Олег Мушинский - Нф-100: Мародеры
— Так глуши и сотрём! В чём проблема?
Герман погнал внутренний сканер к лестнице. Глеб как будто со стороны видел, как по коридору проплыла полупрозрачная медуза. Внизу образина всё еще перетекала через дверной проем. В подвале оставалась последняя пара лап и хвосты.
— Проблема в том, что если мы сейчас оставим вояк без псионики, спасибо нам за это никто не скажет, — проворчал Глеб. — У них же война, блин.
— И что ты предлагаешь? — рыкнул Герман.
Глеб едва заметно пожал плечами. Медуза зависла, нацелившись на образину дюжиной сканирующих нитей. Зайчик замер. Громко заскрипели дверные петли. Усиленный сканером, звук напильником прошелся по мозгу. Глеб тихонько взвыл, а мгновением позже сдернул щупальце с головы. Как всегда при резком разрыве контакта, боль тупыми иглами вонзилась в мозг, но Глеб только мотнул головой. Последнее, что он увидел со сканера: та дверь, что выходила на пустырь, открывалась.
Путаясь в нитях, Глеб рванулся к окну. Герман едва успел выдернуть из кокона своё щупальце. Глеб сходу втиснулся между прутьями и закричал:
— Не открывайте дверь!
И только потом посмотрел вниз. Внизу были мародеры.
Глава 2
Никогда раньше Глеб не видел людей-мародёров вживую, но признал их сразу. Те словно сошли с картинки в полевой инструкции. Сошли, как и на картинке, цепочкой, шагая друг за другом след в след.
Возглавлял цепочку кряжистый мужчина в маскировочной одежде и с винтовкой в руках. Такие, как он, назвали себя сталкерами и считались самыми опасными в этой братии. Инструкция гласила, что все они были умными и злобными параноиками, которые отличались талантом избегать расставленных на них ловушек и пролезать туда, где могли стащить что-нибудь ценное.
Двое следующих были одеты в неброскую тряпичную одежду. Вполне по погоде, но без поправки на то, что они вообще-то шлялись по полю боя. У одного на поясе болталась кобура с пистолетом, другой, похоже, и вовсе вышел на прогулку. За "гуляками" присматривал солдат. У этого была зеленая униформа, шлем и то, что люди именовали бронежилетом, вот только обычная импульсная винтовка прошивала такую "броню" насквозь. Солдат заметно прихрамывал, но держался стойко и даже не забывал поглядывать по сторонам, сопровождая взгляд стволом автомата.
Замыкала отряд девушка. На фоне своих рослых спутников она выглядела невысокой и худенькой, но пистолет в ее руках придавал ей солидности.
Всё это Глеб увидел в одну секунду, а уже в следующую девушка вскинула пистолет. Биотехник отпрянул, а из дверей, бодро клацая в три пасти, выскочила образина. Ее появление сопровождалось пальбой и криками:
— Назад!.. Закройте дверь!.. Нет! Помогите мне!.. Отступаем!
Когда Глеб вновь выглянул в окно, первый раунд безоговорочно остался за зайчиком. Двое гуляк резво бежали с поля боя. Сталкер и солдат быстро пятились, стреляя на ходу. Пуля разнесла образине центральную голову. Мозги и кровь очень реалистично разлетелись в разные стороны. Должно быть, бедный зайчишка видел, как оно бывает.
Но образину так просто не убьешь! Кровь на траве моментально испарилась, а центральная голова, собравшись обратно, вновь грозно клацнула зубами. Сталкер с солдатом рванули вслед за гуляками. Расхрабрившийся зайчишка скакал следом. Солдат, развернувшись, всадил в образину целую очередь. Пули пролетели насквозь и срезали со стены пару хвощей.
Тем временем девушка зашла с фланга. Укрывшись за бетонным кольцом, она опустилась на одно колено и тщательно прицелилась, крепко сжимая пистолет двумя руками. Едва образина поравнялась с кольцом, бабахнул выстрел. Пуля прошила все три головы разом. Только клочья черепов разлетелись.
— Видал? — фыркнул Герман. — Зубастая крыса.
Глеб машинально кивнул в ответ, не отрывая взгляда от образины. Зайчишка остановился, нарастил головы обратно — правая получилась свернутой на бок — и поскакал дальше. Еще пара прыжков, и он оказался вне досягаемости паразитного канала. Связь распалась. Над землей сверкнула молния. На крыше синим пламенем сгорели все шпили разом. Здание содрогнулось, и Глеб ухватился за решетку. Образина поблекла. Зайчик, видать, понял, что сказка закончилась. Припав на задние лапы, тающая образина тоскливо завыла в три горла.
Ей ответил дружный тысячеголосый вой. В нем не было ни ярости, ни гнева, ни тоски. Вообще ничего, и он давил на мозг своей пустотой. Образина, словно тающая льдинка, стекла на землю и мгновенно в нее впиталась, словно кто-то снизу высосал ее в один присест.
— Что за…
Из руин медленно, как кисель, выливались призрачные фигуры. Синие, черные, фиолетовые. У некоторых были головы, у некоторых лапы, у многих — хвосты, даже несколько штук сразу. Никакой системы в этом не было. Например, из ржавого остова автомобиля поднялись сразу две фигуры: одна с полным комплектом конечностей, а другая, напротив, напоминала собой призрак банного полотенца.
— Фантомы! — выдохнул Глеб.
— Надеюсь, здесь хороший экран, — проворчал Герман.
— Какой экран? — выдохнул Глеб. — Тут должен быть сортировочный комплекс для лесопилки! Вояки его только сегодня в свою сеть включили.
— Тогда рекомендую не нарываться, — рыкнул Герман.
— Да я и не планировал, — тихо хмыкнул Глеб, отступая вглубь комнаты.
Люди внизу заметались. Рванули было обратно к комплексу, в обход зайчика, а потом нелегкая понесла их куда-то вправо. Там из канавы сразу три фантома выросло.
— К реке! — закричал сталкер, и вся компания бросилась прочь.
На стене негромко зазвенел коммуникатор.
— Наверное, Петрович, — рыкнул Герман. — Ты обещал перезвонить, как доберемся.
— Вот зараза, а я и забыл.
Коммуникатор был похож на акулью морду, вплющенную в стену. Едва рука коснулась контрольной панели, из двух "ноздрей" с тихим "пых" вылетело облачко пара, да так и зависло. На поверхности замерцали синие искорки. Из глубины проступил образ. Он еще не закончил формироваться, а Петрович уже начал орать:
— Глеб! Чёрт чешуйчатый! Где тебя носит?!
— Нигде не носит, — ответил Глеб: — На объекте я.
— Какой объект?! Не видишь, что вокруг деется?!
— Ну, я ж не прямо сейчас на крышу полезу, пока фантомы вокруг…
— Ты на небо посмотри!
От коммуникатора ничего не было видно. Глеб поднырнул под нити и снова оказался у окна. По небу навстречу друг другу ползли два переливающихся сияния. Их цвет менялся так быстро, что глаз не успевал отрапортовать в мозг об одном, как тот уже был совершенно другим. В воздухе отчетливо запахло корицей и палёной шерстью. А еще отчетливее — крупными неприятностями. Запахи в псионике проявлялись на пятом уровне, никак не ниже.
