Айдори принялся старательно выглаживать зазубрины на лезвии. На слабонервного гостя он больше не обращал внимания, проникнувшись к нему презрением раз и навсегда. Выказавший немужскую слабость Ларс-Уве больше не существовал для него.
— Зачем все это? — пролепетал Стормгрен.
Прошло довольно много времени, прежде чем Айдори соизволил ответить.
— Что именно? — рассеянно отозвался он.
— Эти убийства.
— Экипаж ледяного корабля собирается жить вечно?
— Нет, но все-таки… Жизнь человека слишком большая ценность, чтобы отнимать ее так бездумно.
Айдори с жалостью посмотрел на него.
— Ценность? Слушай.
Сегодня распустятся, а завтра опадут…
Жизнь такой хрупкий цветок,
Можно ли ждать благоухания до последнего дня?
Командир экипажа Намимаки должен быть счастлив, что умер молодым, не зная дряхлой старости и болезней. Комендатура Арсенала… Почтенные старцы… Все уважают их, но ведь они давно не плавают. Превратиться в подобный полутруп… Нет уж, лучше умереть! Все они страдают разрывом головного мускула! Это не для экипажа Нуисира! Долг, долг превыше всего. Плавание — всего лишь способ выполнения нашего священного долга по охране морей, великолепная, несравненная возможность умереть. Честь и достоинство плавающих решаются в битвах на море, и экипажи всех кораблей, опадут подобно лепесткам одетого сверкающими цветами дерева. Прекрасная участь, достойная зависти.
Экипаж корабля — всего лишь щит священного долга, и экипаж Нуисира готов умереть во имя его хоть сейчас. Айдори жалеет только о том, что не может быть рожден семь раз, ибо это дало бы возможность семикратно умереть, унося с собой мертвых врагов! Чтобы жить вечно, нужно умирать. И убивать.
Ларс-Уве промолчал.
Дальнейший путь к Арсеналу оказался спокойным. Похоже Хэнно вполне утолил свою жажду убийств и больше стычек со встречными кораблями не затевал, хотя по мере приближения к берегам, они попадались все чаще и чаще. Напротив, он сам приказал поднять и не спускать зеленый флаг — символ миролюбия. Никто из встречных кораблей завязать схватки не желал. Однако тревоги Ларса-Уве растаяли только в тот день, когда на горизонте поднялась черная зубчатая стена берега. Ларс-Уве не знал правил и обычаев стражей, но все равно видел в земле олицетворение покоя и надежности.
Хотя, возможно, спокойствие Хэнно объяснялось довольно просто — за кормой Нуисира болтался на буксире пленный корабль. А кому охота рисковать жирной добычей? Хэнно переправил на него троих человек с приказом подкармливать каппу. Командовал этой троицей Айдори, возгордившийся до чрезвычайности. Его честолюбивые мечты начинали потихоньку сбываться. Ларс-Уве, напротив, помаленьку начал грустить. Путешествие благополучно завершалось, что лично ему принесет заход в порт? Он окончательно пропал из поля зрения спасательных катеров. Если его не обнаружили до сих пор, то с каждым новым днем и без того мизерные шансы сокращались еще вдвое. Или втрое. Хэнно относился к нему достаточно благосклонно, но Ларс-Уве никак не мог разгадать причин этой благосклонности. Жесткий кодекс поведения предписывал стражам оказывать помощь всем потерпевшим бедствие, хотя бы это означало смертельный риск для собственного корабля. Однако Хэнно не производил впечатления человека, склонного следовать каким-либо кодексам и правилам, скорее он подчинялся лишь собственным желаниям. А потому предсказать, как он поступит в следующую минуту, Ларс-Уве не брался. Да вдобавок таинственная комендатура Арсенала… Айдори мимоходом очень нелестно отозвался от ней. Неужели его судьбу будут решать сумасшедшие? Прекрасный финал полета…
Меланхолические размышления Ларса-Уве прервал Райдэн. В последнее время он все больше внимания уделял новичку и начал буквально преследовать его. Может ему надоели старые знакомые, может Ларс-Уве чесал за ухом как-то по особенному, но только раскормленный зверек гонялся за ним по всему кораблю, настаивая, чтобы его взяли на руки и погладили. Спастись от него было просто невозможно, а оттолкнуть… Ларс-Уве не был врагом себе. Он пытался запираться в каюте, хотя Райдэн, похоже, обладал способностью просачиваться в малейшую щелку, и по утрам Ларс-Уве неизменно обнаруживал рядом с собой на подушке сонно мурлыкающую усатую морду. Неведомо как зверек проникал в каюту, сворачивался клубочком под боком Ларса-Уве и засыпал. Экипаж Нуисира даже начал потихоньку ревновать свой талисман к пришельцу. Воистину, и так плохо, и этак неладно.
