Джон Рэкхем - Король Серебряной
В воздухе произошли какие-то неуловимые изменения, чуть поднялась температура, и Лэмпарт понял, что скоро начнется новый день. Он бросил тарелку в раковину и вытер нож. Рассвет на Серебряной оказался таким потрясающим зрелищем, что Джон не пропустил ни одного с тех пор, как сюда прилетел.
Когда он вышел наружу через воздушный шлюз и начал спускаться по трапу, его лица коснулся легкий ласковый ветерок. Твари, похожие на волков, куда-то попрятались - они отлично знали, какое сейчас время суток. Лэмпарт обошел корабль по часовой стрелке и остановился у огромной выбоины в скалистой стене. Именно здесь через несколько мгновений появится Альциона. Алые и пурпурные облака уже метались по небу, освещенные изнутри ослепительным сиянием, которое тут и там прорезали яркие рваные нити молний. Порывы обжигающего ветра резвились среди острых горных вершин. Постепенно слепящий свет стал бледнеть, возникли сполохи оранжевого пламени, ярко-желтого… И вот первые белые лучи словно копья пронзили тучи - звезда поднялась над скалами.
Лэмпарт опустил ресницы, почувствовал на лице жар и стал ждать следующей картины грандиозного спектакля. Вдруг неизвестно откуда послышалось тихое бормотание - или шипение? - так волны набегают на неласковый берег. Обжигающее сияние исчезло, пошел дождь - раньше Лэмпарт и не представлял, что бывают такие ливни. На землю обрушились потоки горячей воды, которые закрыли весь остальной мир, наполнили воздух испарениями, унесли песок из-под ног и промочили Лэмпарта мгновенно и насквозь.
Он успел сделать всего несколько глубоких вдохов и оказался по щиколотку в бурлящем песчаном потоке. Появилось ощущение, будто стоишь в могучем, ревущем водопаде… Эта пульсирующая грохочущая стена всегда возникала прежде, чем раскаленное добела светило занимало свое место на небосклоне. Дождь неизменно продолжался минут десять, но сейчас Джону казалось, что ему нет конца… и поэтому, когда фантастический ливень вдруг стих так же неожиданно, как и начался, уронив на землю последние капли, Лэмпарт удивился - в который уже раз? - и почувствовал облегчение и восторг.
Альциона, точно яростная фурия, метала раскаленные лучи в небольшие озерца воды, те вскипали, превращались в пар и уносились туда, откуда только что пришли. На одно короткое мгновение небо заполнили диковинные, призрачные силуэты, извивающиеся в колдовском танце. Потом они исчезли, и Лэмпарт почувствовал на лице жар дневной звезды. Он ликовал, словно родился заново, а первобытная простота происходящего наделила его могуществом и дала силы жить дальше.
«Новый свет рождается каждое утро», - пришли ему на память слова, но он никак не мог вспомнить, где их прочитал.
Прикрыв глаза руками и прищурившись, Джон взглянул на Альциону, и его душу затопила волна радостного восторга. Раскаленная добела, она вращалась с такой скоростью, что во все стороны летели клочья плазмы - звезда уверенно занимала свое место на багряном небосклоне.
Лэмпарт вернулся в корабль и еще раз мысленно проверил, не упустил ли какой-нибудь мелкой детали, которая может оказаться решающей. А затем поднялся по центральной лестнице на верхнюю палубу в свою каюту. Когда снаружи такая жара, лучше всего лечь спать.
Он знал, что проснется за час до захода солнца - внутреннее чувство времени его еще ни разу не подвело. Из шести жилых кают он выбрал одну, а в остальных хранил запасные блоки питания, запечатанные коробки с крупами и протеиновой мукой, комплекты хлопчатобумажных комбинезонов, бесконечные мотки кабеля в пластиковой оплетке и прочее потенциально необходимое снаряжение. В каюте висело большое зеркало, и Лэмпарт в очередной раз остановился перед ним, чтобы задать себе все тот же вопрос - кто он такой, если не Джон Лэмпарт?
Он видел мужчину ростом чуть меньше шести футов, широкоплечего, стройного и сильного. Кожа гладкая, никакой растительности, если не считать волос на голове - раньше они были черными как ночь, а сейчас стали огненно-рыжими, словно медная проволока, оттенком практически не отличаясь от чистого золота. Необычно, но, пожалуй, красиво. Лэмпарт пригляделся повнимательнее и заметил, что белки глаз, зубы и ногти отливают жемчужным блеском. Брокат предупредил его о том, что так будет. Ерунда, мелочи… Если о них забыть, он остался прежним Джоном Лэмпартом. Но не человеком. А как тогда определить понятие «человек», исключив существ вроде него? Пустые, безнадежные попытки, поскольку до сих пор таких людей не рождалось.
Лэмпарт улегся на кровать и, дожидаясь сна, позволил памяти вернуться к моменту знакомства с Лео Брокатом. Точнее, на несколько мгновений раньше, когда он, охваченный паникой, умчался прочь от Доротеи Колсон, которая приходила в себя после того, как чуть не утонула в пруду.
Следуя указаниям слуги, Джон пробрался через сломанную живую изгородь и шел по дороге, пока не увидел лестницу, ведущую на веранду.
– Вы гость, сэр? - спросил неизвестно откуда появившийся слуга, неодобрительно уставившись на мокрого Лэмпарта.
– Я - это я. - Лэмпарт сунул ему под нос магическую голубую карточку и увидел, как слуга мгновенно стал исключительно ласковым.
– Да, конечно, сэр. Вас ждут. Пройдите через бальную залу, поднимитесь по лестнице, затем поверните налево и идите до Голубой комнаты.
Слова «бальная зала» показались Лэмпарту какими-то даже слишком архаичными, ведь они давно вышли из употребления. Охранники у ворот назвали праздник вечеринкой. Вполне могли сказать «римская оргия» и не ошиблись бы. Костюмы гостей, скорее всего, ничем не отличались от настоящих, как, впрочем, и их развлечения. Но вот в физическом отношении все гости являли собой яркий пример упадка и уродливой несостоятельности.
Лэмпарт старался никоим образом не выдать своего отношения к происходящему. Он осторожно пробирался между великолепной антикварной мебелью и совокупляющимися парами, в конце концов подошел к лестнице и начал по ней подниматься. «Какая мерзость! Женщины - длинноногие, с искусственно увеличенной грудью, стройные, нет, скорее худые… Мужчины - такие же тощие, словно изможденные необходимостью постоянно удовлетворять любовный пыл своих подруг и отращивать длинные волосы… Можете говорить что угодно по поводу нравов Римской империи, - подумал Лэмпарт, -но там, по крайней мере, были настоящие мужчины!»
Его мысли плавно вернулись к девушке, которую он оставил на берегу. Она - дочь Колсона, значит, это ее окружение, однако сама она выделяется, словно яркий тюльпан среди белых снежинок. Возможно, Куколка собрала вокруг себя таких слабаков, чтобы все видели, насколько она от них отличается.
