Клиффорд Саймак - Ведро алмазов
Чьи-то пальцы жестко схватили меня за руку. Оглянувшись, я увидел, что это Чарли. Впереди стоял полковник и не сводил с меня глаз. Его напряженное лицо побледнело, а на лбу выступили капли пота.
— Джон, — тихо произнес Чарли, — нам нужно немедленно уединиться и все обсудить.
Я обернулся к машине и увидел, что она уже стоит на земле и из нее вылезает Джордж.
— Пошли, — сказал я ему.
Впереди, расталкивая людей, шел Чарли, за ним полковник Рейнольдс, а мы с Джорджем замыкали шествие. Не произнеся ни слова, мы прошли к площади и прямо через газон направились к зданию суда. Когда мы расположились в кабинете Чарли, тот запер дверь и достал из ящика письменного стола бутылку виски и четыре бумажных стаканчика, который он наполнил почти до краев.
— Льда нет, — извинился он. — Впрочем, шут с ним, сейчас нужно как раз что-нибудь покрепче.
Мы молча разобрали стаканчики, уселись, кто где сумел, и так же молча залпом выпили неразбавленное виски.
— Вы что-нибудь поняли, полковник? — спросил Чарли.
— Было бы полезно побеседовать с пассажиром, — вместо ответа заметил Рейнольдс. — Надеюсь, его постараются задержать.
— Не мешало бы, — согласился Чарли. — Хотя, убей меня бог, не представляю, каким образом можно его взять.
— Он захватил нас врасплох, — заявил полковник. — В следующий раз мы будем наготове. Заткнем уши ватой, чтобы не слышать его птичьей тарабарщины…
— Едва ли этого будет достаточно, — возразил Чарли. — Кто-нибудь из вас слышал, как он говорил?
— Он на самом деле говорил, — вставил я. — Произносил слова, но все они были совершенно незнакомые. Какое-то непонятное щебетанье.
— И все же мы поняли, о чем он говорил, — не сдавался Чарли. — Каждый из нас. Может быть, это была телепатия?
— Сомневаюсь, — скептически заметил полковник Рейнольдс. — Телепатия вовсе не такая простая штука, как полагают многие.
— Скорее новый язык, — предположил я, — созданный на научной основе. Звуки в нем подобраны так, чтобы вызывать определенные понятия. Если хорошенько покопаться в семантике…
Чарли прервал меня, не дослушав мое весьма интересное предположение относительно семантики, которое ему мало что говорило, ибо он в ней ничего не смыслил.
— Джордж, что ты о нем знаешь?
С зажатым в изрядно грязной руке стаканчиком, вытянув ноги в носках чуть ли не на середину кабинета, Джордж почти лежал в кресле и благодушествовал. Не так уж много спиртного потребовалось, чтобы привести его в расслабленное состояние.
— А ничего, — лениво произнес он.
— Но ведь ты же приехал с ним. Неужели он ничего тебе не рассказывал?
— За все время не проронил ни звука. Я как раз отъезжал, когда он примчался и молча прыгнул рядом со мной, а потом…
— Откуда ты отъезжал?
— Ну, оттуда, где лежала куча всякого барахла. Она, пожалуй, занимала несколько акров, да и ввысь было навалено порядочно. Вроде нашей площади перед судом, только без газона, а просто мостовая, может, из бетона, а может, из чего другого, но она тянулась во все стороны, и кругом, только довольно далеко, стояли огромные дома.
— Ты узнал это место? — прервал выведенный из терпения Чарли.
— Так я же его прежде никогда не видел, — ответил Джордж, — ни на картинках, ни так.
— Вот что, расскажи-ка нам все по порядку.
Джордж начал почти теми же словами, какими в свое время описывал мне приключившееся с ним.
— Первый раз там лил такой дождь, что просто ужас. И было темновато, вроде как бы вечер наступал, и я заметил только кучу всякой всячины. Никаких зданий я не видел.
Мне он, правда, не говорил, что вообще что-то видел. Он утверждал, что ни с того ни с сего очутился прямо в Уиллоу-Гроув на улице, и к нему подъехала полицейская машина. Но я промолчал и продолжал слушать его рассказ.
— Потом, когда Чет посадил меня в каталажку…
— Минуточку, минуточку, — остановил его Чарли. — Мне кажется, ты кое-что пропустил. Где ты взял алмазы, картину и все прочее?
— Да из той кучи, что лежала там. — Дядюшка Джордж ничуть не смутился. — Там было много всякой ерунды, и, если бы у меня хватило времени, я бы выбрал кое-что получше. Но мне словно что-то шептало, что все вот-вот кончится, да еще дождь лупил, холодный, как осенью, а само место казалось каким то диковинным. Ну, я и взял первое, что подвернулось, положил в карман. Потом смотрю — ведро с алмазами, только я не думал, что они настоящие. А затем еще картину прихватил, а то моя Мирта все ныла, что ей, видите ли, нужна первоклассная картина для столовой.
— После этого ты пошел домой?
— Ага, только я оказался на улице. Иду себе, ни кого не трогаю, никаких законов не нарушаю…
— А что произошло второй раз?
— Это как я снова туда попал?
— Совершенно верно, — подтвердил Чарли.
— Первый раз это у меня получилось случайно. Сижу я в гостиной, ботинки снял, потягиваю пиво, смотрю телевизор, и вдруг в седьмом периоде, когда «Янки» уже провели двоих, и Мэнтл как… Послушайте, что произошло дальше, я ведь так и не знаю. «Янки» выиграли?
— Выиграли, выиграли, — успокоил его Чарли.
Джордж удовлетворенно кивнул.
— Второй раз я вроде бы повторил все это. Дело даже не столько в том, что меня посадили в камеру, сколько в несправедливости, ведь я ничего такого не сделал. В общем, я уговорил Джона принести мне пива, устроился поудобнее и решил немного промочить горло. Телевизора, конечно, там не было, но я его очень ясно себе представил. И игру, все как было. У «Янки» уже двое в «дому», Мэнтл выходит на удар — все это в уме, ясное дело, — и, видно, оно и сработало. Я враз очутился на том месте, где лежала куча всякого барахла, хотя это вовсе не было барахло на самом деле. Это все были хорошие вещи. Некоторые из них вообще не поймешь для чего. Так вот, они там лежали, и время от времени кто-нибудь подходил из тех высоченных домов, — поверьте мне, до них было вовсе не два шага, это только казалось, что они близко, — тащил что-нибудь в руках, бросал в общую кучу и шел назад.
— Насколько я понимаю, во время второго посещения этого места вы пробыли там значительно дольше, — вставил полковник.
— Дело было днем, да и дождь не лил как из ведра, — объяснил дядюшка Джордж. — Само место уже не выглядело таким диковинным, хотя и казалось унылым, точнее, пустынным. Людей не было видно, если не считать тех, кто приходил что-нибудь бросить в общую кучу. Никто из них не обращал на меня никакого внимания, они вели себя так, словно меня вообще не было. Сказать по чести, я не знал, удастся ли еще раз побывать там, а много в руках не унесешь, ну я и решил, что уж на этот раз торопиться не буду, сделаю все как следует. Осмотрю всю кучу и выберу то, что мне нужно. Вернее, там было много, чего бы мне хотелось, но я решил отобрать то, что понравилось больше всего. Вот я и начал ходить вокруг кучи и брать разные вещи, которые приглянулись, а потом попадалось что-нибудь еще лучше и приходилось выбирать из отобранного. Иногда я сразу клал вещь назад, а иногда оставил и бросал что-нибудь из взятого. Сами знаете, человек всего не унесет, а у меня и так уже набрались полны руки. По краям той груды лежало множество отличных вещиц. Один раз я было попытался взобраться наверх за очень любопытной штуковиной, но там все было наведено кое-как, и, когда я начал лезть, вся куча зашевелилась, и я побоялся, что она свалится на меня. Я поскорее слез, как можно осторожнее, и потом волей-неволей брал только то, что лежало внизу.
