Майкл Фостер - Воины Рассвета
— Значит, ты хорошо знаешь структуру общества леров?
— Конечно. А ты любишь, когда тебе читают? — неожиданно спросила она. — Я могу почитать, тебе "Книгу Закона", "Путь мудрости", "Комментарии четырнадцати мудрецов". В ней собраны высказывания четырнадцати поколений моих предков. Я могу назвать тебе их имена.
Хан засмеялся:
— А что еще?
Лизендир задумалась на мгновение. Затем лицо ее прояснилось, и она сказала:
— Если наше путешествие будет долгим, я могу научить тебя нашему языку синглспич — обычному языку. Мультиспич тебе не постигнуть, но я могу рассказать тебе о нем, так как я специалист и в том, и в другом языке. Кроме того, я могу научить тебя скользящим цифрам, которые бывают очень полезны.
— Скользящие цифры.
— У нас нет фиксированной системы исчисления, как у вас десятичная и двоичная. Мы меняем систему в зависимости от необходимости. Мы не последователи Аристотеля, и поэтому мы уверены, что действительность не может быть характеризована конечным числом категорий. Теоретически мы можем использовать любую систему, но мы ограничиваем себя лишь несколькими: шестеричная, десятичная, четырнадцатиричная… Наиболее распространена система с основанием девяносто четыре.
— Но к чему это?
— На это есть две причины. Во-первых, чтобы распространить неаристотелизм на все, и во-вторых, чтобы дети не считали по пальцам. Мы хотим, чтобы они с самого начала полностью абстрагировались, тогда потом им будет легче.
Она протянула свою руку, чтобы Хан смог рассмотреть ее. Это была красивая, сильная рука. Она была похожа на руку человека, только гораздо уже, и мизинец двигался, как большой палец. Лизендир не имела на пальцах никаких украшений. Розовые ногти были коротко и аккуратно подстрижены. У основания среднего пальца виднелась татуировка — чем-то похожая на древние китайские иероглифы Инь и Янь.
— Что это означает? — спросил Хан.
— Она означает степень, которой я достигла в своем ремесле.
— Знак очень похож на китайский иероглиф. Вы что-то взяли от них?
— Да. Кое-что мы заимствовали. Например, язык. Синглспич — это модель китайского языка, но мы, разумеется, не копировали их грамматику и фонетику. Каждый корень в синглспиче имеет три части: согласованная — гласная — согласная. И каждая такая комбинация имеет четыре значения. Но, в основном, мы базировались на английском, так как на нем говорит большинство людей. К тому же нам не нравится интонирование, без которого китайский язык невозможно понимать однозначно. Можно сказать, что мы использовали их идеи, но на другом материале. Говорят, что рассматривался даже русский язык, который одно время был распространен на Земле, но затем стал мертвым языком. Однако сам строй этого языка, его структура оказались слишком примитивными, как и народ, говоривший на этом языке.
Хан хотел возразить, но она не дала ему возможности, продолжая говорить:
— Мы взяли от китайцев очень много. Главное — веру в то, что все меняется, в то, что все, имеющее начало, должно иметь конец. Их на Земле считали отсталыми, но их общество существует гораздо дольше, чем любое из обществ, верящих в металл и камень, верящих в неизменность. Кто имеет надежды, тот будет жить вечно.
Хан поднялся, прошел на кухню, заложил программу в кухонный автомат и вернулся. Теперь они говорили о людях. Хан сразу ощутил некоторую неловкость из-за того, что он ничего не знал о своих предках. А Лизендир помнила о своих все. Странно: ведь общество леров считалось старомодным, консервативным, статичным, примитивным. И тем не менее они создали без всяких усилий такую технологию, уровня которой на Земле все еще не могли достичь. Но как общество они совершенно не менялись со временем. Их общество было на удивление однородным, леры с разных планет говорили на одном и том же языке и придерживались одинаковой социальной структуры. Люди же непрерывно менялись и мало походили друг на друга.
Своих предков Хан знал только до прадеда, который неизвестно откуда прибыл в Бумтаун и стал коммерсантом. Кажется, что он прибыл с Терсинга. Но где его предки жили до этого, Хан не имел понятия. Впрочем, какая разница?
Хан смотрел на Лизендир и понимал, что, хорошо узнав девушку, он сможет предугадать поведение любого лера. Конечно, леры, как и люди, отличаются друг от друга, но в гораздо меньшей степени. Спектр характеров людей гораздо шире, чем у леров.
Еще одним барьером, препятствующим взаимоотношениям Хана и Лизендир, была религия. Он описал религиозные воззрения людей, надеясь узнать что-нибудь о религии леров. Правящий класс в человеческом обществе всегда более или менее терпимо относился к религии, которая в данный момент занимала умы людей. Религия была как бы константой в человеческих отношениях со времен Гильгамеша. Правда, религия, как и само человеческое общество, менялась со временем.
О религии леров — или ее отсутствии — люди почти ничего не знали. Правда, время от времени появлялись труды о предположительных верованиях леров, но более тщательное изучение их указывало, что представленные теории в большей степени характеризуют воззрения авторов, чем истинное положение вещей. Хан не смог ничего узнать и от Лизендир, которая искусно уклонялась от обсуждения этого вопроса. Единственное, что он выяснил, — это почти религиозное отвращение к оружию, действующему на расстоянии. Вроде пистолета, который они нашли в квартире Ефрема. Хан вспомнил, с каким нежеланием она держала его в руках, а когда Хан захотел взять его с собой, она только пожала плечами, явно не желая иметь с пистолетом ничего общего. Она сказала:
— Ни один лер не может касаться нечистой вещи. И особенно Карен.
При этом она сделала любопытный знак левой рукой — видимо, аналогичный тому, какой делали люди при упоминании дьявола. И это было все, что смог узнать Хан.
После этого разговор перешел на сексуальные темы. Хан вовсе не хотел касаться их, но это оказалось неизбежным. Напряжение между ними росло, и источник его был очевиден. Хан не был новичком в этом деле, и он вовсе не стыдился того, чем занимался, но говорить об этом… Однако девушка с большим оживлением обсуждала свою жизнь со всеми подробностями.
Сначала они просто обменивались невинными историями, но становилось все яснее и яснее, что они во многом отличаются друг от друга.
— Я удивляюсь тому, что вы, люди, ждете так долго. У нас все наоборот. Я расскажу тебе, как было со мной, но не для того, чтобы удовлетворить твое любопытство, а для того, чтобы кое-что прояснить для себя. Видишь ли, по нашим понятиям, я слишком задержалась в сексуальном развитии. Дети у нас совершенно свободны, они могут желать, чего хотят, и ни в чем не знают запрета. В хорошую погоду мы все ходим голые. И всегда можно увидеть голых юношей и девушек, играющих в любовь на песчаном пляже. И никого это не интересует. Но приходит время, и тебе самому хочется попробовать этого.
