Юрий Слащинин - Боги в изгнании (Художник В. Шершнев)
Ее готовность помочь тронула Ворха. Сидя в сугробе, он достал из-под комбинезона складной лучемет, собрал его, подбадривающе улыбнулся Кари. Отметил, что все-таки она красивая. И стало жалко себя до противной тошноты, жалко, что больше не будут его любить такие вот женщины, что вообще ничего. не будет…
— Я не отдам тебя им, — сказал Ворх. — Задержу здесь. А ты беги!
— А ты?
— Бионик… Найдут по мыслям.
— Разбей его.
Он изумился: разбить бионик?! Чудовищно!
— Тогда возьми мой блокатор, — сняла Кари шлем и вынула из волос брошку в виде цветка с двумя подковообразными шпильками. Протянула ему брошку. — Надень на бионик.
Вот теперь, наконец, он улавливал ее мысли и без слов понял, как надо закреплять блокатор, замаскированный под брошку; почувствовал, что она полна решимости бороться и даже готовится что-то предпринять для его, Ворха, спасения; понял, что он чем-то ей дорог. Тогда пусть любит, решил Ворх. Зачем это понадобилось ему перед гибелью — он не знал. Но, нащупав на скобе под шлемом блок гипнотера, включив диктат, Ворх дал Кари гипнотическое повеление любить его вечно, думать о нем, томиться сладостной мечтою о его ласках, быть счастливой, угождая его капризу и желанию. За многие годы отрепетированная Ворхом «гамма любви» с помощью гипнотера воздействовала на бионик Кари и проникала в мозг, во все подкорковые центры эмоций и вписывала ей новые понятия о счастье, символом которого становился Ворх.
Он воздействовал на ее мозг еще и еще раз со сладостным исступлением обреченного, которому не придется воспользоваться свершаемым. Казалось, мало сбежавшей с ее лица настороженности, появления теплоты во взгляде; он терзал ее мозг, пока она не подступила к нему и, застенчиво улыбнувшись, склонила голову, коснулась его. Она — любила.
— Теперь беги, — сказал он, отключив гипнотер. — Уводи след, а я спрячусь тут. Если погибну… Расскажешь всем, где погиб Верховный кселенз Ворх.
— Ты?! Верховный?! — метнула она изумленный и испуганный взгляд.
— Быстрее, — махнул он рукой, повелевая, и Кари побежала по лощине вниз, замелькав между шарами скаракосты.
Рокот моторов приблизился, и стало понятно, что ехали три машины, — одна по следу, а две другие — по сторонам. Ворх впился взглядом в заиндевелый шар пластмассового чехла, вобравшего в себя дерево, и, отыскивая на нем швы соединений, намеренно подумал: «Спрячусь в чехол, а они пусть едут за ней». И тут же надел на бионик брошку Кари.
Мир сузился до восприятия Ворхом собственного тела, оставив лишь то, что чувствовала кожа, видели глаза, слышали уши. Уход из-под контроля за мыслями предоставлял Ворху возможность спрятаться, а значит и выжить. Он плашмя кинулся на снег и, переворачиваясь, скатился по склону вниз, укрылся за сугробом, примяв там удобную для тела площадку. Стал ждать.
Фароны ударили в шесть лучеметов, дырявили и кромсали шар, пока он не свалился с перерезанного ствола, и потом еще били в опадающую оболочку, превращая в труху ветки дерева, а с ними уничтожая и Верховного кселенза, как они думали. Ворх смотрел на это и представлял, как бы сейчас корчился там, перерезанный лучами. Смотрел, наполняясь ненавистью к фаронам, подъехавшим к поверженному дереву, ненавистью к их Верховному кселензу Даберу, не побрезговавшему убийством в борьбе за власть.
Фароны слезли со снегоходов и, проваливаясь в снегу, побрели к истерзанному чехлу. Будут искать бионик, чтобы уничтожить улики, понял Ворх и, выждав, когда фароны принялись разгребать дымящуюся кучу мусора, поразил их длинным лучом. Разрядил всю батарею.
Добравшись до снегохода, Ворх перезарядил лучемет и энергопояс новыми батареями из запасов фаронов и погнал снегоход по лыжному следу Кари.
