Анна Фенх - Ружья еретиков
– Вы не можете так говорить, – запротестовал Хет. – Вы не можете этого знать, история, понимаете ли, не терпит сослагательного наклонения, не терпит всех этих «если бы», она…
– Хватит трепотни, – Грум ударил в стол дном тяжелой пивной кружки. – Полжизни треплетесь, а мы все слушаем. Руис говорит, что нужно воевать и первым боем будет освобождение Ромуры Тшева, которого Псы взяли вечером.
Все замерли на местах, даже господин Хет, все еще вполголоса переругивающийся с Оспой, умолк и недоуменно заморгал и нахмурился.
– Но позвольте, – начал он, – нам что же это, тюрьму штурмовать?
– А хоть бы и штурмовать! – выкрикнул заводящийся с полуслова Оспа.
– Нет-нет, я против, – заволновался старый ученый. – Мы потеряли сегодня Близнецов, они вероятнее всего мертвы, но это ради книг. Ради книг, понимаете! Но штурм ради чего-то иного… Мы не можем терять еще людей, это…Это расточительство!
Рейхар видел, как Улиа закусила губу и переводила тревожный взгляд с Грума на Хета и обратно, словно они перекидывали друг другу нечто, за чем следовало неотрывно следить. Если бы решала она – на штурм тюрьмы Трибунала отправились бы немедленно.
– А Руис говорит, что мы заставим Церковь считаться с нами, – упрямо говорил Грум. – Иначе всю жизнь и просидим в подполье. Как крысы.
Молодежь одобрительно загудела. Они не хотели быть как крысы.
– А я говорю, что ваш Руис отправляет нас на смерть! – воскликнул господин Хет. – И, Улиа, девочка, прости старика, но Ромура не стоит гибели кого-то из нас. Близнецы своей кровью заплатили за книги и Улиу, но…
– А Руис говорит, что никто не ожидает, что Ромуру будут освобождать. А значит, его будут охранять обыкновенно. Кто-то когда-то штурмовал Трибунал?
Борте Хет пожевал губами и признал:
– Нет, за то время, что Псы в Инквизиции, на это никто не решался. Но года четыре назад в Ууре, помнится, был убит председатель инквизиционного суда, да прямо в церкви. И, заметьте, привело это только к тому, что взрывы народного негодования были подавлены самыми жестокими, самыми страшными, самыми кровавыми, в конце концов, методами. И что мы теперь знаем об Ууре? А то мы знаем об Ууре, что практически вся земля там принадлежит Инквизиции, поскольку настоящие ее хозяева казнены, а имущество конфисковано. Нет-нет, если мы тронем Трибунал, столица опустеет.
– Но мы подадим пример, – проговорил Оспа и, передразнивая господина Хета, воздел вверх длинный узловатый палец с грязным обкусанным ногтем. – И если нам удастся – в местностях поймут, что равный бой возможен. И во всем королевстве начнется бунт!
– Так вот чего вы хотите? – надрывался ученый, но его голос потонул в восторженных криках еретиков. – А вы понимаете, что даже если нам и не удастся – охрана судов будет многократно усилена! А уж если удастся… Вы понимаете, что будут казнены…
Его уже не слушали. Улиа плакала от счастья в руках посмеивающегося Оспы, молодежь бахвалилась и спорила, сколько монахов кому удастся зарезать, мужчины постарше уже делили шкуру неубитого пса и обсуждали, как поднять бы скорее восстание по всему королевству. В затхлом воздухе заброшенной таверны вдруг пахнуло свободой, а люди устали жить, скрываясь в грязи, верить молча, бояться любого, кто походит габаритами на Пса – монахи всегда высокие, здоровенные, и сопротивляться таким бесполезно. А тот, кто не походит на Пса и даже не связан с Инквизицией, – тот всегда может донести. Выхода не было, не было надежды, и еретики были рады даже такой возможности освободиться от Церкви. Пусть мы пойдем во тьму, но зато другие…
– Бунт! Бунт!
– Штуц нам поможет, даст оружие, а может, и стрелков даст…
– Рейхар, ты слышишь? Все как ты говорил! – восторженный голос Улии потонул в шуме других голосов, избавив Рейхара от необходимости отвечать.
– Ох, и заживем же! Напоследок хоть поживем как люди…
– Руис – голова!
Рейхар украдкой глянул на Виля, наполовину ожидая увидеть то же душевное волнение и подъем, что охватило всех, но пророк был странно спокоен на фоне воодушевленных будущей битвой людей и выглядел почти нормальным юношей.
– Они все покойники, – раздраженно сказал Хет, усаживаясь на скамью рядом с Рейхаром. – И я почти желаю им погибнуть при этом безнадежном штурме. Пусть дураки отправляются во тьму, это лучше, чем на костер… А вы, господин Китт, я вижу сохранили разум. Ведь вам безразличен этот бестолковый Ромура, я надеюсь?
– Ромура мне как младший брат, – сказал Рейхар, – глупый, несмышленый, но брат, и мне сердечно жаль его. Но я считаю, что вы правы. Если смотреть в будущий день…
– Какая отрада – слышать разумную речь! – перебил Рейхара Борте Хет. – Именно, именно что в будущий день! Я, пожалуй, даже готов признать правоту этого господина… Этого господина… Видите ли… С лицом…
– Оспы, – подсказал Виль.
– Да-да, именно его правоту я и готов признать, спасибо, Виль. Возможно, он и прав, и во всем виноват день прошлый. Возможно, и впрямь нужно было давить щенков пять лет назад. Это разумнее, чем теперь наскакивать на злого и матерого пса, который уже привык жрать человеческое мясо. Где они возьмут оружие, позвольте спросить? Штуц не даст им ружей, поверьте моему слову. Он разумный, деловой человек. И что они будут делать? Должно быть, кинутся на монахов с вилами! Кстати, Виль, мой мальчик, тебе ведь тоже отчего-то совсем не хочется на штурм, верно?
Виль пожал плечами и сказал без своей обычной придурковатой улыбки:
– Так Руис и не пустит меня на войну. Он и сам не пойдет, вот увидите. Если штурм не удастся, он соберет новую секту, а меня будет выставлять перед ними, как ярмарочного урода. Так же как выставлял перед вами. А если удастся – все поймут, как он хорошо запланировал штурм. Так хорошо, что сам не явился.
Рейхар изумился спокойной и взвешенной речи сумасшедшего. Хет, видимо, тоже был поражен, если не говору, то мысли пророка, потому что, помявшись, спросил осторожно:
– Быть может, ты считаешь, милый мой Виль, это не первая попытка нашего безрассудного Руиса атаковать Трибунал?
– А я не знаю, – признался Виль. – Не удивлюсь, если нет.
Он вдруг повернулся к Рейхару:
– Простите меня, господин Китт. Я не хочу, чтобы и вы шли на штурм.
– Если бы мог – не пошел бы, – отрезал Рейхар, теряясь, а потому допуская излишнюю грубость. – Но я пойду.
– Из-за Ромуры?
– И из-за нее, – Рейхар снова перевел взгляд на Улиу.
– Как? – изумился ученый. – Неужели вы думаете, что и девочка?..
Рейхар вздохнул:
– Неужели вы думаете, что кто-то сможет ее удержать?
Грум, как глава победившей в дискуссии о войне с Церковью группы, уже вовсю рассуждал о будущем штурме, без обсуждений принимая на себя командование отрядом:
