Александр Шалимов - Пир Валтасара
Стив сбросил пиджак и погрузился в ласкающе мягкую глубину одного из диванов. Теперь следовало спокойно обдумать дальнейшие шаги.
Вечером того же дня, 22 ноября 1963 года, тремя этажами выше апартаментов Стива Роулинга, в еще более шикарной гостиной, за круглым мраморным столом, инкрустированным золотой нитью, разговаривали двое. Один из собеседников был круглоголовый толстяк адвокат Феликс Крукс. Он сидел сгорбившись, подперев ладонью округлый розовый подбородок, и внимательно слушал, что говорил расположившийся напротив него высокий худощавый человек в строгом черном костюме, с бледным, аскетического типа лицом, седыми, коротко подстриженными волосами и глубоко запавшими бесцветными глазами. Собеседнику Крукса было, по-видимому, уже за шестьдесят, но держался он прямо, выглядел бодро, а его движения производили впечатление пластичных и легких. Спокойным, хорошо поставленным голосом он говорил:
— Не сомневаюсь, Крукс, что Цезаря убрали… Самолет новый… Перед каждым полетом его проверяли до последнего винтика. Цезарь сам следил за этим. Пилоты абсолютно надежные. Погода превосходная. Возможно, недоглядела охрана… Взрывчатку могли подложить в Лас-Пальмасе или в Мехико.
— Расследование покажет… — начал Крукс.
— Расследование, скорее всего, ничего не покажет, потому что его начали мексиканцы. Связь с самолетом прервалась резко и совершенно неожиданно, вероятно, в момент взрыва. Сработано вполне профессионально, Крукс. Главное — такое дьявольское совпадение! Оно может повлечь разные спекуляции…
— Опасные для фирмы, — подсказал Крукс.
— Ну, может, и не очень опасные, но во всяком случае, нежелательные и, главное, несвоевременные…
— Что вы предлагаете предпринять, мистер Пэнки?
— Об этом я и хотел с вами посоветоваться Его последнее завещание, конечно, у вас.
— Последнее? Гм… Завещание у меня.
— Мне известно, что вначале он все завещал этому бездельнику, своему сыну. Но потом…
— Видите ли, Пэнки, до открытия завещания я… затрудняюсь…
— Знаю, знаю… Реноме вашей фирмы не должно вызывать сомнений… И тем не менее, я желал бы кое-что уточнить.
Глазки толстяка хитро блеснули.
— Что… э-э… смогу, с удовольствием, дорогой мистер Пэнки.
— Ваша адвокатская контора, насколько мне известно, ведет его дела с очень давнего времени.
— Начинал еще мой покойный отец. Тогда состояние Цезаря оценивалось всего в несколько десятков тысяч. Теперь же, насколько мне известно, — Крукс выделял слово "мне", — оно оценивается несколько большей суммой.
Пэнки энергично кивнул, не разжимая тонких бледных губ.
— Так вот, — продолжал Крукс, — кое-что мне, конечно, известно, хотя бы со слов самого Цезаря, но я не совсем ясно представляю сегодняшнее состояние дел, учитывая… э… э… многообразие интересов моего глубокоуважаемого, но уже покойного клиента и друга. Его последние… операции, которыми не случайно заинтересовалась пресса и правительства некоторых стран…
— Эти операции вас, Крукс, совершенно не касаются; кроме того, в них использовались не только капиталы Цезаря, — с раздражением заметил Пэнки.
— Догадываюсь: например, кое-что из того, что успели депонировать в швейцарских банках некоторые организации немецкого рейха перед концом второй мировой войны?
— А вот об этом вам вообще не следовало бы догадываться, милейший Крукс, — холодно возразил Пэнки. — Совершенно бесполезные догадки, к тому же опасные… Даже для фирмы с таким реноме, как у вас.
— Я ведь говорю об этом только вам — президенту-исполнителю банка CFS, который является собственностью Цезаря. Банк, казалось бы, не из первых, но утверждают, будто именно там финансовый мозг всей "империи" Фигуранкайнов. Кстати, я даже не знаю точно, что означает эта странная аббревиатура — Си-Эф-Эс. Вам, конечно, известно, какие шуточки циркулируют по ее поводу?
— Нет, не слышал…
— Так вот, одни утверждают, что CFS — сокращение от латинского "сифилис", которым Цезарь страдал в молодости, а другие — что сокращение от "Цезарь Фигуранкайн и сын". Я не склонен верить ни тому, ни другому, но…
— Он придумал это давно, а потом не захотел менять, — с оттенком смущения пояснил мистер Пэнки. — Как вы знаете, он был дьявольски упрям и, откровенно говоря, не очень образован.
— Он всегда считал, что образование портит людей, — кивнул Крукс, — лишает настоящей деловой хватки, которая, несомненно, была у него самого.
— Кажется, в отношении собственного сына он не ошибался, — заметил Пэнки. — Насколько мне известно, Цезарь Фигуранкайн-младший — порядочный шалопай, хотя и ухитрился закончить два или три университета.
Крукс предпочел деликатно промолчать.
— Вы хорошо знаете его? — спросил Пэнки после короткого молчания.
— Знаю…
— И не согласны со мной?
— Согласен, мм…только отчасти. Цезарь очень неглупый малый, хотя и совсем не похож на отца.
— Где он может быть сейчас?
— Понятия не имею.
— Тем не менее, надо его известить.
— Узнает, когда газеты раструбят.
— Необходимо сделать все возможное, Крукс, чтобы на страницы прессы сообщение о… смерти попало возможно позднее. И чтобы прошло без… комментариев. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Это роковое совпадение может сильно повредить… Если бы удалось сохранить катастрофу его самолета в тайне хотя бы три-четыре дня…
— Совершенно невозможно, Пэнки. В аэропорту Мехико все стало известно спустя полчаса. Целый день в горах на месте катастрофы работают спасатели. Завтра все попадет в мексиканские газеты. Послезавтра станет известно в Штатах.
— Надо сделать так, чтобы это не попало в мексиканские газеты ни завтра, ни послезавтра… Вы поняли? Мы хорошо заплатим, если понадобится. Здешним газетчикам найдется о чем писать. Пусть смакуют Даллас. У вас тут есть к кому обратиться?
— Думаю, уже поздно, Пэнки.
— Еще не поздно, если, конечно, вы сами что-нибудь не напортили, Крукс. Ваш телефонный звонок из аэропорта был непростительной глупостью. Следовало связаться со мной иначе — через один из наших здешних филиалов.
— На это уже не оставалось времени.
— Ну, узнал бы на час позже… Хотя теперь, конечно, говорить не о чем. Что сделано, то сделано.
Негромко зазвонил один из телефонов на мраморном столике у декоративного камина. Собеседники переглянулись.
— Скорее всего, меня, — сказал Пэнки. — Я предупредил секретаря, чтобы звонили прямо сюда, в "Континенталь".
Он встал, легким пружинистым шагом подошел к камину и взял трубку.
