Иэн Макдональд - Убежище
Порыв холодного ветра снова заставляет меня поежиться. Так значит вот чего ты боишься, Фодаман Салба Баскарбнек? Остаться одной? Когда я была ребенком, я часто просыпалась в крохотной спаленке в нашем доме в Брандере и подолгу лежала без сна. Я прислушивалась к дыханию спавшей рядом Фодлы, чувствовала ее тепло, ее сонное шевеление. Потом я начинала понемногу отключаться от этих звуков и ощущений, пока их не заглушал доносящийся из‑за окон шум уличного движения. Я воображала, что осталась одна. До сих пор я помню ледяную, всепоглощающую волну паники и страха. И здесь, на пустынном берегу у воды, я вдруг начала понимать, что означали эти приступы парализующего ужаса.
Страх, одиночество, холодный комок под сердцем. Время, время, время — вот главное, что было в полученном мною послании. Время — и возможность сделать выбор. Нет, не возможность — необходимость. Фодла и Фодаман, способные, талантливые дети. Именно талант определил наш путь. Прежние друзья и подруги понемногу исчезали; кто‑то выходил замуж, заводил семью, кого‑то манила иная карьера, и только мы, упрямые сестры у‑Баскарбнек, остались верными избранному пути, который в конце концов привел меня в Убежище, в чужое посольство. Мы думали, что у нас еще много времени, что мы успеем остановиться и заняться чем‑то другим, но мы просчитались. А сейчас уже поздно. Близится зима, которая никогда не кончится.
Тяжелее всего думать о том, что я состарюсь и покину этот мир бездетной. Что мне мешает?.. Все то же. Время, необходимость решительного выбора и… Шодмер — чуждый разум в теле шестилетней девочки.
— Фодаман…
Голос звучит совсем тихо — наверное, чтобы не напугать, — но в моем нынешнем состоянии он подобен ружейному выстрелу. Я не могу справиться с собой и вздрагиваю от неожиданности.
— Прошу прощения, господин посол. Я… я немного задумалась.
— Нет, это я прошу прощения за то, что помешал, — говорит Гардра, один из пары.
— Мы хотели кое‑что спросить, — добавляет Гадцавер, и по его тону я понимаю, что они многое знают, о многом догадываются. В монастыре в сторону моря выходит только одно окно, но мне все равно не по себе — уж слишком мы бросаемся в глаза здесь, на дальнем конце пустынного старого причала.
— Извините, господин посол, — я обращаюсь уже к обоим, — но существует определенный порядок передачи информации, и…
— Я знаю, — Гадцавер кивает. — Но если мы обратимся к Кларригу и Кларбе, то получим лишь очередную порцию сведений, тщательно отсортированных и просеянных аналитиками разведслужбы. — Он делает пренебрежительный жест. — В нарушение существующего порядка мы решили задать несколько вопросов непосредственно вам. Надеюсь, вы будете с нами откровенны…
Я отворачиваюсь и некоторое время разглядываю море. Мне очень не хочется, чтобы посол заметил мое напряжение.
— Вы можете задавать любые вопросы, господин посол.
Я слегка подчеркиваю голосом последние слова, и Гадцавер понимающе усмехается.
— Что вы знаете о Клейде?
— Клейд — это межзвездная гиперцивилизация, состоящая из тридцати тысяч более или менее самостоятельных миров. Отличия между ними весьма значительны; некоторые из входящих в этот союз цивилизаций и культур нам трудно признать человеческими — во всяком случае, человеческими в нашем понимании. Клейд как общность множества миров настолько стар и огромен, что он фактически не обладает всей полнотой сведений о самом себе. Да это, скорее всего, и невозможно, учитывая, как быстро и энергично он растет и расширяется.
— А что представляет собой Наул, родной мир Шодмер?..
— Наул не одиночная планета. Слово «наул» означает что‑то вроде «системы». Насколько мне известно, он состоит из шести пригодных для жизни планет естественного происхождения, а также из нескольких терраформных миров и их спутников. В последнее время идет активное освоение газовых гигантов, колонизируются крупные астероиды и даже кометы, создаются многочисленные космические поселения. В настоящее время Наул относится к цивилизациям Второго типа. Общая численность его населения приближается к трем квинтильонам. В Клейд Наул вступил сравнительно недавно — по их меркам, разумеется…
Посол Гардра раздраженно фыркает. Я нарочно подбирала самые простые слова, чтобы не преувеличивать гипотетическую мощь чужаков, но даже самый краткий перечень их возможностей подавляет. По сравнению с тем, на что способен Клейд, все наши начинания и стремления выглядят микроскопическими, ничтожными. Кажется, что для возникновения этой космической в буквальном смысле слова цивилизации нужна вечность, и существовать она тоже будет вечность.
Гадцавер кивает.
— Скажите, Фодаман, нужно ли нам опасаться Клейда?
— Миры не воюют между собой, если вы это имеете в виду. Наши экономические возможности также несравнимы, к тому же то, чем мы дорожим и что считаем ценным, вряд ли представляет для Клейда хоть какой‑то интерес. Иными словами, в настоящий момент космические армады вторжения не летят с Клейда к Фанадду, однако…
— Продолжайте.
— Клейд так велик и стар, что его история состоит, главным образом, из легенд, слухов, сведений, которые никто никогда не проверяет.
— Из каких именно легенд и сведений — вам удалось узнать?
— Как нам теперь известно, во всей Вселенной так и не было обнаружено негуманоидных разумных существ. Считается почти доказанным, что человеческий разум — явление уникальное, единственное в своем роде. Иными словами, во Вселенной живут только люди, однако некоторые расы обладают, гм‑м… особенностями.
— Как ни мало я знаю о Науле, мне понятно, почему наше общество может показаться им… чуждым.
— Высокоразвитые цивилизации, как правило, трансбиологичны.
— То есть это разумные машины? Компьютеры?
— Нет, это нечто большее. Я до сих пор не представляю себе, что это может быть и на что похожи эти высшие формы жизни. Теория гласит, что на определенной стадии развития техника и биология начинают вести себя по общим законам. Но существовала одна цивилизация, которая не сумела преодолеть этот порог. Ее правящая элита представляла собой машинный разум в чистом виде, и этот разум угнетал и подавлял подчиненные ему биологические существа. В конце концов это привело к гражданской войне, в результате которой цивилизация была практически уничтожена. Немногие уцелевшие представители правящей верхушки предприняли отчаянные усилия, пытаясь восстановить свою численность и начать галактическую экспансию. Им это удалось. Эти разумные машины перепроектировали себя на самовоспроизводство. Увы, в поисках сырья они опустошали целые планетные системы…
