Чарльз Шеффилд - Классически квантованный кошмар
– Заря Самой Новой Эры, – усмехнулся я. – Оригинальнее некуда. Вот было бы воистину Живое Слово. Только куда же делось прежнее духовенство? Большинство, как и планировалось, власти сгноили в тюрьмах. Не от щедрот своих подкармливали вы из церковных фондов бескорыстных чиновников. И разумеется, ты не бросил бы тех, кто, выдержав особо строгий режим, дожил до светлого дня. Им была уготована самая отеческая забота вплоть до того часа, когда последний не загнулся бы, избавив тебя от опасности разоблачения. Ну, и мне, грешному, в их числе.
Он не пытался отрицать общие положения моей речи. Его глазки, избегая встречаться с моими, засуетились из стороны в сторону. Я заметил небольшие изменения во внешности воскресшего кумира. Черты его лица стали тоньше, возвышеннее; глаза – больше, светлее и добрее. Одним словом, лик, приличествующий образу святого мученика.
– Я не собирался действовать тебе во вред, – наконец прохрипел он. – Кому угодно, только не родному брату.
– Ах, не собирался? Значит, пять лет грязи, вшей и тухлятины в вонючей латиноамериканской тюряге должны были пойти мне на пользу? – Я сдавил его горло сильнее. – Нет, милый братец, мне надлежало там подохнуть. Только не сработало – Крейвели и впрямь живучи, надо бы знать. Нас не извести зубастыми крысиными полчищами и гнилью на жратву. В суровых условиях мы расцветаем пышным цветом. Я валялся в своих лохмотьях на трухлявом тюфяке и думал.
Эрик постепенно задыхался, но слишком ослаб, чтобы разнять мои руки.
– И когда вырвался на волю, я, дорогой мой, двинулся к задуманной цели. – Говоря это, я, не в силах справиться с собой, все крепче сжимал его горло. – Сначала по-свойски побеседовал с Джеком Бердоном, потом, разузнав о докторе Джермани, решил втереться к нему в доверие. Я клеился к его дочурке, вилял хвостом и лебезил перед паршивым итальяшкой. Пришлось затрахать его чадо до умоисступления, а это, черт возьми, не так-то просто, тем более, что девка – потная и волосатая, и с большим удовольствием я перепихнулся бы с мартышкой из тех, что урки драили в тюрьме Сан-Паулу. Чтобы попасть сюда, я лизал задницы и ублажал чужих жен. И я добился своего, Эрик, добился, чего бы мне это ни стоило!.. Так говоришь, не думал мне вредить? Ну, и я тебе добра желаю.
Он умирал, корчась среди датчиков и проводов своей усыпальницы. А я хотел дать ему пожить еще малость, потянуть, насладиться его агонией сполна. Целый год я ждал этой минуты, смаковал ее в мыслях… и не сумел сдержаться. Когда я взял себя в руки, он и дергаться перестал. Безжизненное тело вытянулось и обмякло.
Я посмотрел в выпученные глаза и захлопнул дверцу саркофага. Мой гнев улетучился. Я разогнул спину, вздохнул и повернулся к выходу.
В дверях стояла Селия Джермани.
В ее лице не осталось ни кровинки; невидящий взгляд застыл на бесконечности. На ней не было скафандра, и ткань комбинезона мелко тряслась на животе.
– Я тебя искала… – забормотала Селия монотонным голосом. – Начинается вторая стадия… Я хотела быть с тобой… Первая закончилась успешно, поэтому мне хотелось вместе с тобой…
За нее говорил автопилот. Мозги отказали, и она бессмысленно произносила заготовленные слова. Но я-то знал, что мне делать. Селия, вероятно, почти все слышала и уже поняла, кто я такой. Она видела, как я убил брата.
Нужно выбросить ее через шлюзовую камеру. Загерметизировать свой скафандр, затащить ее туда и подержать, пока откачается воздух… В космосе появится новое тело, и ничто не будет указывать на меня. Несчастный случай.
Я шагнул вперед.
Наверное, она что-то прочла по моему лицу, потому что вдруг резко повернулась и попыталась удрать. Поздно спохватилась. Я успел поймать ее за волосы и дернул на себя. Магнитные подошвы Селии оторвались от пола, и она беспомощно засучила в воздухе всеми четырьмя конечностями. Не отвлекаясь на разговоры, я одной рукой без труда поволок ее по коридору, а другой начал застегивать шлем. До ближайшего переходника, как я запомнил, направляясь сюда, оставалось чуть больше ста метров. Путь казался нескончаемым, хотя боязни кого-нибудь встретить я не испытывал. Джермани и Мак-Коллэму сейчас не до нас, они поглощены экспериментом.
Метров через пятьдесят что-то изменилось вокруг. От стен коридора исходил низкий гул. Селия опомнилась и начала сопротивляться.
– Вторая стадия! – взвизгнула она и захрипела в яростной мольбе: – О Боже, ну, скорей! Начинайте, начинайте!
Мы находились вблизи точки максимальной напряженности поля. Гул усилился, переходя в вибрирующий вой, а вой – в безумный рев. Все затряслось, контуры балок и секций коридора расплылись, словно вилка камертона при ударе.
Я замер на месте и еще крепче вцепился в Селию. Несколько секунд спустя к предметам вернулись очертания. Но Селия! – Селия их утратила. Ее фигура затуманилась, распалась на два смутных образа. Один из них извивался, силясь вырваться из рук, второй беспомощно болтался в невесомости. Потом обе фигуры скрыло дрожащее марево, и они опять раздвоились…
Селия вырвалась и полетела прочь.
Селия яростно извивалась в моих объятиях.
Селия зарычала и насквозь прокусила мою перчатку вместе с правой рукой.
Селия лишилась чувств.
Селия попыталась ткнуть мне в глаз перочинным ножом.
Селия затихла, отброшенная к стене.
Селия…
Она расплывалась в воздухе и расщеплялась надвое, расплывалась и расщеплялась, расплывалась и расщеплялась. Коридор заполнили фантомы – Селии убегали, уворачивались, защищались, нападали, кусались, падали замертво, истекали кровью, рыдали и визжали.
Я пытался бороться со всеми сразу и сам начал делиться. Я оплетал Селию сотней рук, которые превратились в тысячу рук, потом в бессчетное множество рук. Я сбивал кулаками ралетающихся призраков и сам разлетался во все стороны. Я начал сходить с ума, мне хотелось одного – повернуть время вспять, всеми своими телами вернуться назад, к исходной точке. Я собрал все свои воли воедино и рванулся куда-то и вырвался из фокуса безумия. И тут же что-то схлопнулось, и дребезги реальности с тенями моих тел слились в одно целое.
Я ввалился во внутреннюю комнату, бросился плечом на дверь. Замок клацнул, и я вдруг понял: спасен!
Спасен? А что стало со станцией? Похоже, вторая стадия разнесла ее на куски. После случившегося, испытав на собственной шкуре, как вселенная дробилась и разлеталась на осколки, я не мог себе представить что-нибудь иное. Хотя…
Подойдя к телеэкрану, я непослушными пальцами потянулся к панели, щелкнул тумблером. Экран загорелся. Передавали последние земные новости. Значит, «СГ» хотя бы отчасти цела.
