Софья Непейвода - Наследники предтеч. Выживание
— Кажется с этой, — я махнула рукой немного вбок. Точного пути я не знала, но сейчас главное из болота выбраться, а там разберемся.
Примерно через час мы вышли на твердую землю, но вот лагерь искали гораздо дольше. И, на мой взгляд, вышли к знакомым моему спутнику местам совершенно случайно. За это время у меня созрело решение. Нельзя так жить. Я буду бороться, буду воевать, но с керелями, а не с такими же их жертвами, как я. Не хочу жить во лжи, скрываясь и маскируясь. Заметив роскошные папоротниковые кусты, я остановилась и подозвала Дмитрия.
— Вы знаете о местной картошке? — он недоуменно моргнул. — Вот, — я выкопала клубень и протянула ему. — Проверь, как он для тебя?
— Спасибо, — улыбнулся он, проверив продукт кольцом-анализатором. — Ты что?.. — спросил с оттенком страха, когда я, стянув с себя грязную рубашку, сунула ее в руки мужчине. Я грустно улыбнулась.
— Я не пойду в лагерь.
— Но почему? Как ты одна? — я смутилась. С другой стороны нельзя начинать новую жизнь со лжи. Тем более что нога полностью прошла, так что в случае чего убегу.
— Я врала, — он вопросительно посмотрел мне в глаза. С трудом, но я заставила себя не отводить взгляд. — У меня никогда не было «утонувших» вещей. И никто меня не грабил. Я солгала, потому что думала, что вы хотите прибарахлиться за мой счет. Мне очень стыдно за свое поведение.
Некоторое время он молчал. Потом улыбнулся и, наконец, залился веселым смехом. Я удивленно открыла рот, но, подумав, закрыла его обратно, так и не задав вопроса.
— Так это же замечательно, — пояснил он причину своего веселья. — А то у меня, честно говоря, сложилось впечатление, что ты дурочка какая-то. А ты так здорово так всех вокруг носа обвела. У нас у самих уже трижды пытались отнять имущество, — добавил Дмитрий погрустнев. — Это страшно, когда люди так грызутся из-за материальных благ. Но это не причина уходить. У нас разумный народ, никто тебя винить не станет. Разве что за болото, — он ехидно подмигнул опухшим от укусов веком.
— Но это еще не все! — с болью воскликнула я. — Тогда, ночью… — Дмитрий от этих слов сник и с тяжелым вздохом отвел взгляд.
— Я понимаю.
— Ничего ты не понимаешь! Я не о том. Во время акта я тоже ничего не соображала, поэтому не могу тебя винить! Но потом… Понимаешь, потом… я чуть тебя не съела, — я кивнула на забинтованное плечо. — Чуть не сожрала заживо.
— О… — он тоже посмотрел на повязку. — А я думал, это случайно, в порыве страсти… или при самозащите, — как-то виновато добавил он.
— Не знаю, как так получилось, — мой голос задрожал. — Но, проснувшись от голода, я обнаружила, что ты не дышишь, а я тебя душу и грызу, — я отвернулась, понимая, что мне нет прощения. — Еле смогла остановиться и то только потому, что рядом фрукты оказались. Я думала, что убила тебя.
Он молчал. Через несколько минут я решительно вытерла слезы. Все, я призналась в своих грехах. Теперь можно уходить. Я встала.
— Подожди. Но ведь даже с этим, наверное, можно как-то бороться. Я не верю, что на Земле ты занималась людоедством.
— Не занималась, конечно. Но какое теперь это имеет значение, — не оборачиваясь, прошептала ближайшему дереву.
— Большое! Может тебе просто стоит брать еду в постель, чтобы всегда под рукой была. Все равно вместе легче. Вместе мы что-нибудь придумаем.
— Слишком большой риск. Я не хочу однажды обнаружить, что убила человека. Тем более друга. Поэтому пока не смогу справиться, лучше быть одной.
Дмитрий не возразил. Я все-таки решила повернуться к нему лицом. Теперь, когда между нами не стало черных тайн, душе полегчало.
— Теперь ты понимаешь, почему я не могу вернуться? — он грустно кивнул. — Вот такие вот дела. Я сильно тебя погрызла… тогда?
— Не очень, — он посмотрел на меня, потом шагнул и сжал здоровой рукой мне плечо. — Знаешь, ты все-таки возвращайся. Когда захочешь. Я тоже за последние дни сильно изменился и понимаю, что тебя нельзя винить в том, что от тебя не зависит. Мне иногда начинает казаться, что мы не наследники, а жертвы. Не благословленные продолжать род керел, а проклятые. Так что возвращайся. Да и еще, — он протянул мне футболку. Она тебе нужнее. Наверное, тебе все равно стоит зайти в лагерь, а то ты без вещей пропадешь. Рюкзак тебе соберем, — я осторожно отвела его руку.
