Игорь Дроздов - Брат-зверь
— Я не об этом говорил. Люди, как подобия Бога могут многое, что может их Отец. Я же говорил всего лишь о методах.
— Мне не нравиться тон, которым вы со мной говорите, молодой человек. Ну да ладно. Ты прав, мы действительно хотим подключить твоих родных. Создать миры и отправить тебя по ним прогуляться.
На голову Алексея словно молот уронили. Он и так уже начинал догадываться, но произнесенные в слух слова словно окончательно поставили точку и закрепили их реальность печатью. Вот так, отныне это произошло и отмене не подлежит. Осознание заставило его на время потерять дар речи. Наконец Алексей смог чуть двинуть онемевшим языком.
— Шутите, — кое-как выговорил он.
— Какие могут быть шутки? — по лицу директора было видно, что действительно не шутит.
— А если я не захочу? — Алексей напряг руки, будто пытаясь порвать ремни.
— Захочешь, — директор растянул губы в широкой улыбке. — Еще как захочешь. Иначе твой сын снова окажется в той клетке. Но на этот раз без перегородки. А на остальных мы испытаем новое оружие. Как тебе такая перспектива?
Алексей отвернулся. Эдуард Степанович взял его за подбородок, повернул к себе.
— Молодой человек, не тяните время, — сказал он. — Вы знаете, что проиграли.
Алексей сморщился. Произнести такое было страшно, но сказать надо было. Иначе что он за мужчина, если не может защитить свою семью.
— Хорошо, — слова выходили трудно, с натугой. Алексей силой пропихивал их между сжатыми зубами. Хорошо, что я сижу, мелькнула мысль, иначе свалился бы от дрожи в коленках. — Я сделаю это.
— Вот и ладненько, — суровость с лица директора как ветром сдуло. Он повеселел. — Николай, ты как? — обратился он к ученому.
— Все готово.
Алексей виновато поднял глаза. Все четверо лежали без сознания. На лбах ободки. Провода подключены к прибору.
— Через час мир стабилизируется, и можно будет входить, — сказал Николай.
Директор кивнул ему.
— Освободите его, — приказал он.
Алексей поднялся, растирая затекшие руки. Вновь появившиеся охранники держали руки на пистолетах. Выглядели они равнодушно, но Алексей не обольщался. В секунду эти люди могут превратиться в машину смерти. С одним он, может быть, еще и справится. Все-таки не зря в армии два года десантником отпотел. Но с пятью сразу…
— Что мне делать? — процедил он сквозь зубы.
— Сейчас вам нужно выполнять приказы Николая и его подручных. — Понятно?
Алексей угрюмо кивнул.
— Подойдите сюда, — велел Николай.
Алексей подчинился. Он прошел между заставленных приборами столов. Встал в указанное место. Ученые окружили его.
— От вас молодой человек, требуется следующее, — невозмутимо продолжал Эдуард Степанович. — Вы входите в мир. Вот этот датчик… Николай, покрепче, пожалуйста… будет фиксировать ваше состояние. Данные будут поступать непосредственно в компьютер, где подвергнутся анализу. Ведь нас интересует любая мелочь. Правда, Николай?
— Да.
— А вот этот прибор… Да, вот правильно, вы на него и смотрите. Поможет нам не потерять вас в мире, где вы будете, и даже наблюдать за вашими действиями.
Ученые крутили Каширцева из стороны в сторону. Раздели до пояса. Алексей морщился. Глухо стонал сквозь зубы, когда под кожу вводили миниатюрные, со спичечную головку, приборы. Наконец, последняя лаборантка отерла с груди и правой руки кровь ваткой. Отошла. Морщась, Алексей натянул рубашку. Одел куртку.
— Глотни, — Николай протянул Каширцеву зеленоватую таблетку — Обезболивающее и одновременно заживляющее.
Алексей медленно кивнул. Разжал губы. Николай положил таблетку ему в рот. Помог выпить воды.
— Он готов, — сказал ученый директору.
— Мир? — директор повернулся к висящему на стержнях экрану.
— Еще десять минут.
Алексей начал распрямляться. Боль, пульсирующая по всему телу как маленькие очаги пламени, начала затухать, будто не успевший набрать силу огонь прибил неожиданно налетевший ливень. Освежающий ливень.
— Какие я могу иметь гарантии? — просипел он.
— Что? — Эдуард Степанович оторвался от созерцания льдистого экрана. — Ах да. Только мое слово. Надеюсь, вы доверчивы?
Алексей оскалился.
— Да, кстати. Чтобы вы там бесцельно не болтались, или просто не отсиделись в каком-нибудь безопасном месте, мы сделаем игру еще более интересной. В том мире будут обитать двойники ваших близких. Вы должны будете их найти.
— Зачем?
Директор педантично поправил пиджак. Подтянул галстук. Глянул на Алексея как на дурака.
— Понимаете, молодой человек, новорожденные миры могут быть разные. Опасные, спокойные, фантастические, либо приближенные к реальности. Там вообще могут быть миры с иными законами. Но одни правило действенно для всех. Если двойник погибает там — оригинал умирает здесь. Причины наши ученые изучают.
— А мне-то что делать?
— Как только вы найдете двойника, вам надо только прикоснуться к нему — и мир автоматически выпустит вас, а его создатель проснется.
Алексей громко вздохнул с облегчением. Но затем насторожился, спросил.
— И вы его отпустите?
— Зависит от вас.
— Постойте. А если я погибну. Что будет с ними?
— Сожалею, — директор пожал плечами.
— И?
— Нам не нужны свидетели.
— Значит, вы не отпустите нас, даже если я выполню все условия?
— Если ты выполнишь все, что от тебя требуется, — Эдуард Степанович сделал ударение на последнем слове. — Мы отпустим вас. Даю слово.
— А если, — Алексей продолжал торопливо говорить, — я пройду, скажем, два мира, а потом погибну, что тогда?
— Сожалею. Либо все, либо ни чего.
— Сволочь.
— Молодой человек, вас оправдывает лишь то, что вы находитесь в тяжелом положении. Но лучше не нервируйте моих людей.
Алексей скользнул взглядом по охранникам. Все напряженные, словно держат на плечах небесный свод. Руки на пистолетах. У одного морда такая: что ясно слышится: «Хозяин дай я замочу эту паскуду, что на вас тявкает».
Пальцы Николая забегали по клавиатуре, как чечеточник по сцене. По лаборатории разнеслось низкое гудение. Лампы чуть потемнели. По льдистой стене побежали голубые волны.
— Ну что? — сказал директор просто. — Иди.
— Что вот так, даже чаем не угостите?
Директор зло сжал губы.
— Я без оружия, — напомнил Алексей. — Мне идти с голыми руками?
— Да, с голыми.
— Не боитесь подопытного потерять? Весь эксперимент накроется.
— Не боимся. Переживем как-нибудь. Да еще в законе жизни записано, что сыну идти по стопам отца.
