Леонид Алехин - Побег Крамера
Лишь одно не изменилось. Умирать от пулеметной очереди, осколков взорвавшейся мины или в облаках ядовитого газа, было ничуть ни менее мучительно, чем от меча, стрелы или топора.
Быстрее, может быть. Но время, в течении которого боль переваривает твои внутренности, это очень субъективная штука. В большинстве случаев оно кажется тебе вечностью. Будь это секунды проникающего в твое сердце тесачного штыка или минуты под гусеницей «Большого Вилли».
Очнувшись в своей капсуле, ты все равно видишь ненавистно-злорадную морду полковника Бауэра. «Что, уродец, опять выпустили тебе кишки? Не повезло». Так точно, полковник. Не повезло. Подождем другого раза.
Планируя свой второй побег, я сразу наметил этот несгораемый тамбур. Идеальное место для будущих переговоров.
С двух сторон он запирался массивными железными дверьми. В стену было вмонтировано переговорное устройство. Через него я в настоящий момент общался с заместителем полковника, неким Морганом.
За одной из дверей Крамера ожидала разгоряченная команда болельщиков, держащих для него наготове пластиковый мешок с сухим льдом.
За другой за другой дверью была возможная свобода, в виде стометрового эвакуационного туннеля. Добытая мной информация говорила, что туннель выходит в небольшой лесок. Зеленые насаждения отделяют территорию Проекта от населенного пункта с названием вроде бы Эденс. Или Хевенс? Не важно, лишь бы добраться туда.
О бесшумных вертолетах со снайперами на борту, о розыскных собаках, о спецкоманде егерей, беглец старался пока не думать. Успеется. Хватало текущих забот, а тупица Морган все никак не мог понять, чего от него хотят.
– Послушайте, Морган, – терпеливо говорю я. – Никаких больше переговоров не будет, пока вы не разблокируете наружную дверь и не уведете своих молодцев из туннеля. Всех до единого. И зажгите лампы, чтобы я мог в этом убедиться. Не надо тянуть время и советоваться с начальством. Ваше начальство вот оно, сидит на полу и заглядывает в ствол моего пистолета. Так что думайте побыстрее, Морган, убедительно вас прошу.
Я отпускаю кнопку переговорника. Тут же мне в голову приходит еще одна мысль.
– Морган, вы еще здесь? Я вот, что хочу сказать. У меня в обойме еще целых три патрона. Перед тем, как прострелить Бауэру голову, я постараюсь найти двум пулям соответствующее применение. Не думаю, что полковник будет от него в восторге. Я неплохо разбираюсь в человеческой анатомии.
Я жму «прием» и выслушиваю пламенную тираду, вновь оборвав ее нажатием кнопки.
Можете считать меня свихнувшимся сукиным сыном, Морган. Так вам будет легче поверить, что я на все способен. До связи.
Бауэр сидит на бетонном полу. Потухший взгляд полковника блуждает вокруг одной точки. Он потихоньку утрачивает надежду на спасение. Рана на его бедре опять кровоточит.
– Ты и правда свихнулся, Крамер, если думаешь, что у тебя получится, – тихо говорит он. – Они тебя не выпустят, скорее уж пожертвуют мной, чем допустят такое. Судьба Проекта важнее одного человека.
– Всецело согласен, полковник, – вежливо говорю я. – Но вам следует знать, что в одиночку принять такое решение ни Морган, ни кто либо другой, не сможет. Для этого необходимо связаться с Большими Шишками. Получить от них согласие, обсуждение и утверждение которого займут некоторое время. А времени у вашей шайки нет. Совсем.
– Почему ты так уверен?
– «Ситуация 603», полковник. Захват пункта управления межконтинентальными ракетами. Цель, угрожая подрывом боеговоловки в пусковой шахте, покинуть бункер, скрытно унося управляющий блок. Для прикрытия используются заложники из числа командного состава пункта. Вы сами научили нас так действовать.
Он молчит. Очень неприятно напарываться на выкованное тобой же оружие. Мне почти жаль полковника. Почти.
Нас научили всему, кроме сочувствия.
Переговорник вызывает меня мелодичной трелью. Ну, что имеет нам сказать майор Морган?
– Крамер? Крамер, с тобой хотят поговорить.
– Морган, я же попросил не тянуть время. Какого черта?
– Это доктор Валентайн, Крамер. Она здесь и хочет сказать тебе пару слов. Ты разрешишь ей?
Лидия. Я смотрю на блок переговорного устройства, как будто это ядовитое насекомое, прилепившееся к стене. Лидия, милая, зачем ты пошла на это, зачем дала себя уговорить? Ведь это же не могла быть твоя идея, убеждать спятившего подопытного? К тому же до сих пор влюбленного в тебя. Проклятие, разве мы не достаточно уже сказали друг другу?! Лидия
– Я слушаю, – говорит безнадежно спятивший сукин сын, подопытный объект один-девять, по кличке Крамер. – Я весь внимание, Лидия.
И его, моя рука, нажимает клавишу «прием».
– Крамер, Крамер, Крамер, – шепчет Лидия. Ее звенящий, насыщенный электронными хрипами шепот разносится по всей крохотной коробке эвакуационного тамбура. – То, что ты делаешь ужасно, ты ведь сам это понимаешь. Верно? Мы не хотим тебе зла, Крамер, я не хочу тебя зла. Ты веришь мне? Ответь, Крамер. Ответь.
Моя рука тянется к кнопке «ответ», но останавливается на полпути. Ты и так знаешь, что я скажу.
– Крамер, все, что произошло было ошибкой. Одной огромной ошибкой, – я представляю, как красиво округляются ее губы, выпуская три «О», – Но все еще можно исправить, понимаешь? Не надо доводить до крайностей, отпусти полковника и
– Лидия, – я невежлив, перебивая даму, но куртуазность тоже не входила в программу моего обучения. – Дорогая, можно я задам тебе один вопрос?
Секундная пауза. Шорох помех в динамике.
– Да, разумеется, Крамер. О чем ты хочешь спросить?
– Что означает «А» в названии препарата, которым вы нас кололи? Всегда хотел это знать.
Я представляю вытянутые от удивления лица по ту сторону переговорного устройства. Слышу непонимание в голосе Лидии.
– Но зачем
– Просто ответь, – я снова проявляю невоспитанность. – Могу же я проявить любопытство?
«Не все ли тебе равно, каким образом тянуть время, пока Морган пытается связаться с верховным командованием?», – вот, что я могу, но не хочу добавить к сказанному.
– Да, конечно, – Лидия все еще оправляется от удивления. – Я… это означает « антропос ». Или «Адам», я не помню точно. Можно спросить у
– Не надо, Лидия. Я так и думал, догадаться было несложно, – я делаю паузу, чтобы дать отдых измученной гортани. – Знаешь, «Адам» мне нравится больше. Это название точнее отражает сущность Проекта, как ты считаешь?
– Как ты считаешь?
Голос Объекта 1-9, раздававшийся в главной лаборатории Проекта, звучал искаженно и неузнаваемо. Доктор Лидия Валентайн потянулась к клавише «ответ», но замерла. Вопрос был риторический.
