Иннокентий Сергеев - Костры
11
Я открываю глаза. За окном светает. Я лежу на полу кухни. Один. Мне холодно, потому что открыта форточка. Я закрываю глаза. Я снова открываю глаза. Открытая форточка. Я лежу на полу. Я пытаюсь пошевелиться. Мне холодно. Что со мной было? Я вспоминаю. Постепенно к моему телу возвращается способность двигаться, и вот, я уже могу подняться с пола. Я добираюсь до окна и закрываю форточку. Потом беру табуретку и, поставив её возле газовой плиты, включаю все четыре камфорки. Мне нужно согреться. И ещё выпить. На столе стоит почти допитая бутылка. Я беру её и, сев на табуретку у огня, пью из горлышка. Сейчас, сейчас я согреюсь. В квартире тихо. Я один. Уже почти рассвело, и мне холодно, но сейчас я согреюсь. Я допиваю бутылку и ставлю её на пол. Я почти согрелся. Остаётся вопрос: что она со мной сделала? Нужно ещё выпить. Мне нужно ещё выпить. В комнате. Там что-то должно быть. Я медленно поднимаюсь с табуретки и иду в комнату. Здесь темнее, потому что задёрнуты шторы, но в расщелину штор пробивается жиденький серый свет. На столе, заставленном грязной посудой, стоят какие-то бутылки, и кажется, там есть что-то. И еда. Я ищу вилку. Вилок много, но все грязные. Я беру блюдечко из-под кофейной чашки и, зачерпнув ей салат, ем. Боже, что я делаю? Я опускаю блюдце на стол. Так нельзя. Либо я сошёл с ума, либо я умер. Либо она так меня вымотала, что я уже не соображаю, что делаю. Я беру бутылку и пью водку из горлышка. Тепло медленно разливается по телу, и способность мыслить постепенно возвращается ко мне - я чувствую это, но связно думать ещё не могу. На диване спит мужчина и рядом с ним лежит женщина, которая запросто могла меня прикончить. Спасибо, что не прикончила. А может быть, наоборот. Я пью ещё. Потом ухожу на кухню и, вернувшись с вилкой, набрасываюсь на салаты и закуски. Я ем, стараясь жевать тише. Потом пью водку. Главное, влить в себя первые двести грамм, а там пойдёт легче. Допив бутылку, я опускаюсь на пол и, обхватив голову руками и тихо покачиваясь, пытаюсь вспомнить, как я здесь оказался. Я пришёл сюда за какой-то сумочкой, но что это была за сумочка... Вспомнил! Я поднимаюсь, иду в прихожую и, взяв сумочку и обувшись, выхожу из квартиры. Её зовут Оля. А как зовут женщину, которая спит сейчас в машине? И где я оставил машину? Я выхожу из подъезда и вижу, что оставил машину у подъезда. Елена спит. Я закуриваю и, сев на мокрый от росы капот, но ещё не чувствуя сквозь плотные джинсы сырости, сижу и курю, бессмысленно глядя перед собой. Со мной ещё никогда такого не было. Теперь я минимум на месяц свободен от каких-либо женщин, и в первую очередь, от этой, что спит за моей спиной в машине. Я докуриваю, но вставать лень. Оживлённо галдят проснувшиеся птицы. День, кажется, будет ясным. Мне зябко несмотря на алкоголь, или я уже не пьянею? Кажется, я абсолютно трезв. Надо идти в машину. Рядом со мной на белом капоте лежит сумочка - я ходил за ней, хотя, может быть, это и не та сумочка, а какая-нибудь другая, но не всё ли теперь равно. Мне становится смешно, и я смеюсь, потом достаю ещё сигарету, но едва закурив, выбрасываю её и иду в машину. Женщина на сиденье рядом со мной спит. Я раздумываю, стоит ли её будить. Наконец, решаю, что не стоит и, бросив сумочку на заднее сиденье, включаю зажигание. Зачем я ходил за этой сумочкой? Я отпускаю сцепление и давлю на газ. Машина рывком трогается с места. Так не годится. Нужно пристегнуться и не дёргать машину. Если меня остановят, то окажется, что я пьян, да к тому же не могу предъявить права. Только эту женщину, но она-то уж точно мне не поможет. Но зачем же я всё-таки ходил за этой сумочкой? Её зовут Оля. Теперь я знаю, что она есть.