— Не надо. Ты и так сделал мне много хорошего. Это уже слишком. Если честно, я просто не хочу чувствовать себя обязанной. А так могу тешить себя мыслью, что никто ничего никому не должен. Так легче жить, без обязательств. Ведь неизвестно, встретимся ли мы еще когда-нибудь. А за меня не волнуйся. Я выживу.
Он подумал, а потом убрал футболку. Рассмеялся.
— Жаль, что ты уходишь. Но ты права, лучше, когда никто никому ничего не должен. Спасибо, кстати за корнеплод, сами бы мы вряд ли его нашли. По крайней мере, не так быстро. Но ты помни, что всегда можешь вернуться. Всегда, понимаешь? Если честно, я надеюсь, что ты вернешься. Ты очень интересная девушка.
— Ты мне тоже нравишься. Если бы не обстоятельства… Вы осторожней все-таки. Внизу по течению есть какая-то агрессивно настроенная группа. Так что вы следите за окружающей обстановкой. И знаешь, на всякий случай, опасайтесь таких, как я. Ну, прощай, — я улыбнулась Дмитрию.
— Не прощай, а до свиданья, — поправил он меня. — Я надеюсь, что, все-таки, до свиданья. Ты тоже осторожней. Береги себя. И удачи.
Так мы расстались, и я вновь осталась одна. Я шла, вдыхая влажный ночной воздух и чувствовала себя свободной. И спокойной. Впервые, после появления в этом мире. Раньше я все время ждала неприятных сюрпризов, теперь же, когда они выплыли наружу… Проходя мимо куста, сорвала капустный лист и помахала им лесу. Рассмеявшись, доверительно шепнула высоким кронам: «Теперь я знаю, что вы задумали. Теперь я еще поборюсь с вами, керели!» И кроны откликнулись мне счастливыми птичьими криками.
Отойдя на приличное расстояние, я вернулась с небес на землю и приступила к поискам пищи. Почти сразу обнаружила, что вокруг ручья в изобилии встречаются бурые с зелеными пятнами хвостатые лягушки, самые крупные из которых размерами достигали моего кулака. Они оказались не просто съедобными, а очень вкусными: с нежным и слегка горьковатым мясом и двумя тонкими полосками жира по бокам брюшка. Ела я их прямо сырыми, поскольку боялась, что огонь горящего костра может привлечь людей. Да и что теперь капризничать? Уж лучше сырая лягушатина, чем сырая человечина. Как следует наевшись, а именно, когда ловить лягушек надоело, я устроилась на вечерний отдых у огромных корней дерева-гиганта и задумалась. С людьми встречаться не хочется, по крайней мере, пока не справлюсь со своими инстинктами. Как этого проще всего добиться? Можно попробовать уйти дальше в лес, но кто сказал, что там не проживают другие группы или хотя бы отдельные люди? Вообще интересно, по какому принципу керели «посеяли» нас на этой планете. Наверное, по какой-то схеме, но, поскольку я ее не знаю, не стоит и голову ломать. Лениво следя за передвижением по корню крупного длинноусого жука, я перебирала различные варианты. А ведь ситуация проще, чем мне представлялась. Вряд ли люди пойдут занимать верхний ярус леса, это не характерно для человеческой цивилизации. Значит можно одновременно быть и недалеко от них и вне пределов их достигаемости. Воодушевившись, я вскочила, но тут же вспомнила про выключенный флиграв и остановилась. Он подчиняться не желал, но я тоже проявляла упрямство, поскольку считала, что в облегченном состоянии падать не так больно, да и зацепиться легче. Положительно результата удалось добиться только через пару часов, заодно я выяснила, что антиграв может работать и наоборот, то есть увеличивать вес. Интересно… судя по инструкции его грузоподъемность составляет более полутонны… если их повернуть в другую сторону… ничего себе пресс получится. Надо обращаться с флигравом поосторожнее. Пока я боролась со сложной техникой, почти стемнело, если можно так назвать то, что лес приобрел другую, необычную расцветку. Интересно, я вижу в темноте, или ночи здесь такие светлые? Пожалев, что не расспросила Дмитрия о его впечатлениях, я приступила к сложному процессу подъема. Забравшись, выбрала ветку поудобнее и устроилась на ночлег.