След оборвался на кромке пропасти. Ворх обомлел, когда увидел перед собой разверзшуюся бездну такой глубины, что постройки Габара с эстакадами и дымными трубами, заполнявшими пространство внизу перед другой горой, устремленной в поднебесье, казались россыпью детских игрушек. Ворх понуро сгорбился, представляя, что могло случиться. Вероятно, Кари мысленно уловила, как фароны уничтожали скаракосту, в чехле которой он должен был спрятаться по ее совету, а позже не услышала его призывов. Ну конечно же! — забыл снять блокатор. Ворх поднял шлем, сорвал с бионика ее хитрый цветок и с еще большей тоской, навалившейся на него, подумал о происшедшем. Кари не улавливала его мыслей, защищенных ее же блокатором, а рокот мотора снегохода приняла за приближение погони. Не в состоянии без него жить, в отчаянии бросилась вниз…
К Ворху все явственней приходило осознание, что и он ее полюбил. Это было для него новым и странным. Продолжая сидеть на снегоходе, он смотрел на далекие огни Габара, а видел ее смеющиеся глаза, когда Кари склонялась над ним, чтобы в очередной раз помочь ему подняться и встать на лыжи. Все, что было между ними, — только вот эти взгляды да смех., а опечален он так, что хоть бросайся за ней в пропасть.
Он приподнялся, чтобы заглянуть за кромку, навсегда скрывшую Кари, и уловил ее голос: «Не надо! Я здесь».
Ворх оглянулся и увидел Кари, спускавшуюся к нему по склону горы. Он бросился к женщине, увяз в снегу. Подъехав, баянна кинулась к нему в объятия, переполненная радостью и ликованием.
— Ты живая! Живая! Любимая! — бросал он ей слова вслух и мысленно.
— Любимый! — твердила она в ответ.
— Ты же… закоченела! Грейся, — распахнул он застежку комбинезона и заставил ее обогреться. — Где ты была? Как оказалась там?
— Ты победил их… Я знала, что ты победишь, — ушла она от ответа.
Ворх не обратил на это внимания: он ласкал и упивался ее ласками.
— Скорее в Габар, — заторопился он.
3. Последний оплот
Габар был местом скопления древних рудников; эксплуатация их началась за много тысяч лет до начала эры Нового Порядка на Кселене. Выработки, штреки штольни уходили глубоко в горы, многоярусно ветвились, запутанно пересекались, так что не могли быть подконтрольны охранным постам фаронов с их установками тотальной слежки за мыслями, а потому рабам здесь вынужденно предоставлялось самоуправление. За добытые объемы руды им выдавались питание, одежда и необходимая техника. Специальные полки фаронов, разместившиеся в древних перестроенных под казармы крепостях, надежно запирали ущелье — проход к рудникам.
Ворх направил снегоход к Дворцу Нового Порядка. Дворец стоял на возвышении, и к нему двигались толпы кселян, подрагивая от холода.
Обгоняя низших, Ворх «прощупывал» каждого по высшей волне мысленного контроля компактным прибором, которым располагали только Верховные кселензы, но так и не мог найти неблокированного. Неужели все защищены? — не переставал он удивляться. Не страшатся наказаний за нарушение Великих предписаний? Ворх всматривался в их лица — не боятся. Глаза светились живостью и воодушевлением, которые у рабов редко приходилось видеть в метрополии. И даже вечно грязные, тупоумные скуды, дрожащие от холода под горной пластиковой одежонкой, непригодной для поверхности, даже эти генеты специальной селекции, предназначенные для черной, тяжелой работы, заметил Ворх, смеялись. Смех скудов он вообще никогда не слышал и даже предположить не мог, что он возможен. А теперь вот услышал. Значит, здесь происходит что-то воодушевляющее их. Заговор?! Тогда они уничтожат меня, — понял Ворх и усмехнулся: надо ли было менять быструю смерть на мучительную казнь? Может, прикинуться взбалмошным любителем экзотики, забравшимся ради остроты впечатлений в проклятое место Кселены? Не поверят. К тому же Кари может выдать, покосился он на привалившуюся к нему и мирно спящую, разморенную от тепла кабины баянну. Ах как неосторожно открылся ей! «Тогда попрошу помощи в борьбе», — пришла наконец спасительная мысль.
