Константин Вронский - Черная богиня
— Что, что они сделают с нами?
— Он пытался подглядывать. Не пытайтесь повторять его ошибку. Мы сами позволим вам увидеть солнце, когда придет время. Непослушание сердит богов…
Савельев привалился к бортику телеги. Теперь им позволяли ехать сидя, хотя бы дровами они быть перестали, им давали пить — теплую, чуть кисловатую воду — и кормили кусками копченого мяса, словно беспомощных детей.
«Сердить богов, — думал Савельев, вяло пережевывая кусочек ягнятины. — Старые как мир слова всплыли в современном безумии».
Или безумие было таким же старым, как и этот мир, как эта пустыня?
Шорох. Шаги. Это привели Веронику. Девушка села рядом с Савельевым, жадно схватила фляжку с водой.
— Мы в горах, — шепнула она Павлу. — Я кое-что успела рассмотреть в щелочку. Мы точно в горах.
— Здесь нас никакие вертолеты не найдут. Если бы я только знал, что все это значит? Не похожи они на обычную банду, промышляющую похищением людей. И на террористов не похожи. Те давно бы нас уже обчистили и грохнули спокойненько. Так нет же, нас куда-то упорно тащат. Ничего не понимаю, честное слово.
Павел помахал рукой. «Атаман» подошел к телеге.
— Вы что-то хотели?
— Что с мистером Филиппсом?
— У него почти спал жар. Мы дали ему наше лекарство. Конечно же он еще слаб и все время спит.
— Как называется это ваше лекарство?
— Мы зовем его соком ледяного цветка. Он способен унять любое пламя внутри человека.
— Спасибо, — Савельев недоуменно замотал головой. — Ты это слышала, Ника? — зашептал он на ухо Веронике. — Нет, ты это слышала? Сок ледяного цветка. Вот что сказал такой образованный человек, как наш главный гангстер. С видом врача династии Птоломеев. Полный дурдом, правда?
— И ведь телеги тоже древнеегипетские. Стиль точь-в-точь такой же, — отозвалась Вероника, цепляясь в плечо Савельева на очередном ухабе.
— И кожаные мундиры — как у солдат Ксеркса… — Савельев сжал руку Ники. — Давай не будем сходить с ума, Никуся. Мы должны сохранить ясность мысли. Когда-нибудь повязки с нас снимут, вот тогда все и рассмотрим повнимательнее.
А дорога шла все круче в горы. Копыта быков громко цокали по камням, колеса отчаянно скрипели, подпрыгивая на валунах. Через несколько часов они снова остановились на привал, пленников вытащили из телег. Стало заметно прохладнее. Ветер шумел в кронах деревьев. Господи, откуда здесь деревья?!
Теперь им пришлось идти пешком, с поддержкой «кожаных гангстеров». Это было мучительно, дорога между скал петляла узенькая, опасная. «Атаман» заранее предупредил их:
— Осторожнее! Держитесь крепче за наших людей. Каждый неосторожный шаг — ваша гибель.
Этих слов оказалось достаточно, чтобы Шелученко вновь начал тихо плакать. Он почти висел на своем поводыре, волоча ноги и причитая.
А затем дорога вновь пошла под уклон, воздух стал теплее. Савельев осторожно ощупывал землю у себя под ногами.
— А дорога-то здесь наезженная, специально проложенная, — заметил он Ларину, идущему рядом. — Заметил?
— Да мне все равно, если честно. Мне уже часа три как в туалет хочется, а никто меня не отпускает…
Внезапно они остановились. Повязки с глаз пленников сорвали. Резкий свет ослепил их, перед глазами долго плавали красные круги, а потом они глянули в сверкающий на солнце день. То, что открылось их взгляду, парализовало бы шоком удивления любого.
— Это невозможно… — прошептал Савельев. — Такого просто не может быть!
— Картинка из книжки «Мифы Древнего Египта», — чуть заикаясь, отозвался Шелученко.
— Ожившая картинка, е-мое! — Ваня Ларин отчаянно тер глаза. — Вот это да…
В котловине, со всех сторон окруженной отвесными скалами, жил — дико, невероятно, вздымаясь к небу, усеянный садами и полями, располагавшимися террасами, — город из храмов и домов, здорово смахивавших на пирамиды. Огромные лестницы вели к колоннаде храмов, высокие стены окружали со всех сторон святилища, на улицах и полях-террасах копошились люди. На балконах домов-пирамид сушилось на ветру белье, телеги, запряженные быками и ослами, мирно катились по дороге. В самом центре города возвышался дворец, соединенный с огромным ступенчатым храмом широкой лестницей и крытым переходом.
— Невероятно, — прошептал Савельев. — Просто невероятно! Картинка из альбома по древнему искусству — реконструкция города-храма царицы Савской…
— Египет три тысячи лет назад, — негромко подтвердила Вероника Розова. — С примесью ступенчатой архитектуры майя и инка. И это все у нас, сегодня? Паша, сбылась мечта идиотки! Я ведь с детства мечтала попасть в Египет фараонов.
— Я тоже, — эхом отозвался Павел. — К черным фараонам в гости. В самый что ни на есть расцвет древней цивилизации, — Савельев даже задохнулся от охватившего его волнения. — Или это грандиозная туристическая приколка, новый Диснейленд?
— Кто ж то знает? — простонал Алик. — Кого это в диснейленд связанными тащат?
— Шелученко прав, — Вероника махнула рукой в сторону города. — Все это самое что ни на есть настоящее. Эти огромные стены, эта жизнь. Мы перенеслись назад во времени. Почти на четыре тысячи лет.
— Бред! — Ларин звонко шлепнул себя по лбу, ущипнул за ухо. — Нет, не снится, — ему даже расхотелось шутить. — Нет, не фата моргана. Киношка про Клеопатру, черт побери. Только круче!
Савельев с трудом отвел глаза от открывшегося перед ним чуда, глянул на скалы. Где-то высоко в небе пуховым одеялом тянулись облака.
— Где мы? — подошел он к «атаману» их похитителей. Его кожано-чешуйчатые спутники уже спускались в город, осторожно неся на носилках Филиппса. И только «атаман» остался с пленниками, выжидающе посматривая на археологов. Их больше не требовалось охранять… отсюда уже не сбежишь. Савельев схватил его за руку.
— Это… все это действительно настоящее?
— Это моя родина.
— Люди…
— Наш народ.
— Господи, да где же мы?
— В настоящей Мерое.
— Что… в какой Мерое?
— У избранного народа богов, — и смуглокожий, удивительно прекрасный гордый великан мотнул головой в сторону города. — Идемте же! Теперь вы все сами сможете увидеть. Это — последняя милость.
Савельев похолодел. «Последняя милость»? Он крепко сжал руку Вероники и медленно начал спускаться в Мерое. В четырехтысячелетней давности человеческую историю.
Брат царицы-богини Раненсет отдыхал в своей роскошной купальне.
Совершенно раздетый, он стоял в теплой воде, наполнявшей большой бассейн белого мрамора. На одном из бортов бассейна лежала фигура бородатого божества, из вазы, на которую опирался каменный бородач, вытекала широкая струя холодной воды, ее собирали в изящные чаши из алебастра пять бронзовокожих юношей и обливали тело принца.
