Кристофер Сташефф - Чародей поневоле (пер. В.М.Федоров)
Толпа неистовствовала.
— Ты улавливаешь это, Векс?
— Да, Род. Это звучит, словно смесь Карла Маркса и Хью Лонга.
— Странный синтез, — пробормотал Род. — И все же коли поразмыслить об этом, может, не такой уж и странный.
— Это ваше богатство, — крикнул юноша. — Вы имеете право на него.
Толпа снова взвыла.
— Отдадут ли они вам должное?
Толпа вдруг затихла. Начался зловещий ропот.
— Нет, — проревел молодой человек. — Значит, вы должны потребовать этого, ибо это ваше право!
Он снова вскинул руки вверх.
— Королева дала вам хлеб и вино, когда на вас напал голод! Королева дала мясо и доброе вино колдунам и ведьмам, коих она укрывает!
Толпа снова стала смертоносно тиха. Но по ее рядам пробежал шепот: «колдуны!», «ведьмы!».
— Да! — прорычал оратор. — Даже колдунам и ведьмам, отверженным и презираемым. Насколько же более тогда даст она вам, кто терпит дневную жару и ночной холод? Она отдаст вам должное!
Толпа откликнулась на его рык криком.
— Куда вы отправитесь? — крикнул юный Демосфен.
— К замку! — заорал кто-то, и другие голоса подхватили крик: — К замку! К замку!
Этот вопль перешел в ритмическое скандирование:
— К замку! К замку! К замку!
Скандирование прорезал высокий, пронзительный вой. Толпа замолкла. Тощая кривобокая фигура прохромала на крыльцо склада и крикнула через всю площадь:
— Солдаты, рота, а то и поболе!
— Расходитесь по переулкам и верфям! — проревел юноша. — В Доме Хлодвига мы встретимся, через час!
К изумлению Рода толпа осталась безмолвной. Струйки людей начали вытекать в кривые переулки. Не было никакой паники, никакой давки.
Род вжался в дверной проем и смотрел, как затаптывают факелы. Десятки и десятки людей пробегали мимо него, легкие на ногу и молчаливые, и проглатывались темными пастями переулков.
Площадь опустела, слабые звуки бегства растаяли. Во внезапной тишине Род услышал дробь приближающихся копыт — солдаты, направляющиеся обуздать верноподданных королевы.
Род ступил на мостовую и пустился бежать, ступая на пятки, за угол, где стоял в ожидании Векс.
Не сбавляя шага он вскочил в седло.
— В приличную часть города, — прошептал он. — Быстро и тихо.
Векс мог вытолкнуть из своих копыт резиновые подушки дюймовой толщины, когда требовалась бесшумность: у него также была в памяти фотокарта города из их орбитального наблюдения. У робота-коня есть свои преимущества.
Они мчались через город: почва под ними стала повышаться, взбираясь на холм, увенчанный королевским замком. Качество зданий постепенно улучшалось, они въезжали в более богатые районы.
— Какой вывод ты делаешь из всего этого, Векс?
— Бесспорно, тоталитарное движение, — ответствовал робот. — Демагог, несомненно жаждущий власти, который поведет народ предъявить требования правительству, требования, которые не могут быть удовлетворены. Отказ короны будет использован для подстрекательства толпы к насилию — и ваша революция сделана.
— А разве это не может быть просто честолюбивый аристократ, пытающийся узурпировать корону?
Узурпация черпает себе поддержку в высших классах, Род. Нет, это — пролетарская революция, прелюдия к тоталитарному правительству.
Род поджал губы.
— А ты бы не сказал, что тут было доказательство вмешательства со стороны более развитого общества? Я имею в виду, ведь пролетарских революций обычно не находишь в такого рода культурах, не так ли?
— Редко, Род, и когда они случаются, пропаганда рудиментарна. Агитация в средневековом обществе никогда не ссылается на основные права: такая концепция чужда данной культуре. Вероятность вмешательства крайне велика…
Губы Рода раздвинулись в недоброй усмешке.
— Ну, старый механизм, похоже, мы прибыли в подходящее место, чтобы открыть свою лавочку.
На верхнем уступе холма, служившего городку фундаментом, они наткнулись на беспорядочную двухэтажную постройку, окружавшую с трех сторон освещенный факелами двор. Четвертую сторону замыкал деревянный частокол с воротами. Из ворот вышла компания смеющихся, хорошо одетых молодых людей. Род уловил обрывки пьяной песни. Гремела посуда, и голоса требовали мяса и эля.
— Я так понимаю, что мы нашли один из лучших постоялых дворов.
— Я бы сказал, что это оправданное предположение, Род.
Род откинулся в седле.
— Выглядит неплохим местом для ночлега. В этой культуре возможна колбаса с чесноком, Векс?
Робота аж передернуло.
— Род, у тебя крайне странные вкусы!
— Дорогу! Дорогу! — протрубил голос у него за спиной.
Обернувшись, Род увидел рысью едущий в его сторону отряд солдат-кавалеристов, за ними катилась позолоченная с богатой резьбой карета.
Перед солдатами скакал герольд.
— Посторонись с дороги, парень! — крикнул он. — Едет карета королевы!
— Королевы! — Брови Рода взлетели ко лбу. — Да, да! Во всех смыслах, давай посторонимся!
Он ткнул Векса коленом. Конь свернул с дороги и прискакал к месту на обочине, дававшему Роду возможность хорошо рассмотреть королевскую свиту.
Занавески в карете были полузадернуты, но осталось пространство для обзора. Фонарь отбрасывал теплый желтый свет внутрь кареты, позволяя Роду бросить короткий взгляд, когда карета проехала мимо.
Стройная хрупкая фигура, закутанная в темный дорожный плащ с капюшоном, бледное с мелкими чертами лицо, обрамленное белокурыми, почти платиновыми волосами, большие темные глаза и маленькие, очень красные, сердито надутые губы.
И молода, и очень молода — едва миновала детство, подумал Род.
Она сидела, выпрямившись, словно штык проглотив, выглядя очень хрупкой, но также и очень решительной — и каким-то образом, всеми покинутой, с той враждебной, вызывающей осанкой, которая так часто сопровождает страх и одиночество.
Род уставился вслед удаляющемуся отряду.
— Род.
Род вздрогнул, тряхнув головой, и сообразил, что карета уже давным-давно скрылась из виду.
Он сердито посмотрел на затылок коня.
— Что такое, Векс?
— Я загадал, не заснул ли ты.
Черная голова повернулась к Роду, большущие глаза едва заметно смеялись.
— Нет. — Род развернулся в седле, оглянувшись на поворот, за которым скрылась карета.
Векс принудил свой голос к терпению.
— Опять Мечта, Род?
Род нахмурился.
— А я думал, у роботов нет эмоций.
— Нет. Но у нас есть-таки врожденная неприязнь к отсутствию того качества, которое часто называют здравым смыслом.
Род бросил ему кислую улыбку.
— И конечно, оценка этого качества именуется иронией, поскольку оно в основе своей логично. А ирония предполагает…
— …чувство юмора, да. И ты должен признать, Род, что есть что-то неистребимо юмористическое в человеке, который полгалактики преследует плод своего собственного вымысла.
![Кристофер Сташефф - Чародеи [Побег. Чародей поневоле. Возвращение короля Кобольда]](/uploads/posts/books/53784/53784.jpg)
