Шон Уильямс - Сироты Земли
— Клео, я знаю, как это сделать. Держаться вместе, добраться до даров инопланетян, добиться распространения человеческой расы в далеких звездных системах. — Эти слова имели для Питера гораздо более глубокий смысл, нежели представляла себе Клео. — Но как же мы сможем добиться своих целей при наличии такого сильного врага, как проклятые Морские Звезды? Ты готова рискнуть — растить и воспитывать детей, не зная, а не вернутся ли эти пришельцы, чтобы однажды всех нас прикончить?
— Детей?.. — Клео резко подняла голову и посмотрела на Питера в упор. — А кто вообще говорит о детях?
— Да вот… кое-кто говорит, — ответил Эландер.
— Но ведь я не одна из них, — возразила Сэмсон. — Мне все-таки нужно некоторое время, чтобы прийти в форму.
— Не отрицаю.
— Да нет же, как раз отрицаешь, Питер! Ты хочешь, чтобы мы приняли решение, которое повредит всей нашей дальнейшей жизни. Говоришь, что нельзя высаживаться на планету, поскольку это якобы небезопасно. А что предлагаешь взамен? Ты можешь ответить, когда станет безопасно?
Эландер покачал головой.
— Я четко знаю, какое приму решение, — продолжала Клео, — однако не готова сделать это прямо сейчас. Не так сразу. Не хочу с чем-нибудь связываться до тех пор, пока не буду абсолютно убеждена в необходимости подобных действий — особенно таких, которые могут повредить нашему собственному будущему.
— Нуда, — хмыкнул Эландер. — Если оно у нас вообще есть… Клео тяжело посмотрела на него.
— Прибереги слова для следующей встречи, — проговорила она и повернулась, собираясь уходить.
— Извини.
Клео обхватила свои плечи, поеживаясь от пронизывающего холода. На другой планете, в другое время Питер нисколько бы не удивился тому, что она задрожала. Здесь же, на Афине, находящейся на расстоянии семидесяти световых лет от осколков Земли, на тридцатиградусном морозе, Эландер был абсолютно уверен в том, что общается почти с призраком, которого может видеть только он сам.
— Если захочешь поговорить со мной еще о чем-нибудь, то знаешь, где меня найти, — произнесла Сэмсон.
— Спасибо, Клео, — поблагодарил Питер.
Сэмсон внимательно посмотрела на него. Все-таки временами психическое состояние Эландера становилось поразительно неустойчивым, если вовсе не сказать — хрупким.
— Кстати, — проговорила Клео, — Кэрил требует, чтобы ты вернулся на корабле-прорезателе. По распоряжению Хацис ты должен проверить какие-то там излучения.
Питер выпучил глаза, изумленный подобным женским высокомерием, если не сказать — наглостью.
— Клео, я не какой-нибудь лакей, и вовсе не собираюсь перед ней раболепствовать, — опустив голову, буркнул он.
— И я тоже, — согласилась Сэмсон. — Тем не менее мы все-таки здесь.
Эландер поднял глаза, надеясь увидеть насмешливую улыбку Клео. Однако ее уже не было, и от подобного стремительного исчезновения ему снова стало очень одиноко и тоскливо, хотя на самом деле Питер был уже не один, как прежде.
Медленно и неохотно он возвращался на то место, где оставил прорезатель. Ослепительно белоснежная массивная сфера корабля вопреки всем законам гравитации висела над неглубоким ущельем в сотне метров от Питера. Из открытого гермошлюза кокпита манил к себе знакомый яркий свет.
Эландер уже хотел согласиться с распоряжением Хацис и тут же лететь к ней, но потом передумал.
«Да ну ее к черту!» — подумал он сердито. Нет никаких оснований для спешки. Да и закат сегодня был настолько захватывающим зрелищем, что те полчаса, в течение которых Питер наслаждался картиной звездного небосвода, вовсе ее не убьют. Святое дело — уж он-то определенно заслужил для себя отдых.
Пучки излучения исходили из точки, расположенной примерно в семи астрономических единицах от Головы Гидры и на двадцать пять градусов выше эклиптики.
Они представляли собой нерегулярные импульсы ультрамикроволнового диапазона, которые не мог отправить ни один из спутников, активных или пассивных, выпущенных в космическое пространство с «Майкла Мэйджера». Хацис считала, что импульсы исходили от дрейфующих обломков конструкций «прядильщиков». Нужно было проверить подобное предположение, и Эландер согласился это сделать.
Чем больше изучались дары «прядильщиков» и иные оставленные ими артефакты, тем становилось яснее, что веретена были построены специальными автоматическими механизмами, с которыми сами «прядильщики» действительно не смогли совладать. Питер думал о том, что человеческий опыт по созданию представителей искусственного интеллекта может быть ошибочным, и имелась значительная вероятность того, что с любой машиной может произойти поломка или она просто совершит неправильное действие. В конце концов, где-нибудь среди «подарков» наверняка случайно найдется ключ, своеобразная разгадка, которая поведает намного больше о происхождении инопланетных конструкций, нежели захотели бы рассказать сами их бывшие хозяева.
Эландер был всецело поглощен размышлениями по поводу того, сможет ли он вернуться с этим гипотетическим ключом, одновременно отдавая распоряжения бортовому компьютеру своего прорезателя подлететь поближе к источнику интересующих излучений. «Подарки» были специально запрограммированы на то, чтобы не раскрыть природу их создателей; действительно, временами казалось, что они сами толком не ведают, как к ним попали дары, предназначенные для землян. А если люди случайно найдут ответы на свои вопросы? Как далеко могут зайти чужаки, чтобы сохранить свою никчемную тайну? Питер не знал, что произойдет в подобном случае, и это его волновало больше всего.
— Мы получили данные с Сотиса, — сообщила Хацис Эландеру, когда шла подготовка к полету. — Обнаружено еще три места, где побывали «прядильщики». Три «капли».
Капли! Эландер вспомнил, как впервые увидел космический корабль «прядильщиков», спускающийся с орбиты, и подумал, что такое слово очень даже уместно. Чужаки не всегда оставляли за собой одинаковое количество веретен-станций, однако постоянным было число их даров.
— Чем еще обрадуешь?
— Еще два «маркера», — проговорила Кэрил. — После одного контакта.
«Маркером смерти» в переносном смысле называлась космическая колония, уничтоженная Морскими Звездами, которые оставляли в разрушенной ими звездной системе странные изваяния. Предполагалось, что эти объекты не имели никакого особенного назначения, и поэтому некоторые исследователи считали их подобием неких «отметин», своеобразными «надгробными памятниками». Кто их разбрасывал в космосе, оставалось тайной. Полагали, что «маркеры» сконструированы по одинаковой с прорезателями технологии, которые оставались после посещений «прядильщиков», но больше ничего не было известно.