12
Мы выезжаем из города. Над полями туман. Солнце ещё не взошло, но светло, и во всём мире вокруг зябко и сыро. Меня ни разу не остановили, значит, я веду машину хорошо, только не могу понять, с какой скоростью я еду. Форточка открыта, и я почти непрерывно курю. Женщина рядом со мной спит. Я останавливаю машину у обочины. Мне нужно выйти отлить - кажется, я всё-таки много выпил. Не могу понять, в чём дело - я остановил машину, а она продолжает ехать. Наконец, до меня доходит, что дорога идёт под уклон, и мы медленно съезжаем по склону. Меня охватывает лёгкая паника - я забыл, что нужно в этом случае делать. Поставить машину на ручной тормоз. Машина останавливается, я выхожу и отбегаю в кусты. Облегчившись, я возвращаюсь. Елена спит. Вокруг щебечущий птичьими голосами мир встречает утро, и, зачарованный его красотой, я медлю вернуться в машину. Но нужно ехать. Я сажусь за руль. Елена что-то невнятно бормочет во сне и кладёт голову мне на плечо. Я отстраняю её. Мы сидим в неподвижной машине на склоне. Мир залит лучами восходящего солнца, и туман над зелёной травой стал прозрачен. Я совсем не хочу спать. Но нужно было захватить с собой выпивку, потому что когда утро кончится, и настанет день, мне будет не так хорошо как сейчас, и эта женщина рядом со мной проснётся. Может быть, разбудить её? Я колеблюсь. "Пусть лучше спит",- думаю я, и тут она открывает глаза. - Привет,- говорю я.- С добрым утром. Посмотри, как вокруг красиво! Она смотрит на меня ничего не понимающим взглядом. - Ты кто?- хрипловато говорит она.- А. Понятно. Она трёт лицо ладонями. - Хорошо выспалась? - Что?- говорит она.- Где мы? - Всё ещё в этом мире. Но день, кажется, уже новый. Если только это не вчерашний день. - Бензина мало,- неожиданно говорит она. - Да,- говорю я.- Я принёс твою сумочку. - Где мы? - Мы выехали из города, и ворвавшись из ночи в день, из плена цепей в мир совершенной свободы на златой колеснице счастья, решаем, куда ехать дальше. - Ты что, выпил? - Ну вот,- обиженно говорю я.- Как просто оказывается разрушить идиллию! - Ладно,- говорит она, окончательно проснувшись.- Поехали. - А почему ты не спрашиваешь меня, почему разбита машина? - Я помню, - говорит она.- Мы врезались в столб. Я хочу кофе и что-нибудь съесть. Я киваю. - Будет исполнено. - Чего ты ждёшь?- говорит она, видя, что я остаюсь сидеть неподвижно. - Сейчас,- говорю я.- Кажется я какое что понял. - Что ты понял? - У меня была странная встреча сегодня. Или уже вчера? Как быстро всё становится прошлым... - С кем?- говорит она.- С моей подругой? - Нет. С её мужем. - Да? И что он сделал странного? - Да ничего. Он, вообще, спал. - Не понимаю,- говорит она. - Тут нечего понимать. Я хотел пошутить, но неудачно. - А,- говорит она.- И что же ты там делал? - А я долго отсутствовал? - Этого я не знаю,- говорит она.- Я спала. - Да ничего особенного. Ел салат, то есть, сначала селёдку "под шубой", а потом салат. Представляешь, я был в комнате, ел и пил, а он даже не проснулся. - Кто, Олег? - Так его зовут Олег? Что за идиотское сочетание - Олег и Оля! - А кто это, Оля?- спрашивает она. - Его жена. - Её зовут вовсе не Оля - с чего ты это взял? Её зовут Нина. - Ну конечно!- говорю я.- Она же сказала, что это не настоящее имя. И именно так её и должны звать, именно так - Нина... - Так что ты там делал? - Я же сказал, ел салаты, пил водку. А до этого трахался с Ниной. - И ты так спокойно об этом говоришь? - Я сейчас в таком состоянии, когда можно говорить спокойно о чём угодно. Но это не значит, что я так же спокойно отношусь ко всему тому, о чём говорю, и вообще, почему это тебя так радует? - А разве я сказала, что меня это радует? - Нет, но ты как-то странно усмехнулась... - Тебе всё кажется странным,- резко говорит она, показывая своим видом, что не намерена продолжать эту тему. Я завожу машину. - Может быть,- не спорю я.- Но некоторые странности разрешаются. Я ведь о чём подумал... - Ну и как? - Что?- вздрогнув, говорю я.- Что "ну и как"? - С Ниной. - Не знаю. Мне не с чем сравнивать. - У тебя что, это в первый раз? - Всё, что было раньше, не в счёт. Это несравнимо. Но я-то подумал не об этом, а вот о чём. Перед тем как вы с твоим спутником,- не знаю, муж он тебе, или нет, да меня это и не касается,- врезались в столб, я разговаривал с одним человеком. И вот теперь я подумал, а не нарочно ли он меня дожидался там, на скамейке. Что-то показалось мне странным тогда, и я не мог понять, что же именно, а теперь понял - он сидел так, как будто нарочно дожидался меня... - Ну хватит. У меня уже голова заболела от твоей болтовни,- обрывает она.- Вон, впереди, заправка. Там можно будет и поесть. Я удивлённо смотрю на неё - она явно раздражена. Наверное, я сказал что-то не то. Но мне это уже неважно - я перестал видеть в ней сексуальный объект, и теперь мне всё равно, что она обо мне думает. - А если я всё расскажу её мужу? - Об этом я не подумал,- говорю я.
