Клиффорд Саймак - Все ловушки Земли
Он понял, что это был город роботов. И планета роботов. Мир, который был закрыт для людей, место, непригодное для их существования, но в то же время настолько богатое какими-то природными ископаемыми, что само напрашивалось на разработку. И проблема разработки была решена очень просто - ее поручили роботам.
Какая удача, сказал он себе. Ему повезло и в этом. Он попал туда, где в его жизнь не будут вмешиваться люди. Здесь, на этой планете, он будет предоставлен самому себе.
Но к этому ли он стремился? - спросил он себя, потому что раньше ему некогда было поразмыслить на эту тему. Он был слишком поглощен своим бегством с Земли, чтобы как следует вдуматься в это. Он отлично сознавал, от чего он бежит, но не отдавал себе отчета, к чему его бегство может привести.
Он прошел еще немного, и город кончился. Улица превратилась в тропинку, которая терялась в колыхавшемся под ветром тумане.
Он вернулся назад.
Он помнил, что на одном из бараков висела вывеска: "ДЛЯ ПРИЕЗЖИХ", и решил зайти туда.
Внутри барака за письменным столом сидел старинный робот. У него было старомодное и чем-то очень знакомое тело. И Ричард Дэниел понял, что знакомым оно казалось потому, что было таким же старым, облезлым и несовременным, как и его собственное.
Несколько опешив, он присмотрелся повнимательнее и увидел, что, несмотря на большое сходство, тело робота в мелочах отличалось от его тела. Видимо, более новая модель, выпущенная лет эдак на двадцать позже.
- Добрый вечер, незнакомец, - произнес древний робот. - Ты прибыл к нам на этом корабле?
Ричард Дэниел кивнул.
- Поживешь у нас до прилета следующего?
- Может быть, и поселюсь у вас, - ответил Ричард Дэниел. - Если я надумаю здесь остаться.
Древний работ снял с крючка ключ и положил его на стол.
- Ты чей-нибудь представитель?
- Нет, - ответил Ричард Дэниел.
- А я было подумал, что ты кого-нибудь представляешь. Люди не могут находиться здесь или же просто не хотят, поэтому они присылают вместо себя роботов.
- У вас здесь много приезжих?
- Хватает. Большей частью эти самые представители. Но есть и беглые, которые ищут у нас убежища. Могу поручиться, мистер, что ты из них.
Ричард Дэниел промолчал.
- Не беспокойся, для нас это не имеет значения, - заверил его древний робот. - Только веди себя прилично. Некоторые из наших наиболее уважаемых граждан прибыли сюда, спасаясь бегством.
- Очень мило, - сказал Ричард Дэниел. - А как насчет тебя? Должно быть, ты тоже из беглых?
- Ты судишь по моему телу? Ну, тут дело обстоит несколько иначе. Это наказание.
- Наказание?
- Видишь ли, я был старшим грузчиком при складе и порядком бездельничал. Поэтому они уволили меня, устроили суд и признали виновным. Потом они заткнули меня в это старое тело, и мне придется торчать в нем на этой вонючей работе, пока не найдется другой преступник, которого следует наказать. Они могут наказывать только по одному преступнику за раз, потому что у них есть только одно-единственное устаревшее тело. С этим телом получилась забавная история. Один из наших ребят по делам службы отправился в командировку на Землю, нашел там на свалке эту кучу металлолома и, возвращаясь домой, прихватил ее с собой - видно, для смеха. Знаешь, вроде того, как иногда люди для смеха приобретают скелет.
Он пристально, с хитрецой, посмотрел на Ричарда Дэниела.
- Сдается мне, незнакомец, что твое тело...
Но Ричард Дэниел не дал ему кончить.
- Судя по всему, - сказал он, - у вас не так-то много преступников.
- Что правда, то правда, - с грустью признал древний робот, - в основном коллектив у нас крепкий.
Ричард Дэниел потянулся за ключом, но древний робот прикрыл ключ рукой.
- Раз ты беглый, - заявил он, - придется тебе уплатить вперед.
- Я заплачу за неделю, - сказал Ричард Дэниел, давая ему деньги.
Робот отсчитал сдачу.
- Я забыл предупредить тебя. Тебе нужно будет пройти пластикацию.
- Пластикацию?
- Да. Тебя должны покрыть слоем пластика. Он защищает от воздействия атмосферы. Она черт те что творит с металлом. Это тебе сделают в соседнем доме.
- Спасибо. Я немедленно этим займусь.
- Пластик быстро снашивается, - добавил древний робот. - Тебе придется обновлять его почти каждую неделю.
Ричард Дэниел взял ключ и, пройдя по коридору, нашел свой номер. Он отпер дверь и вошел. Комнатка оказалась маленькой, но опрятной. Вся ее обстановка состояла из письменного стола и стула.
Он бросил в угол свою сумку, сел на стул и попытался почувствовать себя дома. Но у него ничего не получилось, и это было очень странно разве он только что не снял для себя дом?
Он сидел, погрузившись в воспоминания и пытаясь пробудить в себе чувство радости и торжества, ведь ему так ловко удалось замести свои следы. Но тщетно.
Возможно, ему не подходит это место, подумал он, и он был бы более счастлив на какой-нибудь другой планете. Не вернуться ли на корабль и не посмотреть ли, что делается на следующей планете?
Он еще успеет, если поспешит. Нужно поторопиться, потому что корабль, покончив с выгрузкой товаров, предназначавшихся для этой планеты, и погрузив новые, тут же улетит.
Он поднялся со стула, не приняв еще окончательного решения.
И вдруг он вспомнил, как, стоя в водовороте тумана, он смотрел на корабль и тот предстал перед ним в виде схемы, и, когда он подумал об этом, в мозгу его что-то щелкнуло, и он ринулся к двери.
Теперь ему стало ясно, какая ошибка била в схеме корабля - был неисправен клапан инжектора; он должен был успеть туда до того, как корабль поднимется.
Он выбежал из двери и пронесся по коридору. Вихрем промчался через вестибюль и выскочил на улицу, по дороге мельком взглянув на испуганное лицо древнего робота. Тяжело топая по направлению к космопорту, он пытался вспомнить схему, но не мог представить ее целиком - в памяти всплывали лишь отдельные фрагменты, восстановить ее полностью не удавалось.
И в тот момент, когда все его мысли были заняты восстановлением схемы, он услышал гром заработавших двигателей.
- Подождите! - закричал он. - Подождите меня! Вы не можете...
Яркая вспышка света в мгновение преобразила мир, ставший вдруг ослепительно белым, из ниоткуда со свистом налетела могучая невидимая волна, закружила и отшвырнула его назад с такой силой, что он упал. Он покатился по булыжной мостовой, и от ударов металла о камень во все стороны полетели искры. Белизна стала такой невыносимо яркой, что он чуть не ослеп, потом она быстро померкла, и мир погрузился во тьму.
Он со звоном ударился о какую-то стену и остался лежать, ослепленный вспышкой, а мысли его, суетясь и обгоняя друг друга, неслись вслед ускользающей схеме.