Говард Лавкрафт - Ночной пришелец
На протяжении последующих двух месяцев в городе муссировались разные слухи. Люди говорили о том, что Дерби все чаще видели в состоянии крайнего возбуждения, а Асенат почти не показывалась - даже навещавшим её приятельницам. Эдвард посетил меня лишь раз, ненадолго заехав в автомобиле Асенат - ему-таки доставили автомобиль из Мэна - забрать кое-какие книги, которые он давал мне почитать. Он находился в своем новом настроении, и за время свого недолгого визита успел лишь обронить несколько малозначащих учтивых реплик. Было видно, что в этом состоянии он не был расположен что-либо обсуждать со мной, и я заметил, что он даже не удосужился подать наш условный сигнал - три и два раза позвонить в дверь. Как и тогда в автомобиле, я испытал тупой и необъяснимый животный ужас, и его скорый уход воспринял с нескрываемым облегчением.
В середине сентября Дерби на неделю исчез, и кое-кто из декадентствующих студентов со знанием дела уверял, что им известно, куда намекая на встречу с печально знаменитым сектантом-оккультистом, который после изгнания из Англии обосновался в Нью-Йорке. Я же никак не мог выбросить из головы ту странную поездку в Мэн. Преображение, свидетелем которого я стал, несказанно поразило меня, и я неоднократно ловил себя на мысли, что пытаюсь дать какое-то объяснение этой метаморфозе - и отчаянному ужасу, который она во мне вызвала.
Но самые невероятные слухи распространялись о странных рыданиях, доносившихся из старого Крауниншилдского дома. Голос вроде бы принадлежал женщине, и кое-кто из молодежи считал, что плакала Асенат. Рыдания слышались изредка, и всякий раз прерывались, точно заглушенные некоей внешней силой. Стали даже поговаривать о желательности полицейского расследования, но все слухи развеялись, когда Асенат появилась на улицах города и как ни в чем не бывало пошла повидаться со своими знакомыми, извиняясь за свое недавнее отсутствие и между делом упоминая о нервном расстройстве и истерике, которая случилась с её гостьей из Бостона. Гостью, правда, никто не видел, но появление Асенат сразу же погасило все кривотолки. Однако позднее кто-то возбудил ещё большие подозрения, заявив, что раз или два из дома слышались мужские рыдания.
Однажды вечером в середине октября, услыхав знакомые три и два звонка в дверь, я открыл сам и, увидев на пороге Эдварда, тотчас отметил, что передо мной стоит прежний мой друг, каким я видел его последний раз в день нашей ужасной поездки из Чесанкука. На его лице лежала печать бурных эмоций, из которых, похоже, преобладали страх и торжество, и, когда я закрывал за ним дверь, он бросил испуганный взгляд через плечо.
Неуклюже прошагав за мной в кабинет, он попросил виски, чтобы немного успокоиться. Я сгорал от нетерпения задать ему множество вопросов, но решил подождать, пока он сам не расскажет о том, с чем пришел. Наконец срывающимся голосом он заговорил.
- Асенат пропала, Дэн. Вчера вечером, когда слуги ушли, мы с ней имели долгую беседу, и я получил от неё обещание перестать меня мучить. Конечно, у меня были некоторые... оккультные средства защиты, о которых я тебе никогда не рассказывал. И ей пришлось уступить, но она была страшно разгневана. Она собрала вещи и уехала в Нью-Йорк - видимо, успела на бостонский поезд в восемь-двадцать. Теперь, конечно, по городу пойдут сплетни, но что поделаешь... Ты только, пожалуйста, не упоминай о нашей размолвке - просто говори, что она уехала в длительную научную экспедицию.
Скорее всего, она будет жить с кем-то из её жутких сектантов. Надеюсь, она поедет на запад и там подаст на развод - как бы то ни было, я взял с неё обещание держаться отсюда подальше и оставить меня в покое. Это было ужасно, Дэн - она же выкрадывала мое тело - извлекала из него мою душу делая меня своим узником. Я молчал и притворялся, что готов на все, но мне надо было все время быть начеку. Будучи достаточно осторожным, я мог тщательно продумать план действий, ведь она же не умела буквально читать все мои мысли. Из моих тайных замыслов она только и узнала о моей решимости ей противостоять, но она всегда считала, что я беспомощен. Я уж и не рассчитывал её победить... но мне известно одно или два заклятья - и они успешно действовали!
Дерби снова оглянулся и отпил виски.
- Утром, когда эти проклятые слуги вернулись, я дал им расчет. Им это страшно не понравилось, они начали задавать вопросы, но все-таки ушли. Они похожи на неё - эти инсмутские... Одного поля ягоды. Надеюсь, они оставят меня в покое. Очень мне не понравился их прощальный смех. Надо бы мне снова нанять папиных слуг. Я ведь переезжаю обратно в наш дом.
Наверное, ты считаешь меня сумасшедшим, Дэн. Но в истории Аркхема можно найти массу подтверждений того, что я тебе рассказал и что ещё собираюсь рассказать. Ты же видел одно из моих преображений - тогда в автомобиле, после того, как я по дороге домой из Мэна рассказал тебе про Асенат. Это когда она мной завладела и изгнала меня из моего тела. Последнее, что помню, это как я набрался решимости рассказать тебе, что она за дьявол. Вот тогда-то она мной и овладела, и в мгновение ока я оказался дома - в библиотеке, где меня заперли её проклятые слуги - в её сатанинском теле - которое даже и человеческим-то не назовешь... Ты хоть понимаешь, что это её ты вез - эту хищную волчицу в моем обличье - ты же не мог не ощутить разницу!"
Дерби умолк, а меня пробрала дрожь. Ну конечно, я ощутил разницу - но мог ли я принять на веру столь безумное объяснение? Однако мой взвинченный гость продолжал изливать на меня поток ещё более диких фантазий.
- Мне надо было спасать себя - просто необходимо, Дэн! Она бы навечно мной завладела в День всех святых - ведь они под Чесанкуком устраивают шабаш, и обряд жертвоприношения должен был поставить последнюю точку в моей судьбе. Она бы завладела мной навечно - стала бы мной, а я - ею навсегда... слишком поздно. Мое тело навсегда стало бы её телом, она стала бы мужчиной, в полной мере человеком, как ей того и хотелось... я подозреваю, что она хотела убрать меня со своего пути... убить свое бывшее тело со мной внутри, будь она проклята, как она уже делала это раньше - как проделывала это она - или оно... - Лицо Эдварда теперь исказилось до неузнаваемости и он приблизил его ко мне вплотную, понизив голос до шепота.
- Ты должен понять то, о чем я намекнул тебе в машине - что она вовсе не Асенат, а никто иной как старик Эфраим. Это подозрение посетило меня полтора года назад, а теперь я знаю наверняка. Об этом свидетельствует её почерк, когда она теряет контроль над собой - порой она делает какую-нибудь пометку точь в точь таким же почерком, каким написаны рукописи её папаши, вплоть до каждой черточки в букве - а иногда говорит такие вещи, какие никто, кроме старика Эфраима, сказать не смог бы. Он обменялся с ней телом, почувствовав приближение смерти - она ведь была единственная, кого он смог найти с нужным ему складом ума и достаточно слабой волей - и он завладел её телом навсегда, точно так же, как она уже почти завладела моим, а потом отравил старое тело, в которое он её переселил. Ты же десятки раз видел душу старика Эфраима, выглядывающую из её дьявольских глаз - и из моих, когда она вселялась в мое тело!
