Василий Щепетнёв - Хроники Навь-Города
Вот так, из полы в полу. С этого мгновения баронат Т‘вер вступил в договорные отношения с небесами. Впереди — десять лет гарантированного благополучия. Войны между феодами и без того были непозволительной роскошью, но каждый граф, барон или маркиз все же содержал дружину. Небольшую. На одного дружинника уходил налог от двадцати крестьян, потому — не разгонишься. Когда через два месяца небесы высадятся у Топи, дружину можно будет и подсократить. Оставить личную стражу, и довольно. Ни один маркиз не подумает начинать войну, пока рядом небесы. Да и муты будут держаться подальше. Они хоть и твари бездушные (по катехизису Ван-ю-ши), а жить хотят. И еще тысяча золотых марок ежегодно! И это все произошло благодаря Елене Глин, баронессе Т’вер, сумевшей заключить договор с небесами в году Преображения семь тысяч двадцать восьмом. Подарок ко дню свадьбы молодому барону и всем вассалам.
— Желаю вам, рыцарь Кор-Фо-Мин, приятно провести время, — откланялся советник.
— Я постараюсь, — скромно ответил Фомин. Ехидна этот сэр Ингман.
Давно стемнело. В коридорах горели масляные светильники, разгоняя тьму по углам. Зато уж в углах ее, тьмы, было вдоволь.
Рыцарь-послушник, терпеливо ждавший за дверью Малого зала, любезно отвел Фомина в его покой. Наконец-то. Общей трапезы сегодня не было. Согласно обычаям, вообще полагалось поститься, но ему, как путешественнику, доставили ужин. Что ж, хороший ужин. Стерлядь, жирная рыбка. И вино, белое, южное, привозное. Пир будет завтра, а это — пост. Рыцарский пост. Луу-Кину, небось, досталась корочка хлеба с солью.
— Вы не разделите со мною трапезу, ищущий И-гор? — позвал он рыцаря-послушника. — Вина я не пью по обету, но рад, когда его пьет сотрапезник.
Делать нечего, пришлось тому сесть напротив. Уклоняться нельзя: во-первых, хозяину уклоняться просто не положено, дабы не заподозрили в отравительстве, во-вторых, некуртуазно уклоняться, когда приглашает старший. Честь оказывает, а этим не бросаются.
Рыцарь-послушник деликатно отщипнул хлеба, отпил крохотный глоток вина. Воздержанность в рыцарях-послушниках — весьма ценное качество. Не всегда. В бою полагается быть дерзким. Но за столом в присутствии старших — другое дело. Тем более — пост.
— Вы пейте, пейте. — Фомин наливал щедрою дланью. Мудри, выдумывай, а лучшей сыворотки правды еще не создали.
Рыцарь-послушник послушно выпил. Что для молодца чаша вина? И две чаши — пустяк. Только он позабыл, что неделю постится.
— Пост для рыцаря всего важнее духовный. Очищение от суетных мыслей. Думы о возвышенном. О чем вы сейчас думаете?
— Я? — Рыцарь-послушник замялся. Как бы ответить — чтобы не разочаровать. Решил говорить правду. — Я слышал, к нам пожалуют эти… — произносить слово «небесы» в обществе считалось неприличным. Без крайней нужды и не произносили.
— Пожалуют. Вам это не нравится?
— Для Замка это благо, большое благо. Но служить теперь будет скучно…
— Самая прекрасная служба — скучная.
— Да, наверное, — а про себя добавил — «для стариков».
— Молодость — пора свершения, но… — Фомин нарочно затянул паузу.
— Какие теперь свершения. Я — младший сын младшего сына. — Вино ударило в голову со скоростью необыкновенной.
Извечная проблема младшего сына. Маленький дракон — до старости геккон. Младшему сыну нужно быть героем, чтобы добиться хоть части того, что старший получает по праву рождения.
— Император Бар-Ад-Дин тоже был младшим сыном младшего сына. — Фомин с интересом смотрел в окно. Луна, низкая, кровавая, поднималась над вершинами елей. Красиво.
— Да. Но на земле нет места для тысячи императоров. — Рыцырь-послушник, похоже, был философом. — А нас, младших сынов…
— В жизни всегда есть место подвигу. — Старая банальность, как старый коньяк, с веками ценность обоих только возрастает.
— Может… может быть, вы слышали что-нибудь о Походе? — с надеждой спросил рыцарь-послушник.
— В этом году Похода не будет наверное, — разочаровал Фомин.
— А герцог Ан-жи?
— Герцог, как всегда, воюет. Сейчас пытается покорить Мертвую Крепость.
— Где?
— В предгорьях Гира.
— И ему… ему нужны рыцари?
— Герцогу Ан-жи всегда нужны рыцари. Но разве поблизости нельзя найти применения вашему мужеству и вашей отваге?
— Истреблять мутов?
— Охранять замок. Положим, больших сражений не предвидится, но все ж…
— На это довольно стражи.
— Так покойны земли Т’вер?
— В округе, конечно, найдется работа для стражника. Муты, бунтовщики, конокрады…
— Золотых шпор на конокрадах не выслужишь, это верно.
Туман выползал из Топи Блуждающих Огней, малиновый туман. Оптическая иллюзия — из-за лунного света.
— А чудовища?
— Да, — согласился рыцарь-послушник. — Чудовища — единственное, что нам осталось. Но они живут именно в глубинах Топи
Блуждающих Огней, а она…
— У вас еще есть время. Два месяца — большой срок.
— Да, — обнадежился рыцарь-послушник. — Я обязательно постараюсь убить чудовище. Если только оно выйдет на берег.
— А оно выходит?
— Очень редко. Но у нас… у нас есть вампиры.
— Вампиры?
— По крайней мере, один. Конечно, ловить вампиров — задача стражи, но стражники боятся… Ох, сударь, кажется, я разболтался…
— Ничего, мой друг. Мы, рыцари, должны быть искренними.
— Да… — Но видно было, что рыцарь-послушник корил себя за болтливость. Вампир — пятно на репутации округа. Непойманный вампир — препакостное пятно. А тут еще свадьба. И он, рыцарь-послушник, не сдержался, показал позор гостю. Особо почетному гостю. Срам.
Фомин не стал бередить рану. В конце концов, вампир — беда, а не позор. Такой способный рыцарь-послушник обязательно истребит его. После свадьбы.
— Я очень стараюсь, — согласился рыцарь-послушник. — Но вампира отыскать трудно, очень трудно.
— Вы пробовали сменить тактику?
— Тактику?
— Походить по окрестностям. Я бы так и сделал. Может, и сделаю. Вдруг и мне повезет? Мы, старики, порой еще годны на разные дела..
— Вы, сэр… Вы хотите поохотиться на вампира?
— Боюсь только, особой пользы от меня не будет. У меня нет магических способностей.
— У меня тоже, — вздохнул рыцарь-послушник. — Я даже погоду предсказать не могу. Любой крестьянин может, а я — нет.
— А карты? Вам везет?
— Пробовал и карты. Нет, полная слепота… Я — один из худших игроков в замке. — Рыцарю-послушнику стало жаль себя, но он тут же тряхнул головой, прогоняя минутную слабость. Не пристало рыцарю сетовать. Ему пристало в бой рваться, в дальний поход, и он спросил — отчаянно, как в пропасть ухнул
